Новогодний вальс (СИ) - Акулова Анастасия Сергеевна (версия книг txt) 📗
Но вот, настал час X. Как обычно, собралось много народу, перед нами было ещё несколько номеров — время, чтобы успеть переодеться. В запыленной лагерной костюмерной каким-то образом нашёлся костюм снежинки — красивое, короткое, белое блестящее платье с рукавами а-ля майка, с достаточно большим декольте (что немного смущало) и юбку с вертикальными складками, длинной выше колена. И блестящая накидка со снежинками, но её я не взяла — она стесняла бы движения и делала бы образ вычурным. Любимые школьные белые туфли на пятисантиметровом каблучке вместе с искусственной жемчужной нитью на шее и такими же серёжками завершали наряд. Волосы я собрала в большую высокую шишку, тщательно уложив лаком, сделала лёгкий макияж, и вот, я готова.
Ступая на тёмную сцену, не чувствовала ничего, кроме бешеного биения собственного сердца, словно норовящего выпрыгнуть из груди. Уверено шагала вперёд, увидев в центре сцены тёмную фигуру партнёра, а музыка только-только начиналась. В нужный момент зажёгся светлый луч, озаряющий лишь центр, то есть нас, и мне всё больше казалось, что вокруг нет больше никого. Пару мгновений двигалась неуверенно, подстраиваясь, но потом… тело будто жило своей жизнью, и я легко делала па, кружилась вместе с витиеватой музыкой, уверено ведомая партнёром. Как былинка, уносимая ветром, а в нашем случае декабрьской вьюгой. И в какой-то момент стало абсолютно всё равно, как это выглядит со стороны, потому что меня захватили полузабытые ощущения. Танец — это новая жизнь, отдельная и короткая, но волнующая. В вальсе же движения довольно просты и незамысловаты, но столь эстетичны и вдохновенны, что хочется танцевать вечно. Меня и раньше, давным-давно, охватывало это ощущение, но настолько остро — ещё никогда. И, глядя в тёплые карие глаза, лучащиеся в тот миг золотым светом, я понимала краем сознания, что раньше такого не было и уже больше никогда не будет. Почему? И кто бы знал ответ на этот вопрос.
…Очнулась я только под гром аплодисментов, и даже не сразу поняла, где вообще нахожусь. Казалось бы, вот-вот мы были одни — и откуда все эти люди?
Разумом понимая, что в голову приходит всякий бред, попыталась быстренько запихнуть куда подальше дарящее крылья ощущение того самого новогоднего чуда, которого так жаждала, о котором так мечтала в детстве.
Остаток дня прошёл как в полусне. Засыпая, я улыбалась, как влюблённая дурочка, прокручивая в воспоминаниях танец. А на следующий день мы с Максом уже смотрели друг на друга по-другому. Сбегали с мероприятий, болтая с утра до ночи, отодвигая на задний план остальных. Он, как обаятельный парень и душа компаний, был всегда окружён толпой влюблённых девчонок. Я, хоть и не пользовалась такой популярностью, всё же не была обделена вниманием. Но… как-то незаметно мне, девушке, так часто потакающей предрассудкам массы, было абсолютно всё равно на всех и вся. Я чувствовала себя пятиклашкой, влюбившейся в выпускника. И всё же, это не было похоже на все те детские «хождения под ручку», что раньше. За каких-то четыре дня он отодвинул далеко на задний план всех, с кем я встречалась раньше. Просыпаясь, я видела, что у меня сияют глаза — они уже не казались такими пустыми, скорее, наоборот.
Я старалась не думать о последнем дне. Впервые это приносила боль. Он живёт в другом городе, а интернет… это не общение. Однако всему когда-то приходит конец. Только вот этот наступил слишком быстро, как по мне. Не то, чтобы я теперь убиваюсь каждый день, нет конечно. Но все вокруг говорят, что я изменилась, когда вернулась. И как один танец может изменить человека?! Как можно найти настолько близкого человека за четыре дня?!
…Вынырнув из воспоминаний, я поправила аккуратную причёску, хмуро взглянув на себя в зеркало. Нет, не сейчас думать о грустном. В конце концов, это же Новый Год — самый волшебный праздник на свете!
