Дочь Лебедя - Бак Джоанна (книги регистрация онлайн txt) 📗

— Хорошо, — сказал отец и забрал у меня подписанный лист бумаги.

— Все?

— Теперь тебе не о чем беспокоиться, — заметил он, надевая колпачок на ручку.

— Ладно, — сказала я. — Мне нужно идти.

— Куда? — небрежно спросил он.

— Пойду за покупками.

Он спросил, есть ли у меня деньги. Я ответила: «Да, есть», — и поцеловала его. В спальню вошел Алексис. Я не собиралась за покупками, а просто хотела уйти от них.

Я провела последние два месяца, без конца пылесося свою комнату и делая ее красивой для Феликса. Теперь все стало таким неопределенным. Он любил ее, но сказал, что любит меня. У меня не было больше стимула украшать мою комнату, даже показалось, что будет лучше, если она зарастет пылью, чтобы он хоть что-то понял обо мне. Я не хотела больше стараться быть совершенством в его глазах.

Я ждала его вечером, но он не пришел и даже не позвонил. На следующий день Люк и Нэнси пригласили меня на ленч в ее квартиру. Она находилась на маленькой улочке, позади «Комеди Франсэз». Ее гостиная была темной, с крашеными стенами, где купидоны скрещивали стрелы над дверьми. Панельная стена отделяла спальню от гостиной. Окна выходили на фонтан, который высоко в небо взметал огромную пенистую струю. Возле него сидели на складных стульчиках художники, делавшие зарисовки, проходили женщины с прогулочными колясками. Если смотреть с высоты третьего этажа, то все выглядело как игрушечная деревня — песочек и кругом арки. Мне так хотелось, чтобы Феликс тоже увидел это. Я ела ленч, не чувствуя, что жую…

Потом наступил вечер воскресенья, и я снова ждала Феликса. И он опять не пришел, потом был понедельник. День, когда Сильви и Марк отбывали в Портофино без меня, но с Феликсом. По мере того как проходили часы и он не звонил, его слова, что любит меня, разлетались в пух и прах.

В понедельник Делаборд объявил, что со вторника мы не работаем до следующего четверга, так как он уезжает в Бретань. Казалось, что Париж пустеет, как ванна, после того как из нее вытащили пробку. Я представила себе, как одна шатаюсь по улицам, как какая-нибудь сиротка.

Я позвонила отцу и сказала, что поеду с ними в Венецию.

— Не слишком ли поздно собралась? — спросил он, но я все же поехала.

Итак, я полетела в Венецию с отцом, Мишелем и Алексисом. Перед тем как улететь, я оставила для Феликса записку, написанную печатными буквами, и прикрепила ее к двери, сообщив название отеля и номер телефона, и еще два слова: «Жду тебя». Мне было уже все равно, если он встретится с отцом и Мишелем, и все равно, если он раньше знал Алексиса. Он придет навестить меня, сорвет записку с двери, прочтет ее и позвонит в Венецию. Он прилетит туда и найдет меня в отеле, и попросит моей руки у отца, как это случается в сказках, и мы будем жить счастливо и долго.

— Боже, мы как будто дома! — воскликнул отец, когда лодка поплыла по Гранд-каналу. Для него Венеция была всем. Но на меня она всегда производила впечатление совершенно другое. Когда я бывала в Венеции, я никогда не была уверена, что живу в реальности. Поднимавшийся из тихой воды мрамор дворцов и соборов всегда казался мне цитатой из какой-то лекции, слайдом, который проецировался на стену, чтобы доказать какую-то важную основную идею и потом исчезнуть. У меня и без того хватало иллюзий, и этот сказочно ненастоящий город только еще больше смущал — здания на воде и бесконечные обувные магазины.

Мишель более спокойно относился к Венеции, чем отец. В нем проглядывало больше жадности. Ему хотелось иметь огромные черные зеркала с инкрустацией из темно-красных каменьев, резные кресла с изорванными шелковыми спинками и мозаичные картины из квадратных цветных кусочков камня. Он вспоминал истории, которые слышал от Алексиса и других и повторял их, пока мы шли к отелю. Я шла за ними по улицам, через арки и разные закоулки. Там витали имена старых графинь и обманутых великих мужей. Алексис рассказывал нам о залах, которые ему когда-то удалось посетить, о ресторанах, где подавались жареные и недавно еще ползавшие по дну морскому какие-то маленькие чудовища.

