Жених с приданым - Спэнсер Кэтрин (лучшие книги TXT) 📗
— Уходите, Стефания, — сказал он. — Это вас не касается.
— Если это затрагивает мою дочь, а глядя на ваше лицо, я могу предположить, что затрагивает, то это касается и меня.
Ему стало холодно от мысли, что все кончено.
Холод, злость и страх переполняли его. За пятнадцать минут все изменилось. Все, что он считал своим до конца земных дней, вдруг куда-то испарилось. И не в его силах что-либо изменить.
— Джулия, — сдавленным голосом произнес Бен, — то, что я должен сказать, касается только тебя. Я не позволю, чтобы твоя мать за нас принимала решения. Или убери ее отсюда, или я не отвечаю за свои поступки.
— Мама, — Джулия повернулась к матери, — пожалуйста, оставь нас одних.
— С этой особой? — Стефания жестом показала на Мариан. — Ни за что, моя дорогая! Если останется она, останусь и я.
Злость Бена переросла в ярость. Теща доводила его до белого каления. Им овладело что-то вроде безумия. Он никогда не был человеком, склонным к насилию. Но в этот момент он подумал, что мог бы убить, если бы убийство защитило его любимую. А он любил Джулию больше жизни.
К счастью, дверь снова открылась. На пороге стояла Фелисити Монтгомери. Единственный человек на земле, который мог повлиять на Стефанию.
— В фойе ждет мужчина с ребенком, — сообщила она. — Он думает, что вроде бы здесь его жена.
Он хотел бы знать, выполнила ли она дело, ради которого пришла.
— По-моему, мы все хотели бы услышать ответ на этот вопрос, — фыркнула Стефания. — Почему вы не пригласили его присоединиться к пашей компании? Вероятно, он был бы более откровенным.
Но Фелисити кое-чему научилась за свои семьдесят девять лет. Она не нуждалась в объяснениях, чтобы почувствовать враждебность и напряжение, висевшие в воздухе.
— По-моему, Стефания, ты ошибаешься. Бел, у тебя огорченный вид. Я могу что-нибудь сделать?
— Да, — ответил Бен. — Увести отсюда мать Джулии прежде, чем я скручу ей шею. Она вмешивается не в свое дело.
— Считай, что это сделано, дорогой мальчик, строго ответила она. Потом крепко взяла его тещу за локоть и повела к двери. — Пойдем, Стефания! Ты слышала, что сказал мужчина?
Наступившее молчание оказалось чуть ли не хуже предшествовавшей ему агрессивности. Оно распространилось по комнате словно отравляющий газ, который парализовал троих оставшихся.
— Бен, ты хочешь, чтобы я подождала в фойе? первой заговорила Мариан.
Он кивнул, не доверяя своему голосу.
Оставив сумку там, где бросила, Мариан направилась к двери и па мгновение остановилась возле Джулии.
— Очень жаль, что я испортила вам свадьбу, проговорила она. — Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу, что это совсем не входило в мои намерения.
— Перестань, Мариан! — прогремел он. Мысль о том, что Джулия услышит новость от кого-то другого, а не от него, вернула ему силы.
Все это время Джулия стояла не шелохнувшись, не сводя спокойного взгляда с лица мужа.
— Ты не хотела бы сесть? — спросил Бен, когда они наконец остались одни.
— Нет. Я хотела бы, чтобы ты сказал, кто эта женщина и почему она пришла сюда. И я хотела бы знать, почему она думает, будто испортила день нашей свадьбы.
Убегали секунды. Бен искал способ смягчить удар, какой ему предстояло нанести. Но как бы ему ни хотелось, чтобы все повернулось по-другому, быстрый резкий удар меча — самое милосердное решение вопроса.
— Джулия, она заявляет, что я отец ее ребенка.
Комната чуть наклонилась. Она боялась потерять сознание. Слишком много волнений, сказала себе Джулия. Слишком много шампанского. Я все это придумала.
Ничего не видя, она нащупывала у себя за спиной что-нибудь, лишь бы ухватиться и не упасть.
Пальцы наткнулись на дверную ручку. Она крепко сжала ее. Ручка вдавилась в ладонь, холодная, гладкая и твердая. Нервно сглотнув, Джулия задала единственный имеющий значение вопрос:
— И то, что она говорит, правда?
— Очень может быть, что да.
