Цепи любви - Бакли Эмеральд (читать книги без сокращений .txt) 📗
– Мне шесть, – важно поправил он. – Даже почти семь… ну, исполнится семь в мае.
В мае, а сейчас июль, значит, ему лишь недавно исполнилось шесть лет, быстро подсчитала Джессика, но вслух сказала, восхищенно округлив глаза, что он показался ей гораздо старше.
– Фредерик, а разве твоя… Полин не будет по тебе скучать? – осторожно поинтересовалась Джессика. – Наверное, она удивляется, куда ты подевался? Ты оставил ей записку?
Глаза мальчика мгновенно снова наполнились слезами. Он замотал головой, и вдруг его словно прорвало:
– Полин умерла, она погибла в автомобильной аварии вместе с моей мамой и Ником, и мне пришлось вернуться сюда и поселиться с… с ним. Я его ненавижу! Я хочу домой, не хочу больше с ним оставаться. За мной может присматривать миссис Бауэр, я ведь уже оставался с ней, когда мама уезжала с Ником, а Полин болела. Мама говорила, что я не обязан жить с ним, она сказала, что если я не хочу с ним видеться, то и не должен… а я не хочу. Он мне не нравится. Мама говорила, что он не хотел, чтобы я появился на свет, я ему нужен был только затем, чтобы добраться до нее.
Слушая эту сбивчивую скороговорку, Джессика чуть не прослезилась, у нее защемило сердце от сочувствия к мальчику.
Из того, что он рассказал и о чем умолчал, у нее постепенно складывалась вполне ясная картина происшедшего. По-видимому, родители Фредерика жили врозь или развелись, мальчик жил с матерью и, возможно, с бабушкой где-то в другом месте. Когда мать и бабушка погибли в автокатастрофе, ему пришлось поселиться с отцом, судя по всему, никогда его не любившим и без особого восторга принявшим на себя ответственность за сына. Бедный ребенок, неудивительно, что он сбежал. Однако как бы Джессика ни сочувствовала Фредерику, она должна каким-то образом выяснить, где он живет и кто его отец.
– Значит, ты хочешь разыскать миссис Бауэр?
Фредерик кивнул.
– И далеко она живет?
– Она живет в Лондоне, – важно сообщил он.
– В Лондоне? О, это очень далеко, – сочувственно заметила Джессика. – Ты уже давно в пути?
– Я вышел сразу после завтрака, – охотно ответил мальчик, заставляя Джессику испытывать угрызения совести за то, что она пользуется его доверчивостью. Но она делала это ради его же блага. – Мне пришлось дождаться пока он… то есть отец уедет на работу. Миссис Моррел ушла в магазин и велела мне не выходить со двора. Она мне не нравится.
Миссис Моррел. Еще один персонаж. Джессика закусила губу, вспоминая. Кажется, Эмили упоминала какую-то соседку по имени миссис Моррел, причем упоминала безо всякой симпатии. Джессике тогда показалось, что кухарка ее сестры откровенно презирает эту миссис Моррел.
– А ты оставил отцу записку? – спросила Джессика.
Мальчик покачал головой, на лице его появилось упрямое выражение.
– Ему все равно, он будет даже рад, что я исчез. Миссис Моррел говорит, что со мной слишком много хлопот и бес… бес…
– Беспокойства? – подсказала Джессика.
Мальчик кивнул, явно впечатленный ее способностью читать мысли. Джессика подавила вздох. Как бы она ни сочувствовала Фредерику, придется выведать у него адрес и отвести его домой. Хотя, со слов мальчика, и миссис Моррел, и его отец выглядели довольно неприятными персонажами, Джессика не заметила у Фредерика никаких признаков жестокого обращения, а уж у нее глаз наметан. Дети, подвергшиеся насилию, обычно замыкались в себе и от них буквально исходил ощутимый запах страха, у Фредерика ничего этого не было.
Но он был несчастен, очень несчастен, и Джессика не могла не задаваться вопросом, что же за человек его отец. Со слов Фредерика складывалось впечатление, что отец воспринимает его как обузу.
– Значит, ты решил отправиться в Лондон и разыскать миссис Бауэр?
– Лучше я буду жить с ней, чем с отцом, – сказал Фредерик. Его глаза снова наполнились слезами, и он повторил: – Я его не люблю.
