Дочь Лебедя - Бак Джоанна (книги регистрация онлайн txt) 📗
— Хочешь что-нибудь выпить? — спросила я. Я сама слышала, как напряженно звучал мой голос. Она только что приехала, и я уже как бы выгоняла ее отсюда. Мне не нужен был девишник, а хотелось избить Андре и убить Феликса. Мне было неприятно видеть, как Сильви устраивалась в комнате, где бывал Феликс. Ее темные очки, сумка и сигареты колонизировали всю мою комнату.
— Ну, что случилось? — спросила она и, не выслушав мой ответ, начала долго и нудно рассказывать о поездке Марка в Женеву.
— Так где моя выпивка? — поинтересовалась она. Я открыла бутылку белого вина, которое хранила для Феликса, подала ей бокал. Я прервала ее.
— Сильви!
— Да?
— Мне нужно поговорить с тобой.
— О твоем женатом мужчине?
— Он не женат.
— Ну, кто бы он ни был, у тебя с ним проблемы?!
— Да.
— Так, в чем дело?
Я начала рыдать.
— Боже мой! Он ушел от тебя к другой? — спросила Сильви.
— Я так не думаю. Нет, что-то вроде этого…
Сильви выпрямилась.
— Что? Что? В чем дело?
— Кое-кто сказал мне сегодня, что я у него не одна.
— Дорогая! А ты что думала?! Никто не может быть единственным в жизни другого человека. Это просто невозможно. В жизни все по-другому.
— Значит, ты не веришь в любовь? — Я была поражена.
— Я стараюсь подходить к жизни философски, — ответила Сильви. Чему иному могла научить ее мать за эти восемнадцать лет? «Ты должна долго существовать в жизни другого человека, чтобы быть уверенной, но и тогда… всегда есть телефонная будка на углу. Ты же понимаешь! Ты никогда не можешь быть ни в чем уверена».
— Сильви! Ты говоришь, как старая кокотка, к тому же очень циничная! На свете есть любовь. Это может случиться, когда двое людей существуют друг для друга.
— Как часто ты его видишь? — внезапно резко спросила она.
Я хотела сказать ей, что видела его шестнадцать раз. Но если быть слишком точной, можно выдать себя. Вспомни, сколько времени ты провела одна, пересчитывая свои встречи с ним.
— Много раз, почти каждую ночь, — ответила я.
— Где он бывает в остальное время? — продолжала спрашивать Сильви.
— Я не знаю.
— Кто его жена?
— У него ее нет. Сколько раз я должна повторять тебе это!
— Ты когда-нибудь звонила ему домой? Ты знаешь его друзей? Вот видишь! Он женат или живет с кем-нибудь.
Сильви хотела слышать только то, что она могла понять.
— Мне кажется, он ведет двойную жизнь. — Это было самое большее, что я могла ей сказать. — Сильви, послушай меня. Мне кажется, что он… педик.
Молчание.
— Боже мой, только не ты! — сказала она.
— Что ты хочешь этим сказать? — Я боялась, что она знает, о ком я говорю.
— Такое уже случалось в вашей семье. Твоя мать… — продолжала Сильви.
— Нет! — быстро возразила я.
— Что значит «нет!» А твой отец?
Я покачала головой. Это было не одно и то же. У меня все по-другому.
— Что бы ты стала делать в такой ситуации, а? — спросила я.
— Я бы на пушечный выстрел не стала даже приближаться к этому змеевнику, — сказала Сильви, поднимаясь с подушек, чтобы прекратить разговор — он совершенно не интересовал ее.
— Мы поедим что-нибудь?
У меня в кухне была еда для Феликса. Экзотические фрукты, вяленое мясо, творог и томаты.
«Я только съем помидор», — говорил он, и потом подчищал все копчености и другие деликатесы прямо из вощеных пакетов, где они лежали уже нарезанные тонкими кусочками.
— Что это такое? — открыв холодильник, спросила она, и начала перебирать пакетики.
— Что это такое? А это? Сколько времени все это лежит здесь? Никогда не ела ничего подобного!
Она трогала еду, приготовленную для Феликса, и мне стало так неприятно. Я была беспомощна в ее присутствии. Она меня просто вытесняла из моей крохотной кухоньки. Сильви представилась мне животным, в виде большого щенка, который разыгрался в моей комнате, загрязнявший мое одиночество своими идиотскими смешками и неприхотливыми заботами. Но я сама пригласила ее. Это была моя вина.
