Почти идеальная месть (СИ) - Айрон Мира (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
— Тогда пойдём пешком, — улыбнулся Матвей и взял меня за руку. — Я мороженого хочу, а ты?
— И я тоже.
Вскоре мы увидели небольшой киоск с мороженым. Матвей купил два рожка с шоколадным пломбиром, и мы продолжили путь.
Нам с Матвеем так понравилось гулять по городу, взявшись за руки, что…
В общем, пока мы шли до стоянки, той, что у гипермаркета, увидели парк аттракционов. Ну как увидели? Мы оба выросли в этом городе, а парк был там, где был, очень давно: с пятидесятых годов двадцатого века.
Конечно, аттракционы обновлялись, а деревья вырастали всё выше, но парк имени Горького был в нашем городе величиной постоянной, неизменной.
— Я тут, в само́м парке, лет двадцать пять не был, только мимо проезжал!
Матвей удивлённо оглядывался по сторонам. Конечно, двадцать пять лет назад тут всё было, наверно, по-другому. А я была в парке два года назад, с братьями.
— И тогда случайно попал, — продолжал вспоминать Матвей. — У соседского мальчика, моего приятеля, был день рождения, и родители его повезли сюда. Он пригласил меня и ещё одного мальчишку из нашего двора. Летом все разъезжались кто куда, много гостей не пригласишь. Вот тогда я здесь и был, в первый и в последний раз.
— А где сейчас этот друг? — проглотив комок в горле, спросила я.
Мне до ужаса жаль было маленького, никому особо не нужного Матвея, который в детском парке был лишь однажды, и то с чужими людьми.
— А потом эта семья переехала из нашего двора, — равнодушно сказал Матвей. — Точнее, они вообще уехали в другой город.
Задрав голову вверх и прищурившись, он смотрел на колесо обозрения.
Я не поверила его нарочито равнодушному голосу. Поняла, что в детстве он очень переживал отъезд единственного друга.
— А потом, в студенческие годы? Когда вы встречались с Ольгой? Почему не приходили сюда?
— Ольгу не интересовали развлечения такого плана. Хотя… Если честно, я и сам особо не стремился к развлечениям, некогда было. Учился, работал, очень уставал. Приходил домой и падал спать замертво, даже поесть иногда не было сил. Надо было на свадьбу зарабатывать. Пойдём на колесо, Милана?
— Нет-нет, я на это не подписываюсь! Высоты боюсь, — выставив перед собой ладони, я отступила на пару шагов.
На что, спрашивается, надеялась? Уже через несколько секунд я послушно шла с Матвеем к терминалу оплаты. Матвей купил карту парка и закинул на неё довольно внушительную сумму.
— Мы остаёмся тут жить? — с сарказмом спросила я. — Какой из домиков снимем? Или сразу замахнёмся на целый павильон?
— Ты даже не успеешь заметить, как мы спустим все деньги! — рассмеялся Матвей, взял меня за руку и повёл к колесу обозрения.
… Машину мы забрали только через пять часов. Я везла Матвея к себе, а он сидел на пассажирском сиденье и с аппетитом ел карамельный попкорн из огромного стакана. Совсем как мальчишка. Вид у взрослого дяди был весьма и весьма довольный. Чувствовалось, что не зря в парке выстоял очередь в киоск, где продавался попкорн.
Я размышляла о том, каким разным может быть Матвей. Многоликим. Год назад, в день нашего знакомства, он сначала был настоящим дьяволом. Я помню до сих пор, каким огнём горели его глаза, когда он разговаривал с моим отцом и с Ольгой.
Потом, когда мы заметали следы и прятались от преследователей в лесу, Матвей был уже другим: весёлым, остроумным, даже немного смешным.
Когда мы любим друг друга, он неизменно бывает горячим, страстным и ненасытным.
А в остальное время он холодноватый, отстранённый, невозмутимый… Такой, каким был в тот день, когда высадил меня из машины неподалёку от дома родителей.
Правда, с тех пор, как мы встретились вчера на маскараде, отстранённым Матвей ещё не был. Теперь он опять новый: чувствительный, ранимый, ревнивый, страстный, временами грустный. Такое ощущение, что оставил меня год назад один человек, а вчера забрал обратно совсем другой.
Однако это совершенно точно он — мой Матвей.
Сегодня в парке он был неутомим. Мы обошли почти все аттракционы, не побывали только на самых детских. Матвей даже в комнату страха меня затащил. Я орала, как ненормальная, какие-то мальчишки лет десяти в голос ржали надо мной. А Матвей гладил меня по голове, успокаивал, но сам, паршивец этакий, тоже надо мной подсмеивался втихаря.
Потом я обиделась на него, не разговаривала с ним. И он, умоляя меня о прощении, при всех встал передо мной на колени прямо на асфальтовой дорожке. Ну вот как злиться на этого ненормального? Он одним словом, одним жестом, одним взглядом обезоруживает меня. При этом уверяет, что это я его свела с ума, и он теперь зависим от меня. Ага, как же!
— Мне кажется, или нам лучше поехать ко мне завтра утром? — спросил Матвей, когда мы вернулись, наконец, в мою квартирку. — Сегодня ты устала, да и поздно уже. А ты хотела запомнить дорогу и по пути всё как следует рассмотреть.
— Да, пожалуй, — скинув кроссовки, я без сил опустилась на ближайший табурет.
— Вижу, совсем устала, — Матвей подошёл и погладил меня по голове. — Измучил я тебя.
— Нет, всё хорошо. Прекрасный был день. Спасибо, Матвей!
Я откинулась спиной на стену и прикрыла глаза.
— Тогда в душ и баиньки? — вполне невинно предложил Матвей.
— Угу, да, я сейчас, — сонно пробормотала я, не открывая глаз. — Ты иди пока, а я после тебя.
Я слышала, как Матвей начал раздеваться, а потом, кажется, погрузилась в полудрёму на некоторое время. Проснулась от того, что почувствовала, как Матвей снимает с меня футболку, а потом бюстгальтер.
Матвей осторожно провёл ладонями по моей груди, и соски тут же напряглись. Предательское тело! Я могу говорить что угодно и строить из себя кого угодно ровно до того момента, как Матвей коснётся меня…
Ладони Матвея скользнули по моему животу, спустились к застёжке джинсов. Придерживая, Матвей поднял меня с табурета, и через мгновение я была уже без джинсов и без трусиков. Осталось всего ничего — носки, и с ними Матвей разобрался очень оперативно. Потом взял меня на руки и отнёс в душевую. Едва оказавшись там вдвоём с Матвеем, я окончательно проснулась.
Сначала мы мыли друг друга: Матвей мыл меня, а я — его. А потом, не выключая воду, Матвей опустился передо мной на колени и начал целовать мою грудь, живот, бёдра.
Всё моё тело горело огнём, я возбудилась до предела. До сих пор мы ни разу не занимались любовью в ду́ше, и необычность обстановки буквально сводила меня с ума.
Сначала Матвей вообще любил меня только под покровом ночи. Это потом я сама начала соблазнять его в любое время суток, и он довольно быстро привык к этому, начал сам инициировать близость в "неурочное" время.
А теперь мы собираемся заняться любовью в ду́ше. Ска́жете, банально? Возможно, когда размышляешь об этом со стороны. А вот когда готова сползти по стене, потому что изнемогаешь от ласк, — это совсем другое.
Продолжая исследовать моё тело губами, Матвей осторожно раздвинул мои ноги и нежно провёл пальцами по естеству. Вскрикнув, я схватила его руку, не давая ему убрать её.
— Пожалуйста, Матвей! Я хочу так, — взмолилась я.
Матвей встал и начал целовать меня, при этом продолжая ласкать в самом интимном месте. Я чувствовала возбуждённый и горячий член Матвея, гладила его, осторожно сжимала.
Вскоре я почувствовала, как моё напряжение нарастает, а потом наступила бурная разрядка. Матвей что-то шептал мне, но я не могла разобрать слов, потому что моё сознание полностью заволокло сладким туманом, а тело продолжало вздрагивать от волн потрясающего, почти невыносимого удовольствия.
Наконец я затихла и открыла глаза. Матвей стоял, прижавшись ко мне, и тяжело дышал. Он ещё не кончил. Я упёрлась ладонями в его плечи и заставила его прижаться спиной к стене, а сама встала на колени. Обхватив ладонями ягодицы Матвея, я начала ласкать его член губами и языком.
Матвей ещё ни разу не позволил мне довести этот процесс до логического завершения, но сегодня я была полна решимости. В какой-то момент он попытался отстранить меня, но я покачала головой: нет.
