Хозяйка сердца - Даймонд Глория (мир книг .txt) 📗
— А может, стоило поплакать?
Девушка растерялась.
— Нет… То есть… В общем, у меня нет в этом необходимости. Я умею контролировать себя.
— Ах вот как? — Он вскинул брови. — Значит, есть что контролировать?
Одри удивилась проницательности собеседника и явному пренебрежению неписаными правилами, по которым строится случайный разговор между незнакомыми людьми. Всегда ли он ведет себя так самоуверенно? Ну конечно! Воспоминание молнией полыхнуло в ее голове. Это тот самый человек!
Ни о ком Эстер не говорила так часто, как о Джоне. Он не только самый красивый, уверяла она, но и самый опасный. А вот на вопрос, чего ради ей хочется иметь дело с таким человеком, сестра только заливалась смехом.
В один прекрасный день, обидевшись, что ее считают ребенком и замечают, только если хотят попросить куда-то сбегать и кого-то найти, двенадцатилетняя Одри отправилась гулять. Вооружившись створкой раковины, она самозабвенно копала в песке канавки, когда рядом неожиданно шлепнулся Джон Олтман.
Она помнит, с каким удивлением встретила его внимание. Джон всегда был приветлив с ней, давая понять, что знает, каково приходится ребенку, которого все поучают, поддразнивают или просто не видят в упор. Вот и в тог раз Джон посмотрел на нее с оттенком жалости и сказал:
— Ты же понимаешь, у тебя все впереди.
Девочка насупилась, инстинктивно не принимая даже намека на сочувствие.
— Что впереди?
— Ты вырастешь, — улыбнулся он, — и ребята будут считать тебя хорошенькой.
Девочка была поражена и, не найдя, что ответить, изумленно вытаращилась на Джона, словно тот извлек кролика из шляпы. Не проронив больше ни слова, он отошел и вскоре присоединился к компании молодых людей, которые вечно крутились вокруг Эстер.
Одри была слишком наивна, чтобы отнестись к его словам, как они того заслуживали, то есть как к дежурной светской болтовне, и возгордилась. Джон прекрасно разбирался в психологии юных особ, и те верили, что он читает их мысли. Другие ребята просто вешали девушкам лапшу на уши, а этот умел играть на тайных струнах их сердец. Подходы были разными, но игра оставалась неизменной.
Ныне же, когда Одри минуло двадцать два года, она все прекрасно понимала. Видимо, за десять лет Джон довел искусство флирта до совершенства, тем более что она предоставила ему все козыри. Когда видишь женщину, плачущую на морском берегу, считай, что у тебя на руках три туза. Можно легко завязать разговор, сказать пару сочувственных слов и быстренько познакомиться. Только на этот раз Одри уже не была наивной девчушкой.
— Ценю ваше внимание, — сухо сказала она, — но я в самом деле отлично чувствую себя. — Одри протянула мужчине руку. — Еще раз спасибо.
Будто не замечая не слишком дружелюбного тона, он задержал ее руку в своей и изучающе прищурился.
— Ваше лицо мне кажется знакомым. Меня не покидает ощущение, что… Нам доводилось встречаться?
Этого Одри боялась больше всего. Она постаралась сохранить невозмутимость, чувствуя, что ситуация осложняется, поскольку речь заходит о прошлом.
— Меня зовуг Одри Клиффорд, — представилась она, предпочитая не отвечать на прямо поставленный вопрос. Ей оставалось лишь надеяться, что Джои не помнит, как звали сестру Эстер. Да и с чего бы ему помнить? Эстер обожала давать друзьям-приятелям прозвища, в том числе и Одри. «Эй, Козявка, — кричала Эстер сестренке, — сбегай-ка за кокой! И побыстрее — я прямо умираю от жажды на этой жаре».
К тому же теперь у Одри другая фамилия. Брак родителей дал трещину после гибели старшей дочери, и через два года они развелись. Мать довольно быстро нашла подходящую партию, ее новый муж, Пол Клиффорд, оказался душевным человеком и охотно удочерил Одри.
— Одри Клиффорд, — раздумчиво повторил Джон и покачал головой. — Нет, наверное, мне показалось. — Выпускать ее ладонь он не собирался. Одри чуть потянула руку на себя, но желание высвободиться не нашло понимания. Олтман был слишком самоуверен, чтобы с кем-либо считаться.