Мы сидели на полу и ели с бумажных тарелок. Сильви прикончила мясо, сыр и бутылку вина. Она сказала, что если мужчина тебя любит, то хочет жить вместе с тобой, если только он не отвел тебе роль любовницы. Тогда он захочет держать тебя на определенной дистанции, чтобы росло желание.
— Обычная рутина убивает любовь, — добавила она.
Мне стало интересно — включает ли это в себя и приготовление для него чая и завтрака по утрам? Я ничего не понимала.
Чем больше говорила Сильви, тем больше она припоминала разные случаи из жизни.
— Самая лучшая связь та, которая не может быть полностью реализована. Если ты хочешь обычной спокойной жизни, у вас должны быть общие вкусы и друзья, но если ты хочешь необыкновенную страсть, ты должна быть счастлива тем, что случайно перепадает тебе.
— Все это так сложно и непонятно, — ответила я. — Разве нет другого пути?
— А мне хочется и того, и другого. Я вижу, что Марк становится обыденной жизнью для меня, да и я для него. Но мне хочется сумасшедшей страсти!
— Я никогда не бываю уверена, когда я увижу его снова, — заметила я, чтобы она не завидовала так откровенно.
— Это же прекрасно! Здесь есть элемент сюрприза.
Я знала, что мне придется очернить мою связь для Сильви, убедить ее, что я очень несчастлива. Но в то же время у меня была гордость, и тщеславие, и желание так изобразить мою связь, чтобы она засияла.
— Спустя пятнадцать или двадцать лет, когда состарюсь, я буду вспоминать это состояние как самую огромную любовь в моей жизни!
Сильви вздохнула.
— Он хороший любовник? — спросила она.
Я как-то не думала о нем именно в этом плане. Каждое его возвращение вызывало у меня огромный прилив благодарности, и как только он появлялся, я чувствовала уверенность, что тебя хотят.
— Да, — ответила я.
Сильви сразу же выдала очередное клише.
— Быть хорошим любовником значит иметь огромную практику, так говорит моя мать. Это как игра на фортепьяно! Музыканты должны заниматься каждый день. И они не играют одну и ту же вещь. — Сильви вздохнула и спросила: — У тебя нет шоколада или пирожного?
Я встала, пошла на кухню и вернулась с печеньем.
— И это все? — спросила Сильви. Я сказала, что да.
— А как насчет шоколада, который он приносит тебе? Разве мы не можем съесть его?
— Нет! — ответила я. Мне хотелось обсуждать с ней только то, что интересовало меня.
— Я хочу, чтобы он любил меня, — сказала я. Как будто она что-то могла сделать.
— Он и так тебя любит, — заметила Сильви, поглощая печенье.
— Смотри на меня, когда ты говоришь это.
— Хорошо, я смотрю на тебя. Он тебя любит!
— Но откуда я знаю? О, Сильви, ты не можешь разложить карты или как-то еще погадать мне? Разве нельзя что-то придумать?
— Ты не должна его спрашивать. Мужчины ненавидят такие вопросы больше всего!
— Я знаю, ну и что мне делать?
Сидя на полу, я слушала трюизмы Сильви, как будто их было возможно применять ко мне и Феликсу. Ее советы было невозможно выполнить: брать, молчать, исчезать, быть таинственной, никогда ничего не показывать, и тебя станут любить? Подражать Дафне, мчаться по лесу, выглядывать из-за деревьев, исчезнуть, выть в ночи, и если тебя поймают — превратиться в дерево. Это же невозможно. Как вы сможете сделать это, если у вас две ноги в сабо, на вас надет комбинезон, у вас есть номер телефона и даже работа.
Советы Сильви не принесли никакого успокоения, но в них все же было что-то, что притупляло боль. Как будто у любви были какие-то правила, структура, форма. И если все это можно было изучить, то можно было понять инструкции и пользоваться ими. Но Сильви, конечно же, не знала того, что происходило между мной и Феликсом. И если я начну действовать по схеме, то все может быть мигом разрушено. Я знала это совершенно точно. Посмотрев на часы, я поднялась — было уже половина одиннадцатого.
— Он скоро придет, — сказала я. Сильви подложила руки под голову и развалилась на ковре.
