Застенчивая Энн - Бриттен Белинда (читать книги без .txt) 📗
Именно тогда он научился контролировать эмоции, дав себе зарок, что ни за что не покажет матери своей боли. Больше всего ему хотелось взять ее за руку, уткнуться в теплое плечо и вволю поплакать, но мальчик не мог себе этого позволить, не желая усугублять страдания матери. Когда же она умерла, Доминик дал у ее гроба еще один зарок: ни к кому не привязываться так же сильно. Потому что никто не вечен, а терять тех, кого любишь, слишком больно. Ему не хотелось больше испытать подобной боли.
Должно быть, поэтому он нигде и не задерживался подолгу, избегая привязанностей. И ни разу в своей жизни не оставался с женщиной дольше, чем на одну ночь. И всегда уезжал до рассвета...
– Ну вот, – произнесла странная девушка, распрямляясь. – По-моему, так хорошо. С дороги мотоцикла не будет видно. Можно идти.
Дождь полил сильнее, и по шее Доминика потекли ручейки воды. А девушка и вовсе промокла в своей тоненькой блузке и джинсах. Доминик предложил ей куртку, чтобы накинуть на плечи, но она отказалась.
– Мне уже нечего терять, – сообщила она. – Вот доеду до места, там и высушусь.
Они выкарабкались на дорогу один за другим. Если бы Доминик был впереди, он непременно протянул бы девушке руку, чтобы помочь вылезти, но она, легкая и тоненькая, опередила его и первая оказалась возле машины. Возможно, дело было в тяжеленной сумке с камерами, которую он тащил на плече.
Доминик разглядел автомобиль доброй самаритянки – ярко-красный «опель», заднее сиденье которого было завалено какими-то вещами. Черт! Значит, ему всю дорогу придется сидеть рядом с ней, может быть даже соприкасаясь бедрами.
Девушка открыла дверцу и села за руль, с сомнением взглянув на спутника, будто он мог возразить против того, чтобы она заняла место водителя. Доминику стало стыдно. На самом деле на горных дорогах любой может попасть в беду, не только молодая девица, привыкшая к ровным равнинным шоссе. Наверняка она не так уж плохо водит машину.
Желая скрыть смущение, он шумно уселся на соседнее сиденье, устраивая на коленях сумку с камерами, повозился, снимая потяжелевшую от влаги куртку. И только после этого поднял глаза и наконец увидел свою новую знакомую при нормальном освещении.
Волосы ее, сейчас намокшие и выпрямившиеся, оказались чудесного золотисто-каштанового оттенка. Большие зеленые глаза, какие бывают только у шатенов, доказывали, что цвет волос натуральный, медный оттенок даровала им природа, а не дорогая краска. Однако ее чуть загорелая, золотистая кожа была без малейшего намека на свойственные рыжим людям веснушки. По щекам девушки разливался нежный румянец.
Она подняла руки, такие же золотистые, и собрала волосы в хвост. Ногти ее оказались идеальными – безупречной формы и без всякого лака, а Доминика всегда раздражали накрашенные ногти. Длинные тонкие пальцы, казалось, были созданы для игры на музыкальных инструментах. Кто же она? Может, действительно музыкантша? Но двигается она как танцовщица... И обладает независимым характером и недюжинной отвагой, раз разъезжает в одиночку по ночам... И этот английский акцент... Что занесло ее сюда, ведь всем известно, что французы – ужасные снобы и не терпят чужестранцев... Однако для этой девушки Доминик уже готов был сделать исключение.
Она на миг встретилась с ним взглядом. Ресницы ее, длинные и темные, удивленно дрогнули, на лице появилось нечто вроде узнавания. Но она поспешно отвела глаза и положила руки на руль.
– Ну что, поехали? Или вы все еще сомневаетесь в моих способностях водителя?
В горле Доминика внезапно пересохло. Не в силах выдавить ни звука, он кивнул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Энн Лесли невольно вспомнила свои слова, только вчера сказанные Пьеру: «Я сразу узнаю своего единственного мужчину, как только его увижу. Но пока он мне еще не попадался».
Насмешка судьбы?.. Может быть. Потому что, когда Энн увидела грубияна мотоциклиста, стоящего под дождем, с камнем, зажатым в руке, сердце ее на миг замерло.
