Фиктивный Санта (СИ) - Редж Виола (книги полностью .txt) 📗
— Слушай, он поставил вопрос так, что у меня не осталось выбора. В ресторан схожу, в «Тиволи» свожу, а потом скажу, что выполнила свои обязательства и… он свободен.
— После «Тиволи»? — с сомнением протянула Мартинка.
— Да, — я помогла ей застегнуть молнию на платье с прикреплёнными к нему сзади стрекозиными крыльями и выскочила из гримерки.
День и без того сумасшедший, я уж и забыла, каково это — играть по два спектакля подряд. Теперь еще надо вернуться в офис, где меня снова подменяла Бригитта, дождаться отчётов по последним спектаклям и… Но в голове упорно крутился заданный вопрос: «После «Тиволи»?»
Когда каждый день создаёшь сказку для других, места для своей сказки в жизни не остаётся. «Тиволи» был самым волшебным местом города, той самой сказкой, в которую я не могла вернуться уже много лет… Хотя вообще-то в этом году я побывала в сказке дважды — на свадьбе Михи и на свадьбе Мартинки, моих лучших друзей, а я так люблю свадьбы… Тем более что было это на красивом маленьком острове у теплого Адриатического моря…
*Прим. автора: Эва-Лотта упоминает события, описанные в романе «Панбархатный сезон».
Пока ехала до офиса, можно было помечтать, что и у меня когда-нибудь будет такая же волшебная свадьба… Или хотя бы волшебный вечер в «Тиволи».
Бригитта сразу уловила мой настрой.
— Деточка, — сказала она, — придётся вернуть тебя с небес на землю. Вот тут записи — кто звонил, когда и почему. И кстати. Мартин спрашивал, какие рестораны ты любишь.
— Да? — пробормотала я, погружаясь в работу. — И что ты ему сказала?
— Я сказала, что ты их не любишь, — усмехнулась Бригитта. — Так что где вы будете ужинать — решит какой-нибудь Йольский ниссе.
*Прим. автора: Йольский ниссе — помощник Йолимена, обычно изображается человечком небольшого роста, одетым в полосатый свитер, полосатые чулки до колен и обязательный красный колпачок. Выражение «решит Йольский ниссе» означает случайность, чуть-чуть приправленную Рождественским волшебством.
Я махнула на неё рукой и окончательно погрузилась в записи и подсчёты.
В пятницу вечером я приползла домой совершенно без сил. Их не хватило даже на расслабляющую ванну. Быстро приняла душ, проглотила последнюю порцию супа и упала в постель. Спать… И тут позвонил Мартин.
— Ты помнишь, что завтра суббота?
— Помню, — сказала я сонно. — До обеда буду спать…
— Хорошо, скажи адрес, куда за тобой заехать. К четырём ты уже проснешься?
— Проснусь… Давай встретимся на Центральном вокзале.
— А там есть парковка?
— Мартин… я так хочу спать, — зевнула я. — Не знаю ничего про парковки.
— Тогда скажи адрес, я буду у тебя в четыре.
Я продиктовала ему адрес, после чего отключилась. Во всех смыслах и сразу.
В субботу я действительно проснулась ближе к обеду. Выпила крепкого кофе, позвонила в офис — уточнить, как дела. В выходные в офисе обязательно кто-нибудь дежурил. Сегодня до четырёх отрабатывала Метте, а потом шла играть фею Рождества в последнем вечернем спектакле, сменяя Мартинку.
— Привет, Эва-Лотта, — прощебетала она. — В этом году у нас будет отличное Рождество. Уже привезли ящик просекко.
*Прим. автора: просекко — итальянское игристое вино.
— Поставь его в дальний угол, — распорядилась я.
Разориться на шампанское я пока позволить себе не могла. Впрочем, двадцать третьего декабря, когда все нормальные люди пораньше уходят с работы, нам тоже особенно некогда устраивать вечеринки. Если кто и забежит в офис, выпьет бокал просекко и закусит чем Бог послал. Обычно Олаф играл Йолимена, а Бригитта в роли феи Рождества разливала напитки, тогда как мы с Мартинкой по мере надобности нарезали бутерброды и торт.
Вспомнив о торте, я вспомнила и о сегодняшнем ужине с Мартином. Ох. Обидно всё-таки, что он актёр. Радует только одно — явно не безработный.
Звонок раздался ровно в четыре. Мне оставалось только накинуть куртку, спуститься к подъезду и сесть в знакомую машину.
— Привет, — Мартин вышел и открыл мне дверь со стороны пассажирского сиденья.
