Поиски любви - Паскаль Фрэнсин (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Он ни на чем не приезжает, Джес. Даже на автобусе!
Джессика получала удовольствие, защищая Роджера. Когда она станет адвокатом, ей придется браться за множество безнадежных дел. И сейчас была замечательная возможность потренироваться.
— Но, Лила, за этими очками и обносками — человек, который нуждается во многом, что может ему дать такая девушка, как ты. Почему бы тебе не сделать доброе дело и не пойти с ним? Ведь ты знаешь, что он хочет этого.
— Джессика Уэйкфилд, ты сошла с ума? Если ты о нем такого высокого мнения, иди с ним сама.
Джессика посмотрела на подругу так, будто та предлагала ей выпить какой-то гадости. Шутка зашла слишком далеко. Одно дело — защищать Роджера, а другое — пойти с ним на свидание.
Роджер запихнул свои учебники в шкаф, проклиная себя за неудачное падение на глазах у Лилы. «Если бы я так не поскользнулся, — думал он, — может, она не считала бы меня таким идиотом…»
— Ты жутко выглядишь, — услышал он знакомый голос. Роджер обернулся и слабо улыбнулся Оливии Дэвидсон. Она была редактором отдела искусства в «Оракуле» и одной из ближайших подруг Роджера.
— Привет, Лив, — вяло пробормотал Роджер.
— Что случилось? — спросила Оливия.
— Я только что выставил себя перед Лилой Фаулер полным идиотом.
— И поэтому у тебя мешки под глазами?
— Ах, это, — Роджер попытался согнать усталое выражение с лица. — И у тебя были бы мешки, если бы ты занималась до трех часов ночи.
— Опять? — В голосе Оливии было сочувствие. — Сколько это может продолжаться?
— Наверное, до тех пор, пока я не закончу школу или, хотя бы, по-настоящему не пойму тригонометрию.
— Бедный Роджер.
«Да, именно бедный, и в этом вся суть», — подумал он мрачно. Но он не хотел, чтобы кто-нибудь, даже Оливия, знал правду — то, что он почти все свое свободное время работает уборщиком в одном из учреждений Ласковой Долины. Ему стоило невероятных усилий убедить всех, что все это время он занимается. А занимался он по ночам за счет сна.
— Слушай, я не хочу жаловаться. Если я собираюсь стать врачом, я должен хорошо во всем разбираться. Мне надо привыкнуть к бессонным ночам и приготовиться много работать.
Оливия покачала головой. Ее непокорные кудри взметнулись и плавно легли на узкие плечи.
— Но не так много, — настаивала она. — Ведь школа должна быть еще и удовольствием.
«Может, для кого-то и должна, но не когда у тебя больная мать, которая не в состоянии постоянно работать, и отец-пьяница», — подумал Роджер.
— Ну а ты. Лив? Ты ведь тоже много работаешь. Когда же ты находишь время для развлечений.
— Да всегда. Ведь то, что я делаю в музее — провожу экскурсии и читаю лекции о художниках, — разве это работа? Осуществившаяся мечта, не говоря о том, что это окупает мои расходы на одежду.
Роджер внимательно посмотрел на Оливию.
— У тебя новая юбка?
Он не был уверен, что ему нравилась эта юбка, но она вполне соответствовала необычному стилю девушки.
Оливия с гордостью продемонстрировала рисунок в цветочек на ткани юбки, доходившей ей почти до пят.
— Последний писк из «Магазина Марты для бережливых». Хорошо сочетается с шарфом, правда? — И она показала на длинный шарф из выцветшего шелка, свободно обвязанный вокруг шеи.
— Лив, когда ты начнешь одеваться в нормальных магазинах, как все?
— Что? Быть как все? Это не для меня, Роджер. Именно поэтому в «Оракуле» я являюсь редактором отдела искусства, а не моды. Кстати, из-за этой моды мне пришлось отдать свою колонку в последнем выпуске Пенни. Ну ладно, пока, Роджер, увидимся позже.
Она скрылась прежде, чем зазвенел звонок. Роджер со всех ног помчался по лестнице на первый урок.
Глава 3
Брюс Пэтмен раздраженно швырнул полотенце в свой шкаф в мужской раздевалке.
— Я не верю, что тренер Шульц заставит нас бежать в дождь.
Капельки воды стекали с его темных волос на красно-белые (цвета Ласковой Долины) спортивные трусы.