Я сказала портье в отеле, что мое второе имя — Элиза Редфорд, и он с пониманием подмигнул мне. Я написала имя на бумажке.

Алексис в это время покупал лондонский «Телеграф» и случайно взглянул на бумажку на столе.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Ничего, — ответила я. Он подошел и пристально вгляделся в бумажку. Я пыталась отдать бумажку портье, чтобы Алексис не смог ее прочитать.

— Ты ждешь к себе подружку? — спросил он.

— Нет, это я. У меня есть другое имя.

— Я знаю, мы когда-то проделывали подобные штучки, — сказал Алексис, — но обычно женщины не пользуются псевдонимами. — До него не дошло значение имени.

Я пребывала в Венеции, думая о Портофино, в котором никогда не была. Перед моими глазами стояли Феликс и Сильви. Если он не приехал ко мне в Венецию, значит, он был там, где была его настоящая любовь. У меня не было возможности что-либо поменять. Может, во всем виновата вода Венеции?.. Она мешала тому, что Роза называла флюидами. У нее на стене даже висело объявление: «Не курить! Дым мешает флюидам!» Может, и вода также влияла на них — слишком много было ее в Венеции.

Я спросила портье, сколько времени потребуется, чтобы добраться до Портофино. Он предложил мне забронировать номер в отеле «Сплендидо», потому что у него там были знакомые. Еще он заметил, что сейчас все переполнено — Пасха. Я знала, на что он намекал. Я спросила его, красивое ли там место.

— Да-да, конечно! — воскликнул он.

Я старалась думать об архитектуре площадей и улиц, чтобы не думать о Сильви и Феликсе.

Мне сказали, чтобы я перестала хандрить, и потащили на ужин за город. Для этого мы должны были ехать на речном трамвайчике до парковки, где нас встретили на машине с водителем в полосатой униформе. Он повез нас туда, что отец называл «Землей Палладио» — пасмурный ландшафт и совершенно плоский. Мы ужинали во дворце Палладио, который принадлежал какой-то богатой американке. К тому времени, когда в полночь мы выбрались из дворца, они все были пьяны от венецианского вина и от роскоши дворца. Я решила вернуться в Париж, не имело никакого смысла больше оставаться здесь.

Нигде не было видно лодок, и Алексис пошел искать водяное такси. От канала несло холодом. Отец и Мишель тихо обсуждали хозяйку, во дворце которой мы ужинали.

— Но она же не покупала его, она просто сняла его на время, — говорил тихо Мишель.

— Да нет, он подарил его ей, — возражал отец. Я отодвинулась от них, чтобы ничего не слышать. Одинокая лодка проплыла по каналу. Она мчалась слишком быстро, вспенивая воду. На человеке, правившем лодкой, был смокинг. Отец и Мишель тоже обратили на него внимание.

— Вот именно тот мужчина, с которым я хотел бы тебя видеть. С достатком и домом в Венеции, — сказал мне отец. Мишель засмеялся, ему тоже понравился мужчина.

Я неожиданно для себя свистнула. Мужчина мигом развернул моторную лодку и подлетел к доку, где мы стояли. На черной воде расплескалось кружево пены.

— Что она делает? — спросил Мишель, а отец только рассмеялся:

— Женщины всегда выступали в роли соблазнительниц.

— Такси? — спросил человек в лодке, качаясь на волнах.

Я очень близко подошла к воде. Он протянул мне руку, и я вошла в лодку. Он был высоким, плотным, с густыми волосами и темными глазами и прилично выглядел. Молодой, может, лет на десять постарше меня. Он начал было включать мотор.

— Подождите, — сказала я. — Там еще двое мужчин.

— Конечно, — ответил он по-английски.

Отец и Мишель уставились на нас из темноты.

— Давайте, давайте, входите! — сказала я. За ними показался Алексис.

— Это еще один. Он тоже поедет с нами. Вы не против?

Он утвердительно кивнул.

Когда отец залезал в лодку, он похлопал меня по спине, явно довольный мною. Мишель уставился на воду, мне показалось, что он был смущен. Алексис посмотрел на лицо водителя и сказал: