Измена. Спустя годы. Бывший, ты не купишь меня! - Сот Аманда (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT, FB2) 📗
Мимо проходящие горничные, одетые дороже, чем я, убыстряют шаг и скрываются в холле одного из шикарных корпусов.
– Как скажу, так и будешь обслуживать, – невозмутимо отзывается Манкиров. – Но не льсти себе. Ты старше, чем те, кого хотят обычно иметь мои гости. Рожала. Недостаточно ухоженна. Так что пока будешь оформлять интерьеры новой зоны. Там трехэтажный корпус и двенадцать домов на берегу. Полный простор воображению. Может, за этой милой натруженной мордашкой осталось ещё немного вкуса. Понадобишься в другом ключе – скажу.
– Я не шлюха.
Я стою посреди дорожки, будто вросла подошвами в камень. Манкиров заинтересованно разглядывает меня. Беззастенчиво переводит взор на грудь, ниже, как будто ощупывает.
– Не была бы шлюхой, не оказалась бы на яхте, – усмехается он. – У всех есть цена. Твоя, судя по зарплате за ночь, двадцать тысяч. Чуть дороже онлайн-проститутки и намного дешевле эскорта.
По щекам струятся слезы унижения. Губы дрожат.
– Я не знала, что там это… – давлюсь я словами. – Верка не сказала.
– Если сумеешь меня заинтересовать, заплачу пятьдесят тысяч за каждую ночь, – скалится Манкиров, игнорируя мои скомканные объяснения. – Просто проведенную на территории "Зевса", даже не в моей постели, ведь я редко здесь ночую. Но, конечно, когда я позову тебя, ты не откажешься, и в любой момент будешь готова к моему приходу. Полтора миллиона за месяц. Этой ценой я тебя куплю, верно? И не строй из себя недотрогу, Аля, ты опоздала с этим. Я хорошо знаю женщин.
Цифра поразила меня. Я никогда не видела столько денег. Это не только нога Паши, это ещё обследование и может быть замена разрушенного сустава мамы, это…
Гад столкнул меня с выбором лицом к лицу и наблюдал за моими метаниями.
Я никогда не ненавидела Манкирова сильнее. Даже когда застала с той любовницей, даже когда он потребовал от меня чеки из клиники, чтобы убедиться, что я сделала аборт.
Нет.
Никогда мой сын не увидит эту сволочь. Никогда.
Я достану деньги иначе. Да я лучше к Мише приползу занимать, чем останусь здесь забавой заигравшегося в бога предателя!
Я хочу броситься на Манкирова, выцарапать глубокие глаза, стереть с лица усмешку победителя – но сдерживаюсь. Только смотрю на него, вкладывая всю ярость в этот взгляд.
Потом медленно разворачиваюсь.
Он настигает меня, как зверь, ещё до того, как я делаю первый шаг прочь, к свободе. Хватает за запястье, потом за второе, разворачивает к себе. Продолжает ухмыляться.
– Может, не так ты и изменилась, Аля, – шепчет он мне, наклоняясь к моему лицу. Поднимает мои руки над головой. Его губы так близко! Почти целует, а на деле – показывает свою силу, превосходство, власть. Мы дышим одним воздухом. Я снова улавливаю древесный аромат дорогого парфюма. – Пытаешься мне перечить, ожидая, что я поймаю. Подумай хорошенько. Пути назад не будет. Ты хочешь уйти?
Одной рукой удерживает как в тисках мои запястья, а второй проводит по спине, останавливается на пояснице. Я задыхаюсь от простой властности страстного жеста. Гляжу ему в глаза и выплёвываю:
– Я отказываюсь.
Понимая, что сейчас он вышвырнет меня со всеми моими дурацкими надеждами вон.
Уже зная, что я вернусь.
5. Хищник
Не вышвырнул. Подождал, пока сама уйду. А я убегала на остатках адреналина, не смея обернуться, зная, что Манкиров наблюдает за мной. Он контролировал ситуацию, он контролировал все.
Почему на эту сволочь так отзывается сердце? Почему дыхание перехватывает, как подумаю о его горячем дыхании на моих губах, о неслучившемся поцелуе. Я знаю, каким был бы этот поцелуй: ненасытным, жёстким, словно он ест, а не ласкает.
.
Я провожу пальцами по волосам, по рукаву пальто, к запястью левой руки. Кожа на нем все ещё горит, словно мужчина по-прежнему держит меня, а его жаркая кожа греет мои вены… И тут смотрю в зеркало прихожей: там отражается уставшая женщина в дешёвом пальто в клетку, с чуть потрёпанной сумкой, со взъерошенными русыми волосами, с растерянным и немного детским выражением лица. Смотрю на себя – и вспоминаю его. Волосок к волоску, блестящий Порш, кожаные ботинки, костюм без единой ворсинки на дорогущей ткани.