— Привет, — ответила я слегка нервно. — Ты нашёл ресторан с парковкой?
— Ребята подсказали, что рядом с «Тиволи» есть отель. Там, конечно, парковка только для постояльцев, но я договорился.
— Ух ты.
— А Бригитта предупредила, что ты не любишь рестораны, — продолжил он. — А в «Тиволи» наверняка найдётся что-тo подходящее.
Я не успела сказать, что в «Тиволи» всё очень дорого. Мартин газанул так, что меня вдавило в сиденье.
По дороге мы почти не разговаривали — уже стемнело, шёл мелкий дождь, и я не хотела, чтобы Мартин пропустил какой-нибудь поворот. Но он хорошо подготовился. Заранее выстроил маршрут по навигатору, так что через двадцать минут уже въехал на парковку.
Вход в «Тиволи». Вот она — сказка. Деревья, украшенные фонариками и искусственным снегом, большие Йолиниссе в красных колпаках, тоже припорошённые снежком. Всё светится и сияет — сувенирные лавочки, аттракционы, зелёные ели, украшенные гирляндами, и просто деревья, на голых ветках которых висят большие сердечки и звёзды, подсвеченные изнутри. И среди клумб, где летом только трава, между коробами с живыми разноцветными гиацинтами тоже лежит снег…
Волшебно. Мартин надолго завис у крошечной железной дороги, которая расположилась на пригорке среди елей. Маленькие поезда бегали по узеньким рельсам туда-сюда, туда-сюда. За пригорком вырисовывались световые контуры пагоды, китайских фонарей и самая высокая карусель, а чуть левее был мостик через ручей, где в этом году построили к Рождеству почти настоящий дом Йолимена: там продавались сувениры.
На полках стояли игрушечные ниссе, снеговики, олени, «снежные» шары… У «снежных» шаров зависла я. В прошлом году я разбила шар, который долго был главным украшением моей квартиры, а потом и офиса. И вдруг сейчас я увидела его точную копию. Внутри — украшенная игрушками ёлка, а под ней — маленькие санки, нагруженные подарками.
— Любишь «снежные» шары? — спросил Мартин, беря с полки соседний.
От любого движения «снег» внутри поднимался, а потом оседал, имитируя обильный снегопад.
Я рассказала ему, как лишилась своего шара. Он посмотрел очень внимательно. Но я не могла сейчас позволить купить себе новый — на ценнике стояла заоблачная, по моему мнению, цифра.
— Пойдём, я покажу тебе настоящую карусель начала прошлого века, — сказала я, решительно беря себя в руки.
Конечно, эту карусель просто сделали по эскизам той, прежней. Ни одна конструкция не выдержит столько лет эксплуатации. Но всё было именно так, как на фото столетней давности. На первом этаже стояли белые лошадки в яблоках и кресла, как в фиакрах. На втором этаже, куда вели маленькие аккуратные ступеньки, были окна с занавесочками, не позволявшими заглянуть внутрь, а венчала всё это богато расцвеченная цветными фонариками крыша, как у шатра бродячих артистов.
— Прокатимся, — решил Мартин, видя, как я любуюсь старым дизайном.
Лошадки был рассчитаны на детей. А вот кресла вполне подходили и нам. Боже, какое удивительное чувство — вновь прокатиться на карусели своего детства, снова ощутить восторг полета и легкое головокружение потом…
Я впала в состояние, когда хочется любить весь мир. И Мартина, подарившего мне этот вечер. Потом мы, конечно, катались и на самой высокой карусели, я орала во весь голос. И гуляли по множеству разноцветных аллей парка, слегка припорошённых искусственным снежком. И ели в кафе, стилизованном под поезд. Ρядом был почти настоящий вокзал и старинный паровоз с вагонами, в которых Йолиниссе продавали сладости.
Мартин купил мне приглянувшуюся ему конфету в полосатой обёртке сантиметров двадцать пять длиной. После этого я захотела пить, и мы нашли ларёк, где был горячий глёг без сахара. Мы пили его, стоя под здоровенной елью, которая худо-бедно защищала от разошедшегося к вечеру дождя. А потом целовались, и мне было всё равно, что он — актёр.
Уходить из «Тиволи» не хотелось. Мартинка была права. Я не смогла сказать Мартину, что не встречаюсь с актёрами. Даже когда он отвёз меня домой и вместо прощания дал пригласительный на свой концерт. Я засунула бумажку в карман куртки, даже не взглянув. Быстро поцеловала Мартина в щёку и убежала.