Надев идеально подходящую к наряду маску, коротко попрощалась с мамой, и ушла в школу, чувствуя себя героиней романа. Не дай Бог об этом узнала бы Маринка — она бы с радостным воплем вещала всему миру, что, оказывается, я не безнадёжна.
Я не спеша шла к школе, подбирая подолы длинного алого платья и плотнее укутываясь в пуховик, мало защищающий от шквалов холодного ветра, заметающего снег прямо за ворот. Но я почти не чувствовала холода, потому что в груди всё больше разгоралась несмелая радость, подозрительно напоминающая предвкушение праздника.
Сегодня на улице рано темнело, и к пяти часам вечера солнце уже клонилось к закату. Красноватые всполохи уходящего дня окрашивали необъятное небо и вездесущие сугробы. Тут и там — на окнах, на столбах, на стенах и заборах красовались новогодние картинки, надписи-поздравления и гирлянды, весело мерцающие тысячью цветов. Мимо то и дело проносились, едва не сбивая с ног, юркие, весёлые, розовощёкие, пухленькие смеющиеся дети, укутанные, как капута в поговорке, в сто одёжек, и весело щебечущие о Новом Годе, праздничной ёлочке, и, конечно же, о подарках, которые им на этот раз преподнесёт Дедушка Мороз, ради которого они весь год старались вести себя хорошо. Они удивлённо смотрели вслед странной девушке, зачем-то скрывшей своё лицо маской. Всюду веяло чудом…
— Хей, привет, — возле меня остановилась машина подруги, а через секунду показалась и она сама. — Залезай.
Она пошла в школу в восемь лет, поэтому к одиннадцатому классу ей уже было восемнадцать лет, а так же имелись права и машина. Зажиточные родители подарили ей автомобиль на её восемнадцатилетие. Белое подержанное чудо хоть и не являлось пределом её мечтаний, но она всё равно страшно ею гордилась, берегла и хвасталась при любом удобном случае.
— Привет, — мысленно поблагодарила судьбу я, приветливо улыбнувшись и залезая в машину, обретя надежду наконец согреться, — Поехали.
На машине доехали быстро. Чем больше приближались к центру района, тем ярче становились улицы. На огромной центральной площади нашего города в преддверии Нового Года как всегда построили шикарный ледовый городок с поистине огромной горкой во главе, по которой так и хотелось покататься. Школа наша совсем близко, и была украшена так, что сверкала ещё издалека.
Громкая торжественная музыка ударила в голову, едва мы с Маринкой вошли в зал. Актовый зал тоже очень красиво украсили — ещё немного, и мне будет казаться, что я на балу в королевском дворце, как Золушка. Даже ёлка была не хиленькой и лысой, как обычно, а высокой, пышной, красиво украшенной и наполняющей огромную комнату приятным запахом хвойного леса. Какие отвратительно-ванильные вещи лезут в голову…
…Надо сказать, официальная часть прошла весело. Викторины, стандартные конкурсы, вроде «угадываем мысли с помощью песни», или «кто быстрее затолкает в напарника яблоко», «кто дольше протанцует, удержав шарик без рук, головами», и так далее. Насмеялись вволю — вроде, такие детские развлечения, но до чего забавно… и так близко, понятно, радостно. Всё так, как должно быть, на своих местах, совершенно ничего не тревожит, проблемы забываются, беззаботность и веселье кружат голову. Вот за что я люблю этот праздник.
Потом, после официальной части, начался сам бал. Нашему 10 А, которому по чьей-то роковой ошибке доверили подготовку праздника, ухитрились распланировать вечер как некий гибрид старомодного бал-маскарада и современной дискотеки. Попеременно включали то клубняк, то классический вальс. К моему удивлению, среди наших нашлось немало человек, которые вполне пристойно справлялись с этим танцем. Когда меня приглашали, я могла только радоваться, что никто не отдавливает ноги, но чего-то недоставало. Я исподволь вспоминала тот танец с Максом, и хорошее настроение всё больше сходило на нет. Плюнув на всё, села на лавочку в углу, подумывая уйти. Скука пожирала замечательные впечатления о вечере, и я уже встала, чтобы пойти одеваться домой, когда…
— Позволь пригласить? — Приятный, смутно знакомый голос раздался чуть позади меня в наступившей паузе между танцами.
Если учишься с кем-то десять лет, то никакая маска не заставит тебя обознаться. Это не был кто-то из моих одноклассников, но я определённо его знаю.