— Да, я рад, что мы играли в зале, — сказал Джон Пфайфер. Они с Тоддом Уилкинзом только что закончили играть один на один в баскетбол. — Но я понимаю, почему тренер хочет, чтобы ты был готов к завтрашнему забегу Барта.
— Надеюсь, что завтра небо прояснится, — отвечал Брюс. — Месить грязь — это не то, о чем я мечтал всю жизнь.
— Ты хочешь сказать, что не побежишь, если будет дождь? — Как истинный журналист, а он был редактором спортивного отдела «Оракула», Джон почуял возможную сенсацию. Уже несколько недель Брюс похвалялся, что на соревнованиях опередит всех. Он был настолько полон решимости победить, что даже тренировался с легкоатлетической командой школы, не говоря уже о постоянных забегах на дополнительные дистанции. И если сейчас он не доведет дело до конца — это будет настоящей сенсацией.
— Нет, конечно, я побегу, — сказал Брюс. — Я все-таки собираюсь доказать, что я лучший спортсмен в школе и уж конечно лучше этих клоунов из команды по легкой атлетике. — Тут он быстро оглянулся и, убедившись, что ребята, с которыми он сейчас тренировался, все еще в душе и не могут его слушать, сказал:
— Я имел в виду то, что если придется бежать по грязи, то мне вряд ли удастся побить четыре минуты.
— Можно подумать, что на идеальных дорожках ты можешь приблизиться к этим четырем минутам, — заметил Тодд.
Брюс посмотрел на баскетболиста, как на червяка.
— Кто бы говорил, Уилкинз. Может, ты сам быстро бегаешь? Я что-то об этом не слышал.
— Я, по крайней мере, и не претендую. Ты, наверное, единственный, кто утверждает, что всех переплюнет, не говоря о том, что тебя очень привлекают все почести, которые достанутся победителю.
Вообще-то Тодд не был таким раздражительным, напротив, он считался одним из самых покладистых учеников Ласковой Долины. Но он не терпел нахалов — тут он всегда давал решительный отпор. Кроме того, у него были особые причины иметь зуб на Брюса. Не так давно сладкоречивый Брюс пытался воспользоваться слабостью Элизабет Уэйкфилд, подруги Тодда, когда та после одного неприятного случая была наиболее уязвима и в течение нескольких недель не находила себе места. К счастью, у Брюса ничего не вышло. Но это была не единственная причина.
— Слушай, Уилкинз, а ты-то что думаешь, кто победит? Эстебан? Но ведь ты знаешь, что он стал лучшим бегуном только потому, что больше не было желающих. Рили? Но он только спринтер. А у остальных из команды вообще кишка тонка. — Брюс усмехнулся. — Признай, Уилкинз, я — единственная надежда школы. Могу поспорить, что белю ничуть не хуже, чем парни из других школ. И в следующую субботу приз будет у меня.
— И, как я понял, тебя нисколько не волнует, что твоя победа лишит кого-то возможности учиться в колледже? — Тодд имел в виду тот факт, что победивший вместе с призом получит и полную стипендию колледжа Ласковой Долины.
— Да ладно тебе, Уилкинз-Сроду никто не бегал на этих соревнованиях, чтобы получить стипендию.
— А ты еще не решил, может, тебе тоже попробовать? — спросил подошедший Джон.
— Еще не знаю. Но в отличие от некоторых мне эта стипендия была бы не лишней. — Тодд холодно посмотрел на Брюса, снимавшего мокрую майку. — По-моему, у меня шансов не меньше. Мои ноги неплохо работают на баскетбольной площадке. А ты, Джон?
— Не-а, с меня хватит того, что я буду делать репортаж для «Оракула». И вообще, стипендия стипендией, но мучиться на тренировках у Шульца я не буду. Это какой-то садист, а не тренер.
— Не знаю, — сказал Тодд, направляясь к душевым. — По-моему, это один из лучших тренеров, какие когда-либо были в этой школе.
— Правда, Джон, он не так уж плох, — произнес вышедший в этот момент из душа Тони Эстебан, — особенно для футболистов. Все свое мастерство он приберег для них. А когда доходит до нас, бегунов, он превращается в сержанта и натаскивает нас, как солдат на учениях.
— Да уж, из бегунов он выжмет все, — добавил Джон. — За последние годы наша школа не выиграла ни одного соревнования по бегу. Ты посмотри на него как-нибудь — у него глаза горят, как у голодного тигра. Прямо огонь!