— И давно ты узнал?
— Только что.
— Понимаю.
Но Джулия ничего не понимала. Сжав губы, она отпустила ручку двери и выставила ладони перед собой. Она знала, что он следит за каждым ее движением. Ждет какого-нибудь сигнала, что она поняла его слова. Но в голове было пусто.
— Джулия, — наконец взмолился он, — скажи что-нибудь. Ради бога! Пошли меня к черту. Скажи, что я самая большая в мире скотина. Кричи на меня, если это поможет. Но прошу тебя, не стой словно раненый олень. Будто ты ждешь второй пули, которая положит конец несчастью! Ты должна знать, что это убивает меня.
— Как ее зовут?
— Какое это имеет значение? — махнул он рукой.
— Мне бы хотелось знать.
— Мариан, — хрипло произнес он. — Мариан Дэйэс.
Но он не всегда произносил ее имя так — выплевывая его, будто не в силах вытерпеть его вкус… Когда он занимался с ней сексом, он бормотал другие слова. Называл ее и любимой, и сладостной, и дорогой…
С тихим криком Джулия упала на пол. С быстротой молнии он оказался возле нее. Она увидела его руки, сильные, загорелые, способные ласкать. Мысленным взором она представила, как эти руки ласкают другую женщину…
— Джулия.., любимая!
— Нет, — закричала она, когда он попытался поднять ее. Но Бен взял ее на руки и отнес на софу, а сам сел рядом и баюкал, прижав к сердцу.
— Джулия, я люблю тебя. Что бы ты обо мне ни думала, прошу тебя, верь этому.
— Ее ты тоже любил? — Она с трудом протолкнула вопрос через саднящий комок в горле.
Бен покачал головой. У него дрожали губы, когда ему наконец удалось сказать:
— Нет. Ни одной минуты. Я никогда никого не любил, кроме тебя, Джулия.
— Но ты сделал ей ребенка. — И снова перед мысленным взором вспыхнули картины обнаженной интимности. Даже если он не любил Мариан Дэйэс, он сумел!..
Это случилось в его квартире, в постели, в которую он так упрямо не позволял лечь своей невесте? Или в дешевом мотеле на темной сельской дороге?
Ох, она больше не могла этого вынести!
— Отойди от меня. — Джулия пыталась высвободиться из объятий Бена и отодвинуться от него так далеко, насколько позволяла маленькая комната. — Я не хочу, чтобы ты касался меня… После того, как ты касался ее!
Бен вытер рукой лицо. Ей пришлось отвести от него взгляд. Усталость и печаль в глазах мужа показались ей опасно трогательными.
— Что ты хочешь от меня услышать? Я не святой. Ну, сделал ошибку. Ну, вел себя чертовски глупо. Все это правда. Но это, Джулия, не отменяет того факта, что у меня есть сын. — Он вздохнул. — И больше того: матери он не нужен.
— Что еще, Бен, ты собираешься мне сказать? Подавленность в его голосе наполнила ее дурным предчувствием.
— Она хочет, чтобы я взял его. Если я откажусь, она отдаст его на усыновление.
— Я тебе не верю! Какой матерью надо быть, чтобы пойти на это?
— Такой, муж которой не хочет принять ребенка от внебрачной связи.
Внебрачная связь? Милостивый Боже, этот ужас никогда не кончится? Джулия переживала такое смятение, какое раньше было ей незнакомо.
Она на мгновение прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать.
— Так что ты ответил этому образцу женской добродетели? — спросила она, прибегая к сарказму как к спасению. Потому что только подпитывая ярость, она могла держать себя в руках. И Джулия лучше бы умерла, чем позволила бы ему увидеть, как больно он ранил ее.
— Ты и твоя мать появились раньше, чем я успел открыть рот.
— Что бы ты ей ответил, если бы мы не прервали ваш разговор?
— Ты знаешь ответ, Джулия. Конечно, я возьму его.
Так вот он, смертельный удар милосердия.
Меньше чем в двадцати шагах две сотни гостей ждали, когда появятся невеста и жених и примут участие в финальной сцене свадебной церемонии. Она должна лучиться счастьем. Бросить через плечо букет невесты. С обожанием смотреть на жениха. И уехать с ним, твердо веря в счастье.
Ведь каждая невеста имеет право ожидать, что именно ради счастья она выходит замуж.