— Вы остановились в «Буревестнике»?
Она с облегчением вздохнула: ее не узнали, в каком-то смысле инкогнито соблюдено.
— Да. Я буду ассистировать Натану Эрскину, известному фотохудожнику. Он собирается сделать серию снимков этого отеля для книги о старых гостиницах Атлантического побережья.
Притормози… ради всех святых, не тарахти, мысленно заклинала себя Одри. Эрскина в Америке не знает разве что слепой, а у Джона со зрением все в порядке. Но она продолжала болтать, и ее уверенность росла с каждым слетавшим с губ словом.
— Эрскин приедет к вечеру, а я явилась пораньше, чтобы немного осмотреться и наметить наиболее выгодные ракурсы.
— Замечательно! — Джон не скрывал интереса к услышанному. — У нас здесь много интересного. Я вам все покажу.
Раздраженная этой навязчивостью, Одри наконец решительным рывком высвободила руку. Джон удивился, поскольку привык, что женщины перед ним благоговеют.
Ага, получил по носу! — подумала Одри, насмешливо вздернув подбородок. Возможно, теперь мистер Олтман усвоит, что жалкая особа, которую он нашел рыдающей на берегу, не имеет ничего общего с настоящей Одри Клиффорд.
— Благодарю, вы очень великодушны, но ничего не получится. Я привыкла все делать самостоятельно.
Джон поджал губы. Он явно собирался то ли заговорить, то ли улыбнуться, но помешал чей-то громкий окрик:
— Джон!
Тон был властным и непререкаемым. Одри почему-то не сомневалась, что голос принадлежит Фредерику Олтману — старшему из братьев и явному лидеру компании, на редкость неприятному типу. До чего закономерно, подумала она, что именно такие гнусные субъекты и лезут в законодательные органы штатов, а самое смешное — пролезают.
— Джон, — вновь прозвучал нетерпеливый голос. — Я заждался тебя.
— Фред, хорошо, что ты появился. — Джон повернулся к кузену, дорогой костюм которого на пляже выглядел до смешного нелепо. — Позволь представить тебе Одри Клиффорд.
Фредерик одарил девушку слащавой и неискренней улыбкой, давая понять, что, с одной стороны, он слишком занят, чтобы терять время на светскую болтовню, но, с другой — ужасно сожалеет об этом.
— Мисс Клиффорд, — склонил он в коротком поклоне голову с безукоризненным пробором, — прошу прощения, что вынужден увести моего кузена, без которого мы как без рук. — Он повернулся к Джону. — Старина, скоро пожалует супруга сенатора, и, если ты ее не встретишь, мадам будет очень огорчена.
Одри не видела лица Фреда, но ей показалось, что в его масляном тоне явственно скользнула нотка раздражения: какого черта ты неизвестно с кем прохлаждаешься на пляже, когда тебя ждут сильные мира сего? Типичный хамоватый сноб, подумала она, глядя на тысячедолларовый пиджак Фреда.
Однако Джон то ли не заметил, в каком родственник возбуждении, то ли сделал вид, что ничего не видит.
— Послушай, Фред, — весело бросил он, — пусть Юджин срежет самую большую белую розу, сунет ее в бутылку мартини и отнесет в номер сенаторши. Можешь поверить, через пять минут она забудет, что меня нет на месте.
Тысячедолларовый пиджак, казалось, вот- вот лопнет по швам.
— Нет на месте?!!
Джон примирительно потрепал кузена по плечу.
— Прости. Я не могу нарушить слово. Понимаешь, я только что предложил мисс Клиффорд свои услуги в качестве гида.
Фред побагровел от злости, и Одри, воспользовавшись паузой, торопливо вмешалась:
— А я, — обратилась она к Джону, — только что отказалась от ваших услуг. Я же сказала вам, мистер Олтман, что мне лучше работается в одиночестве. Кроме того, я ни в коем случае не хочу отвлекать вас… — она понизила голос, — от самой супруги сенатора.
Как ни странно, Джон не пытался спорить, а лишь удивленно вскинул брови.
— Вы назвали меня мистером Олтманом?
— Ну хорошо, Джон, — невозмутимо поправилась Одри. Если ему так хочется, можно называть его и по имени. — Что ж, было очень приятно познакомиться с вами обоими…
— Но вы этого не сделали.