Не задумываясь Джессика протянула руки, и Фредерик бросился к ней. Она обняла мальчика, худенькое тельце затряслось от рыданий, и Джессика стала ласково гладить его, утешая. Бедняжка, как бы он ни пытался казаться взрослым, он же еще совсем малыш!
Когда Фредерик немного успокоится, она попытается осторожно уговорить его вернуться домой, но пока было гораздо важнее не расспрашивать, а утешить его и постараться завоевать его доверие, поэтому Джессика молча гладила мальчика по голове, давая ему возможность выплакаться.
Поглощенная этим занятием, она не обратила внимания на крики птиц, потревоженных каким-то прохожим, и для нее стало полной неожиданностью, когда кто-то раздвинул длинные, свисающие как занавес ветви ивы. Подняв голову, Джессика встретилась взглядом с очень высоким мужчиной, свирепо взиравшим на нее.
– Фредерик!
Еще до того, как Фредерик задрожал, еще крепче прижимаясь к ней, Джессика по этому резкому окрику поняла, что видит перед собой отца мальчика.
– Все в порядке, Фредди, – прошептала она, но ее потемневшие глаза выдавали гнев на бесчувственного отца.
– Будьте любезны отпустить моего сына.
Это была не просьба, а приказ, и Джессика почувствовала, как в ней поднимается инстинктивный протест. Ее и без того низкое мнение об этом человеке упало еще на несколько пунктов: он явно не в состоянии справиться с ситуацией и не видит, что своим поведением только еще сильнее расстраивает и пугает сына.
– Должно быть, вы отец Фредерика, – как можно спокойнее произнесла она, пытаясь встать.
Это было нелегко, потому что Фредерик по-прежнему жался к ней, но в конце концов Джессика кое-как поднялась на ноги. Забыв о том, что ее одежда, полудетская прическа и полное отсутствие косметики на лице отнюдь не придают ей солидности, Джессика по привычке заговорила учительским тоном и только потом заметила, что мужчина разглядывает ее – сначала злобно, а затем и с презрением.
– Да, я его отец, – угрюмо согласился он. – Не знаю, кто вы такая и что вы делаете с моим сыном, но имейте в виду, полиция не одобряет похищение детей.
Похищение? Ошеломленная Джессика на миг лишилась дара речи. Фредерик вцепился в нее еще крепче, и она уже не знала, кто из них дрожит сильнее – мальчик от страха или она от гнева. Овладев наконец собой, она с жаром парировала:
– Но она также не одобряет жестокость родителей.
– Жестокость родителей?
Мужчина, шагнувший было к ним, резко остановился, его загорелое лицо побледнело от ярости. Глаза у него были светло-светло голубые, сначала они напомнили Джессике колючие льдинки, но теперь полыхали таким огнем, что девушка почти чувствовала, как взгляд мужчины обжигает ее кожу.
Волосы у отца были гораздо темнее, чем у сына, хотя на концах выгорели и стали почти золотистыми – очевидно, он провел немало времени под палящим солнцем. Как ни странно, чертами лица он очень походил на сына, или точнее Фредерик был его миниатюрной копией. У отца и сына были одинаковые овал лица, форма носа, очертания рта, но если дрожащая нижняя губа Фредерика, чуть более полная, чем верхняя, выдавала страх, то у его отца она свидетельствовала о чувственности и сексуальности, и Джессике почему-то вдруг захотелось отодвинуться от него подальше.
Ее охватило острое ощущение опасности, корни которого лежали гораздо глубже простого понимания того, что мужчина разгневан. Однако Джессика не позволила себе долго анализировать свои ощущения. Ее слишком беспокоил Фредерик и его состояние, чтобы она могла сосредоточиться на собственной атавистической реакции на этого человека – точнее не на человека, а на мужчину, высокомерного сексуального мужчину, для которого она была всего лишь естественной добычей.
– Жестокость родителей? – угрюмо переспросил он. – Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?! Что вам наговорил Фредерик?
Он не прибегнул к агрессии, не сделал ни единого движения в ее сторону и даже не повысил голоса, но Джессика безошибочно чувствовала, что он пытается ее запугать, и немедленно отреагировала. Она выпрямилась в полный рост, упрямо вздернула подбородок и смело взглянула мужчине в глаза.
