Зима. Секрет (СИ) - Шацкая Олеса (книги хорошего качества txt) 📗
Просто подойду к ней и что-нибудь скажу. Привет! Кажется, ты учишься на дизайне? А я люблю парня, который любит тебя конецтебестерва…
Надо что-нибудь выпить.
Пришлось завернуть к ближайшему кофе-автомату и выбрать первое, что попалось на ощупь, благо монеты с первого раза пролезли в отверстие. Пока внутри гудело и трещало, колдуя над моим напитком, Авдеева скрылась за колонной, и я могла теперь видеть только ее сумку, лежащую на скамейке. Должно быть, по-прежнему приплясывая (в туалет ей, что ли, постоянно хочется?), Авдеева завела с кем-то разговор.
- Эй, не спи! – ткнули меня в спину из образовавшейся очереди. – Кофе готов.
И правда. Я схватила стаканчик и опять выскочила на улицу, как будто без своей сумки Авдеева могла испариться. Но нет – ее тоненький голосок я теперь слышала, как будто он был совсем рядом. Ей отвечал другой, слишком знакомый, чтобы я могла отлипнуть от колонны и показаться.
Тёма.
Залезла бы снова в куст, найдись рядом хоть один…
- Когда ты снова попозируешь мне? – даже манерой разговаривать Авдеева смахивала скорее на ребенка, чем на взрослую девушку. Она тянула слова и, скорее всего, нарочно – на курсах по обольщению их учат или где? – У тебя очень пластичное лицо.
- А что со спиной? Больше не интересует?
Далась ему эта спина… Смеются, как будто ничего уморительнее не слышали.
- Я набрала уже достаточно материала, так что хочу порисовать для себя…
Буэ-э-э. Как можно флиртовать у всех на виду? Они же встречаются всего ничего, а уже милуются прямо в центре кампуса, где на них могут наткнуться преподаватели или кто-то знакомый. Я, например. От Тёмы еще можно было ожидать чего-то подобного, хотя бы потому что его мало интересовало не только осуждение других людей, но и вообще – мнение. Но ради девушки, он собирался постараться. Правда, девушка сама вела себя легкомысленно.
- Ты слишком много работаешь, давай я куплю тебе горячий шоколад, - сказал Тёма, и они, наверняка в обнимку, потопали прямо в мою сторону. – Сегодня вечером…
Пришлось обойти колонну так, чтобы остаться у них позади. Он открыл перед ней дверь, и у меня окончательно ухнуло вниз и настроение, и решимость бороться за него, и всякое желание вообще их видеть. Эверест, на который я планировала взлететь без разбега, опасно накренил свою верхушку прямо над моей головой, и я развернулась, чтобы позорно смыться.
На скамейке все еще лежала раскрытая сумка, о которой Авдеева, похоже, окончательно забыла. Можно было рассмотреть краешек пухлого альбома, до отказа забитого одной безобразно влюбленной спиной, и я подумала, как часто они оставались наедине, чтобы Авдеева смогла досконально изучить каждый ее дюйм и, наконец, обратить внимание на пластичное лицо. Рука сама собой вывернула стаканчик с кофе прямо на волнистый бумажный срез, и я испугалась гораздо сильнее, чем когда только представляла, как это сделаю. Кофе быстро затемнил белое, и я бросилась бежать, вспомнив, что у автомата прекрасно видно и скамейку, и сумку…
Телефон в заднем кармане джинсов завибрировал уже через пару минут, и я подпрыгнула, словно меня шлепком догнало наказание. Наверняка это Тёма – когда мне удавалось разозлить его настолько, чтобы он вышел из себя, он всегда опускал голос почти до шепота, но у меня тряслись коленки, как будто он обрушивал на меня бешеный вопль. «Идиотка! – обычно цедил он. – В следующий раз прикупи мозги вместо новой шмотки», как будто я из тех, кто любит торчать в примерочных кабинках. Но сегодня он имел полное право на меня накричать – я поступила более чем безмозгло.
- Ты хочешь отменить ужин, да? – спросила я, не дожидаясь, пока он затянет свое: «Идио-отка!»
- А ты приглашала меня поужинать?
Я посмотрела на экран – номер был незнакомым.
- Кто это?
- Тебе повезло, я абсолютно свободен. Где и во сколько?
- Влад? – внезапно догадалась я.
- У тебя первый приз, Морозова. За проницательность.
- Послушай, ты не так все понял…
- Одной макроэкономикой не наешься, так что я за большой стейк. Люблю medium rare.
- Но …
- Не парься, плачу я, как и обещал. Впрочем, дело за тобой, если, конечно, не потащишь меня в какую-нибудь уличную забегаловку без крыши над головой.
- Стоп, Сосновский! Откуда у тебя вообще мой номер?
- Пришлось потрясти кое-кого, раз ты не в состоянии даже записку осилить.
Этот парень грозил свести меня с ума своей непробиваемостью. Я вспомнила, как он подбросил мне сегодня какой-то клочок и пошарила наудачу поверх конспектов – так и есть: «Ты помогаешь мне, я – тебе» и еще какая-то ерунда.
- С каких это пор у тебя настолько плохо с учебой?
- Умничать вредно, Морозова, не слышала о таком?
Я была слишком расстроена, чтобы бороться с этой ветряной мельницей. Сосновского не переговорил бы даже Тёма, а он гораздо острее меня на язык. Они бы выбесили друга в два счета, окажись в одном месте и в одно время…
- В семь вечера, Сосновский, - я назвала адрес кафе – И если опоздаешь, я засуну тебе в глотку не только твой проект, но и мой собственный, даже если это будет грозить мне лишением стипендии.
- Месть – это хорошо, но я всегда на шаг впереди.
- Не знаю, о чем ты, но, надеюсь, ты прихватишь с собой все свое острословие.
- Тогда расчитываю увидеть тебя в юбке. Неплохой обмен?
Я отключила телефон – остановить этого парня можно было только так. Где-то внутри еще шевелилось сомнение, не слишком ли я перегнула, но когда представила, как передо мной опустится на диванчик кукла в жилетке с меховым воротником и, растягивая слова, скажет: «При-иве-ет!», желание оплатить Сосновскому сразу два стейка только усилилось.
Прости, Тёмыч, но если уж мне придется познакомиться с твоей новой девушкой, тебе придется познакомиться с моим новым парнем.
4. Слишком короткое свидание
«Расчитываю увидеть тебя в юбке» – ага, как же. Сосновский предъявлял заявки, как будто я была службой по выполнению заказов. В моем шкафу юбок отродясь не водилось, исключая те моменты, про которые мама говорила «официальные» и заставляла прикупить что-нибудь торжественное и пышное. Я бы надела выпускное платье, если бы оно оказалось под рукой, но хранить в и без того маленькой съемной квартире лишнее барахло было слишком расточительно. Я едва находила место, чтобы приткнуть пальто, а от входной двери и до кровати перемещалась в пару шагов – конечно, у меня тут целый магазин одежды.
И все-таки идти в кафе в чем попало было нельзя. Авдеева, конечно же, постарается выглядеть на все двести: сто – для Тёмы и еще столько же – для меня, чтобы сразу дать понять, где должен быть друг, а где – любимая девушка. Тёма мог быть насколько угодно выбешивающим, но с этой любовью даже его хваленый железный характер превращался в мягкое тесто, из которого Авдеевой разрешалось лепить какую угодно фигуру. Хоть второго мусорного человека для дизайнерского факультета.