Мы – не пара. Никогда не были. Он мне сам тогда сказал, беременной, обожающей его и готовой простить ему всё.
.
"Убирайся уже, – звучит в моих ушах. – И чтобы чеки из клиники переслала. Мне не нужны потом проблемы".
"Пожалуйста, Дима, – плачу я. – Почему ты так жесток?"
"Да брось, Аля, – лениво тянет, отмахиваясь, как от назойливой мухи. – Ты же не думала, что мы всегда будем вместе. Бери деньги и уходи, сохрани хоть немного достоинства. Смотреть тошно".
.
Приказываю себе собраться. За эти годы я очень изменилась, стала сильнее, жестче. Как там говорилось в «Москва слезам не верит»? Учителя хорошие были.
Если Манкиров думает, что я та, прежняя, нюня – его ждёт сюрприз.
Надо обзвонить всех знакомых, оставшихся в Ростове – они дадут мне в долг. Понемногу наберу на операцию Паше. Потом пойду на любую работу, любую. Ужмемся, но отдадим.
Я понимаю, что найти деньги надо прямо сейчас, сегодня же, иначе я натворю глупостей, которые… нет.
Беру в руки телефон – а он неожиданно взрывается трелью. Номер незнакомый.
Почему-то мне страшно, что это Манкиров. Я верчу телефон в руках, не отвечаю, и он перестает звонить. Закрываю глаза, вдыхаю… и снова звонок. Номер тот же.
На этот раз принимаю звонок, подношу к уху, молчу. Жду, когда собеседник заговорит.
Вот только это оказывается не Манкиров.
– Алина, здравствуй! – слышу голос Мишки. – Что молчишь? Я тебя слышу! Нам надо пого…
Дрожащими пальцами сбрасываю звонок. Блокирую номер. Сердце колотится в горле. Откуда он узнал? Откуда?!
Минуту смотрю на гаснущий и зажигающийся под моими пальцами экран. Зачем-то захожу в заблокированные сообщения…
А там смс от Миши.
СПб, улица Октапенко, дом 23, к 3, КВ 196.
Роняю смартфон на кровать. Мой адрес – с точностью до корпуса, который все доставки забывают указывать… Миша знает. У меня нет сомнений – надо исчезать, иначе он снова будет меня караулить у дверей, пугать Пашу…
Может, поехать к маме? Он сюда, я туда. Но в Ростове нет ни Военно-медицинской академии, ни хирургов такой категории, как нужны Пашеньке.
К Верке? Вот она позубоскалит. На гостиницу же денег нет, да и не будешь же в гостинице жить постоянно.
Потихоньку темнеет. Скоро надо идти за Пашенькой, а я сижу в темноте и дрожу, как заяц. Не раздеваясь, в пальто прямо на кровати. В окне проносятся огни от фар машин. Где-то наверху работает телевизор.
Мне хочется плакать.
.
И снова трель. Мне всегда нравился мой звонок – перелив бубенчиков и голоса птиц – но сейчас от него тошнит. В этот раз номер не отображается вообще – скрыт. Только аббревиатура: ЭКЗ.
Какая-нибудь экзаменационная комиссия? Может, из школы? Хотят сообщить, что сказали Михаилу, где я?
Помедлив, все же беру трубку.
– Должен признать, ты впечатлила меня, Аля, и это уже интересно, – без приветствия говорит Манкиров. Его низкий голос вибрацией струится по моим венам. – С тобой связался отец твоего пацана?
– Откуда знаешь? – хотелось бы гордо спросить, а вместо того лепечу я, краем сознания отмечая, что он считает Мишу отцом Паши.
– Видишь ли, Аля, – насмешливо тянет Манкиров, раз за разом повторяя то самое, уникальное, почти принадлежащее ему имя. – Мои ребята связались с ним и скинули ему твой, то есть ваш, – он делает ударение на этом слове, и я холодею, – адрес. И купили билеты на ночной. Он думает, ты перешла дорогу серьезным людям. Летит тебя спасать или убивать, или похищать сына. Тебе виднее, но с места он сорвался. Утром будет в Петербурге.
– За-зачем? – шепчу я сквозь слезы.
Я верю Манкирову: таким голосом не лгут. Он знает, что ситуация принадлежит ему, знает, что я загнана в угол.
