Полное погружение - Корсакова Татьяна Викторовна (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
– Сима – это имя.
– Странное имя. Позвольте полюбопытствовать, а почему не Серафима?
– А это имеет какое-то значение? – Ее начал раздражать этот разговор и этот мужчина с его любопытством.
– Принципиальное! Если ваше имя – производное от Серафимы, то оно совершенно не соответствует вашему облику и, смею надеяться, внутренней сути. Женщина с таким лицом должна иметь более сочное, более звонкое имя.
– А вы специалист по именам? – усмехнулась Сима.
Мужчина, казалось, искренне удивился.
– Я, милая барышня, специалист по лицам. Неужели вы меня не узнали? – теперь в его голосе сквозила легкая досада.
– Прошу прощения. – Сима виновато пожала плечами.
– Я Глеб Великогора, художник-портретист. Очень известный в определенных кругах человек. Ну, припоминаете? – спросил он, на сей раз уже с надеждой.
Сима вспомнила. Но не самого художника, а его работы. Глеб Великогора писал портреты сильных мира сего: политиков, бизнесменов, представителей богемы. Портреты эти Симе активно не нравились. Они были чересчур яркими, чересчур вычурными. Изображенные на них люди казались слишком самодостаточными и бездушными. Наверное, она была единственной, кто придерживался столь невысокого мнения о творчестве художника, потому что его работы стоили безумных денег и от заказчиков не было отбоя. Считалось особым шиком иметь портрет кисти самого Глеба Великогоры.
– Так вы вспомнили? – еще раз переспросил он.
– Да.
– Ну, и?…
– Что «и»?
– Что вы думаете о моем творчестве? Только, умоляю вас, скажите честно. – Художник нервно пригладил редкие волосы.
Сказать правду? Наверное, это прозвучит не слишком вежливо, но ведь человек требует честного ответа…
– Мне не нравится.
– Не нравится? – Глеб Великогора начал стремительно покрываться нездоровым багрянцем.
– Простите, – уже в который раз извинилась она.
Сейчас великого художника хватит удар, и ее обвинят в предумышленном убийстве.
– А что именно вам не нравится? – проговорил художник придушенным шепотом. Он выхватил из рук Симы бокал и опрокинул в себя его содержимое.
Сима растерянно пожала плечами и стала оглядываться по сторонам в надежде, что кто-нибудь из гостей придет к ней на помощь и избавит от сумасшедшего гения.
– Говорите же! Немедленно! – воскликнул он.
Сима вздохнула. Сам напросился.
– В ваших портретах совершенно нет жизни. Они красивы, но бездушны. На мой взгляд, – добавила она торопливо. – Скажите, а вы не пробовали писать портреты простых людей?
– Вот оно! – Великогора хлопнул себя по наметившейся лысине. – Сима, вы только что озвучили мои тайные опасения! Ну почему, почему никто не говорил мне этих мучительных и одновременно целительных слов раньше?! Куда смотрели критики, искусствоведы, мои коллеги по цеху?! Это просто счастье, что я встретил вас! Вы открыли мне глаза! Вы, именно вы, вдохнете в меня новую жизнь!
Вообще-то в ее планы не входило становиться музой великого художника, но Великогора, кажется, не оставил ей выбора. Твердой рукой он вцепился в ее запястье.
– Сима, вы должны спасти во мне мастера! Станьте моей… натурщицей!
– Я не могу.
– Можете! Моя жизнь – в ваших руках! Хотите, я встану на колени?
Господи! Только коленопреклоненного художника ей не хватало! Интересно, все люди искусства такие экзальтированные или только этот? Сейчас он и в самом деле грохнется перед ней на колени…
– Не надо, господин Великогора, – простонала она. – Я согласна.
– Для вас я просто Глеб, – сказал он с достоинством. – Когда мы сможем приступить?
Еще минут пятнадцать Симе пришлось обсуждать с художником детали их будущего сотрудничества. В принципе, он оказался неплохим человеком, если не принимать во внимание склонность к эпатажу.
– …Это будет нечто особенное, Сима! Кстати, так как же все-таки звучит ваше полное имя?
– Симона. – Теперь пришла ее очередь заливаться румянцем.
