У нас есть мы - Грэхем Линн (читать книги без сокращений .txt) 📗
– Боже, зачем ты это сделал?
– Любопытно? Или тебе и это не нравится? – голос Леонидаса звучал холодно. Неожиданно его внимание привлекло какое-то движение. Он взглянул под стол, где в самом дальнем углу лежала огромная серая собака. – Господи… я и не знал, что здесь животное. Что с ним такое?
Мэрибел ухватилась за тему странного поведения Мауса, как за спасительную соломинку.
– Он боится незнакомых людей. Считает, что если свернуться в комок и спрятать голову, то станешь невидимым. Слушай, я, пожалуй, сварю кофе.
– Мне расхотелось. Лучше расскажи, чем ты занималась последние два года.
Противная дрожь пробежала по спине. Леонидас наверняка ничего не знает об Элиасе, внутренне рассудила девушка. Он даже не может ничего заподозрить. Если только кто-нибудь не сболтнул лишнего на церемонии. Но с чего кому-то упоминать о ребенке? Родственники считают ее занудой, которая ведет весьма унылую жизнь.
Мэрибел вздернула подбородок.
– Я превращала это место в уютный дом. У меня было много работы, я постоянна была занята.
Леонидас заметил, как Мэрибел скрестила руки на груди в защитной реакции. Опытный психолог или обычный человек, хорошо разбирающийся в людях, без труда распознал бы этот жест. А Леонидасу за свою жизнь пришлось немало общаться с разными людьми.
– Говорят, у тебя есть ребенок.
– Да, есть. Не думала, что тебе это будет интересно. – Мэрибел с трудом заставила себя улыбнуться, размышляя, как ему удалось узнать о том, что она стала матерью. – Насколько я помню, ты предпочитаешь держаться подальше от тех, у кого есть дети.
Леонидас вынужден был признать, что Мэрибел права: он никогда не имел ничего общего с детьми и находил родительскую опеку над своими отпрысками скучной и раздражающей.
– Кто тебе сказал, что у меня родился ребенок?
– Стреттоны.
– Удивлена, что они упомянули об этом. – Мэрибел старалась сохранить спокойствие, хотя внутри она уже паниковала при мысли, что Леонидас спросит, сколько лет ее малышу. Что ответить тогда? Соврать? Но сможет ли она? Мэрибел отдала бы все на свете, чтобы избежать этой ситуации.
– Это была версия о «брошенке»?
– Точно.
– Все было не так, – объявила Мэрибел.
Неожиданно Леонидас почувствовал злость оттого, что у этой девушки был другой мужчина. Да, у него тоже случались романы. Но все они не являлись ничем более серьезным, чем короткие свидания и секс. Кроме того, Леонидас уже давно знал Мэрибел. Именно он стал ее первым мужчиной…
– А как же было на самом деле? – Леонидас ни за что бы не задал такого вопроса, но сейчас его просто снедало любопытство.
Мэрибел развела руками.
– Все просто. Я узнала, что беременна, и решила оставить ребенка, потому что хотела его.
Странно, подумал Леонидас. Почему Мэрибел ни слова не сказала об отце? Еще один секс на одну ночь? Знает ли он ее на самом деле? Леонидас мог бы поклясться, что Мэрибел Гринвей – последняя из живущих в мире женщин, которая пошла бы на незамужнее материнство. Она была слишком консервативна. Ходила в церковь, жертвовала на благотворительность, носила закрытую одежду.
Краем глаза Леонидас заметил на дверце холодильника буквы, сложенные в знакомое имя. Его пронзил шок.
– Как ты назвала своего ребенка?
– Почему ты спрашиваешь? – напряглась Мэрибел.
– А почему ты избегаешь ответа?
Мэрибел не могла соврать. Имя ее ребенка было зарегистрировано во многих документах.
– Элиас, – прошептала она.
Это было имя его деда. Мэрибел произнесла его на греческий манер, немного растягивая гласные. Леонидас застыл на месте, опешив. Он не мог поверить, что его самое дикое подозрение может оказаться правдой.
– Мне всегда нравилось это имя, – добавила Мэрибел в слабой попытке отвлечь Леонидаса от ненужных мыслей.
– Моего деда звали Элиас. Это и одно из моих имен. – Он словно пытался заглянуть ей в душу. – Почему ты выбрала его?
Мэрибел не нашлась, что еще сказать, поэтому промолчала.
Сжав кулаки, Леонидас отошел от нее. У него не было времени на загадки и игры. Жизнь многому научила его, но только не терпению. Леонидас отказывался верить в то, что говорил ему разум. Он не принимал незащищенного секса. Рискуя в бизнесе, спорте и многом другом, мужчина был очень осторожен во всем, что касалось контрацепции. Леонидас не хотел детей. Никогда не хотел. Но еще меньше он желал, чтобы какая-нибудь женщина заполучила его кошелек и жизнь. Почему еще появляются неожиданные дети, если мужчина сказочно богат? Леонидас всегда считал себя слишком умным, чтобы совершить такую ошибку. Но он прекрасно знал, что в ночь после похорон Имоджен он позабыл об осторожности.
Мэрибел молча изучала Леонидаса. Он осунулся и побледнел. Она вполне понимала его и не обвиняла в том, что забеременела от него. Страх, обуявший ее, когда она узнала о своем положении, уже давно прошел. И Элиас сделал жизнь девушки ярче и наполнил ее смыслом. Мэрибел ни на секунду не пожалела, что оставила ребенка.
– Давай не будем это обсуждать.
Заявление Мэрибел сбило Леонидаса с толку.
Как такая умная особа может говорить подобные глупости! Могла ли она родить от него ребенка и даже не сообщить, что беременна? Разумеется, это невозможно. Но тогда ее поведение не поддается логике. Почему Мэрибел назвала сына Элиасом? С чего она так нервничает? Зачем пытается закрыть эту тему?
– Ребенок мой?
– Он – мой. Не вижу причин добавлять что-то к этому.
– Не глупи. Я задал тебе вопрос и хочу получить ответ. Сколько ему лет?
– Я не собираюсь обсуждать с тобой Элиаса. – Мэрибел облизала пересохшие губы и расправила плечи. – Нам не о чем говорить. Прости, но я хочу, чтобы ты ушел.
Леонидас не верил собственным ушам. Никто и никогда не говорил с ним в таком тоне.
– Ты с ума сошла? Думаешь, меня можно ошарашить новостями, а потом просто попросить уйти?
– Я ничем тебя не ошарашивала, – парировала девушка. – Ты сам сделал какие-то выводы, без меня. И я не желаю с тобой спорить.
– Но если бы мои выводы были неверны, ты бы поправила меня, – рассудил Леонидас. – Ты этого не сделала, а значит, я могу прийти к единственному заключению, что Элиас – мой сын.
– Он мой. – Мэрибел снова скрестила руки на груди, чтобы унять в них дрожь. – Уверена, что тебе не нужны мои советы, но все равно скажу. Пожалуйста, сначала обдумай все хорошенько. Элиас здоров, счастлив и защищен. Он ни в чем не нуждается. Тебе нет причин вмешиваться в нашу жизнь.
Леонидаса охватила такая ярость, что он даже удивился силе этого чувства. Он не испытывал ничего подобного с тех пор, как умерла его сестра, когда ему было шестнадцать лет. Как смеет Мэрибел исключать его из жизни собственного сына? А Элиас – его ребенок. Будь по-другому, Мэрибел сказала бы ему. Но больше всего Леонидаса злило то, что Мэрибел пытается избавиться от него, хотя он является отцом ее ребенка. Почему?
– Ты сделала вывод, будто я не захочу этого ребенка, да? Когда он родился?
Вся властность Паллисов сосредоточилась сейчас в Леонидасе, который возвышался над Мэрибел, требуя ответа. Девушка назвала дату.
Тишина, казалось, длилась вечно. Теперь Леонидас точно знал, что никто другой не мог быть отцом этого малыша.
– Я хочу его видеть.
Мэрибел побледнела и замотала головой.
– Нет. Я не позволю.
– Не позволишь?! – выдохнул Леонидас.
Мэрибел тяжко вздохнула. К несчастью, она знала, что люди никогда не говорили «нет» Леонидасу Паллису. Он не привык к отказам. И не принимал их. С рождения у него было все, чего бы он ни захотел. Став взрослым, Леонидас легко обходился без особых эмоций и запросто получал желаемое, используя богатство и связи. Этот человек был беспощаден, если кто-то осмеливался встать у него на пути. Мэрибел понимала, как глубоко задел его ее отказ, но отступать не собиралась.
– Не позволю.
Мужчина взял с полки рамку с фотографией.
– Это он?
Он всего лишь проявляет любопытство, убеждала себя Мэрибел, чувствуя, как ее охватывает паника.
