Обжигающее чувство - Торп Кей (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Глава 11
Том направился было к Эвелин, но на полпути остановился и вернулся к себе, в казарму для старших офицеров. Он был слишком раздосадован, чтобы предстать сейчас перед ней. Кроме того, в здании для гражданских всегда полно посторонних, а они не должны ничего знать о том, что происходит.
Еще никогда Томаса не терзали столь противоречивые чувства. Но ведь и никогда еще его так не предавали! Черт ее возьми, как она могла пойти на такое?! Скорее всего, здесь замешаны деньги, но Томас Уиклоу не понимал людей, идущих на измену ради обогащения.
Измена. Короткое слово опалило его мозг. Если Эвелин будет обвинена и осуждена, ей придется провести в тюрьме лет двадцать, не меньше, без всякой надежды на досрочное освобождение. И он никогда больше не сможет держать ее в своих объятиях… Эта мысль привела его в ярость, и Том принялся возбужденно мерить шагами крошечную комнату. Всего один уик-энд… Как мало! Черт возьми, даже тысяча уик-эндов вряд ли заставила бы его охладеть к ней!
Кроме того, нельзя забывать, что два раза они сделали это без предохранения. Эвелин уверяла, что всякая опасность абсолютно исключена, но ведь календарь не дает стопроцентной гарантии.
Черт возьми, ну и дела… А если она и вправду беременна? Если она уже носит под сердцем его ребенка? Ведь он все равно не сможет спасти ее от тюрьмы!
Эвелин вела себя с ним, как с чужим. Едва переступив порог его кабинета, она отказывалась даже смотреть на него. Он разглядывал ее, пытаясь прочесть ее реакцию, внезапно она как-то потухла… Это произошло прямо у него на глазах. Как будто погас источник ее внутреннего света, и сразу куда-то исчезла вся ее жизнерадостность и брызжущая через край энергия… Перед Томом сидела механическая кукла, монотонно отвечающая на вопросы. И глаза ее были пусты, как у заводной куклы.
Это было ужасное зрелище. Ему хотелось вскочить, сорвать ее со стула и хорошенько встряхнуть, заставить ее взорваться, выплеснуть наружу свою ярость… Но он не сделал ничего подобного, иначе он раз и навсегда потерял бы контроль над собой, а как раз этого он ни за что не мог себе позволить. Больше всего на свете он хотел сейчас одного: ворваться в комнату к Эвелин, повалить ее на пол и взять ее, взять грубо, так, чтобы она наконец поняла, что отныне принадлежит только ему. Возможно, это не решит ровным счетом ничего, но он почувствовал бы себя лучше. Но ведь и это невозможно! Одного взгляда на Эвелин будет достаточно, чтобы рухнул последний бастион, за которыми Том запер свою душу, — и тогда неуправляемый поток чувств захлестнет и поглотит его.
Эвелин безжизненно лежала поверх покрывала на своей узкой кровати, не в силах заставить себя расстелить постель и лечь под одеяло. Это было выше ее сил. Она уже приняла душ и даже переоделась для сна, но почему-то не могла сделать больше ни одного движения.
Единственное, на что она была способна — это молча лежать в ночной тиши и смотреть в потолок. Эвелин слышала стук своего сердца, чувствовала, как вздымается и опускается ее грудь. Это говорило о том, что она все еще жива. Но ведь она умерла. Или нет?.. Она чувствовала себя оцепеневшей, мертвой.
Вот сейчас они, наверное, уже поговорили с Филом, который подтвердил правоту ее слов. Том поймет, как ошибался… Но почему мысль об этом не приносит ей никакого утешения? И все же она ждала телефонного звонка от него или от капитана Стоуна, ждала, что в трубке раздастся:
— Извините, мы ошиблись.
Хотя естественно, они даже и не подумают о том, что она ждет звонка, наверное, сообщат ей обо всем только завтра утром…
Если, конечно, Фил не солгал им.
Эвелин не исключала и такой возможности. Эта мысль впервые пришла ей в голову уже после того, как она легла. Если бы она не была такой дурой, то давно бы подумала об этом. Ведь это всего лишь логическое продолжение мысли, которая пришла ей в голову еще вечером, в ангаре.
Фил был программистом от Бога. Ведь именно он нашел ту крошечную неисправность в пятницу. (Кстати, только тогда, когда Эвелин встала рядом с его пультом.) В тот момент она ни о чем таком не подумала, а он прекрасно знал о ее втором образовании, она неоднократно заявляла об этом.
А еще… оба раза — и в пятницу, и сегодня, то есть уже вчера, ведь сейчас уже далеко за полночь, — Фил выглядел очень усталым и озабоченным. Отчего? Уж не от ночной ли работы? Ведь обычно Фила просто распирало от избытка энергии, он прыгал, как резиновый мячик…
Фил Роджерс — единственный, кто касался ее личной карточки. Может быть, он подобрал ее в четверг, когда карточка упала, а потом они вышли вместе со всеми — и датчики показали, что количество карточек соответствует количеству выходящих. Это Эвелин до сегодняшнего дня не подозревала, что приборы отмечают как входящих, так и выходящих, но Фил-то наверное это знает, ведь он работает здесь с самого начала и вполне мог поинтересоваться такими деталями. Это она, Эвелин, всегда думала лишь о работе!
Да, но даже если он воспользовался ее карточкой в четверг вечером, то уж в воскресенье-то он никак не мог этого сделать!
Ну а если он изготовил дубликат? Для этого, правда, нужно покинуть базу, но это вполне реально. Датчики зафиксировали, что она, Эвелин, снова вошла в лабораторию в полночь, значит, у Фила были в распоряжении несколько часов для того, чтобы скопировать карточку.
А в пятницу утром она сама позвонила ему и попросила о помощи. Тем самым дала прекрасную возможность вернуть ей пропуск и избежать заявления в службу безопасности, ведь в этом случае Фил уже не смог бы вторично воспользоваться ее удостоверением — старый код был бы навсегда стерт из памяти вычислительной машины.
Эвелин перевела дух и потерла лоб, пытаясь сосредоточиться. Но ведь ее звонок Филу был чистой случайностью! Значит, у него не было никакой причины делать дубликат… Неужели он все подстроил так, чтобы она неизбежно обратилась к нему? Что ж, надо отдать ему должное — это был хороший расчет. Эвелин не могла позвонить Энтони Полански и, уж конечно, не стала бы тратить время на звонок Брюсу… Ясно, что она хотела избежать разбирательств со службой безопасности.