– Симона! Я так и знал! Вы не представляете, как идет вам это имя! – Великогора, в который уже раз, припал к ее руке в поцелуе. – Господи! Какие изящные пальцы! Вы не носите колец?! Это гениально! Женские руки без украшений – это так чувственно, так первобытно…
– Глеб, простите, но меня ждут друзья. – Сима осторожно высвободила свою ладонь.
– Да, да, я понимаю, я не единственный, – сказал художник ревниво. – Но учтите, я лучший! Благодаря мне вас узнает вся страна. Да что там страна! Все человечество! Симона, я ваш раб!
– До встречи. – Сима поспешно отошла от маэстро, опасаясь, что он может снова попытаться бухнуться на колени.
Илья вполуха слушал болтовню Анжелики и лениво оглядывался по сторонам.
Знакомые все лица. Многие из присутствующих регулярно мелькали на экранах телевизоров и на страницах модных журналов. Многих он знал лично. Ничего нового. Илья старательно скрывал скуку за вежливо-заинтересованной улыбкой. С гораздо большим удовольствием он провел бы этот вечер с Симой, валяясь на надувном матрасе перед телевизором. Но этот светский раут – часть его жизни. Нужно относиться к нему как к работе, как к неизбежному – с неизбежным проще мириться.
– Ильюша, посмотри, это же сам Пигулевский! – вывел его из задумчивости восторженный шепот Анжелики. – Ты не представляешь, как он хорош в роли Градова!
Илья понятия не имел, кто такой Пигулевский и кто такой Градов, но на всякий случай кивнул. Его больше интересовали присутствующие на банкете дамы, чем Пигулевский и Градов, вместе взятые.
– Илья, я просто обязана с ним пообщаться!
– С кем?
– Да с Пигулевским!
– А, ну пообщайся…
– Надеюсь, ты не будешь ревновать?
– Буду.
– Ты просто чудо! – Анжелика поцеловала его в щеку и упорхнула.
Илья сделал глоток шампанского, огляделся в надежде найти кого-нибудь, с кем можно скоротать этот скучный вечер. Его внимание привлекла женщина в рубиновом атласном платье, оставляющем открытой загорелую спину.
Его мать всегда относилась к женщинам, рискнувшим надеть подобного рода наряд, с изрядной долей скепсиса.
«Нужно обладать идеальными пропорциями и великолепной осанкой, чтобы иметь смелость появиться в свете с обнаженной спиной. Выпирающие лопатки никого не красят».
Незнакомка имела и идеальные пропорции, и королевскую осанку. Илья скользнул взглядом по натянутому, как струна, позвоночнику – от затылка до поясницы, где атлас кожи переходил в атлас платья.
Хороша!
Даже мама не нашла бы в ней изъяна.
Незнакомка стояла в обществе двух мужчин. Одного из них Илья знал. Егор Киль – алюминиевый король.
«Алюминий – не самый лучший металл для обрамления такого бриллианта», – подумал он с сарказмом.
Сима едва успела перевести дух после общения с не в меру эмоциональным художником, как вновь оказалась в кольце мужчин. Виталий Борисович как в воду глядел, когда говорил, что ее ждет успех. К сожалению, он не смог предвидеть масштабов этого успеха. В течение часа ей ни на секунду не удавалось побыть одной. Почему-то ее новоявленных поклонников не отталкивала ни ее нестандартная внешность, ни ее очевидная беспородность.
Она получила несколько предложений, касающихся работы, в основном в модельном бизнесе. Надо же! Она – и модельный бизнес. С ума сойти!
Ей предлагали покровительство и золотые горы. Точнее, горы не золотые, а алюминиевые, поскольку предложение исходило не от кого-нибудь, а от самого Егора Киля, алюминиевого магната.
Егор Владимирович Киль – «для вас, Сима, просто Егор», – представительный сорокалетний мужчина, вот уже несколько минут держал ее ладонь в своей руке и говорил какие-то романтические, совершенно не соответствующие его статусу и возрасту глупости про любовь с первого взгляда. Она как раз размышляла, как бы потактичнее отделаться от назойливого поклонника, когда почувствовала чей-то взгляд. Еще не успев обернуться, она уже знала, чей это взгляд…