Никогда еще с мисс Лесли, известной фотомоделью, не происходило ничего подобного. Она видела в своей жизни много мужчин, в том числе и самых красивых мужчин Европы, но воспринимала их только как окружение, неизбежное при ее профессии. Вот и Пьер то же самое говорил...
Энн припарковала свою красную машину и вошла в парижский ресторанчик, как всегда притягивая к себе взгляды мужской части посетителей. Сразу несколько голов повернулись, и Энн чувствовала, как заинтересованные взгляды ощупывают ее стройную фигуру, обтянутые джинсами ноги, пышную грудь под белой блузкой. Вечером в пятницу люди особенно остро реагируют на женскую красоту, она уже давно это заметила.
Впрочем ей было все равно. К мужским взглядам она привыкла – и к зачарованным, и к откровенно вожделеющим. Хотя даже бармен и официанты как по команде обернулись, будто их ресторан посетила кинозвезда, Энн и бровью не повела. Она искала Пьера, который по уговору уже должен был ждать ее за столиком и заказать напитки.
Пьер был одним из немногих мужчин, с которыми Энн подружилась за время совместной работы. Может быть, потому, что он никогда не воспринимал ее как объект домогательств и поддерживал чисто деловые отношения, воспринимая фотомодель как творческого человека и коллегу, а не как «ночную бабочку» дорогого пошиба. Девушка даже не заметила, когда их сотрудничество переросло в дружбу.
Рядом с Пьером Энн чувствовала себя спокойно, с радостью принимала его подарки и сама никогда не забывала поздравить его с Рождеством или с именинами. С ним она соглашалась отобедать, не опасаясь, что после он попытается затащить ее в постель. Пьер Бертье, возглавляющий модельное агентство «Рандеву», слыл на редкость порядочным человеком для своей профессии. Кроме того, при первом взгляде на него мысль о домогательстве тут же пропадала – настолько по-домашнему уютно и безопасно он выглядел. Маленький, полноватый, с лысиной, в больших роговых очках... Кто бы мог подумать, что месье Бертье – самый ловкий и успешный сват во всей северной части Франции!
Количество браков, заключенных при его посредничестве, могло бы войти в Книгу рекордов Гиннесса. Закоренелый холостяк, Пьер принимал деятельнейшее участие в личной жизни всех своих родственников, друзей и знакомых. И те из них, кто действительно хотел встретить свою вторую половинку, бывали впоследствии ему очень благодарны. Беда в том, что не у всех знакомых Бертье имелась склонность к семейной жизни. И Энн относилась именно к ним...
– Энн! Я здесь!
Официант с подносом посторонился, давая девушке пробраться в укромный уголок у окна, где за накрытым столиком сидел Пьер Бертье и махал ей рукой. Перед ним стояли салаты и запотевшая бутылка красного вина – должно быть, превосходного. Пьер всегда отличался вкусом в выборе вин.
Энн присела за столик, и Пьер взялся за бутылку. Девушка со смехом остановила его руку, едва уровень жидкости достиг середины бокала.
– Довольно, довольно! Ты забыл: я ведь за рулем.
– За рулем? Ты все-таки уезжаешь сегодня? Энн кивнула.
– Я-то надеялся, что ты подождешь хотя бы до завтра. – Пьер выглядел разочарованным. – Ну что же, тем более нужно выпить немного – на прощание с Парижем. Ты же знаешь, это лучшее вино в этом ресторане... И в паре-тройке окрестных, думаю, тоже.
Энн благодарно пригубила вино. Оно и в самом деле оказалось превосходным.
– Ну, до свидания, Париж! – провозгласила она, и Пьер поднял бокал вслед за ней. – И тебе, Пьер, тоже до свидания. Надеюсь, мы вскоре встретимся. Не в Париже, так еще где-нибудь.
– Я забыл, куда ты уезжаешь? – спросил Бертье, пододвигая тарелку с салатом. – В Испанию, кажется, если я ничего не путаю?
– Путаешь. Всего-навсего ближе к Испании, на юг Франции. В Перпиньян.
– Не сидится тебе на месте, дорогая моя Энн, – проворчал ее работодатель. – Мне кажется, ты только что приехала и вот опять спешишь куда-то. Разве плохо нам работалось вместе? От чего ты все время убегаешь?
