Алекс и ангел - Браунинг Дикси (серия книг .txt) 📗
В нерешительности постояв у темно-зеленого кожаного кресла, такого же, как в гостиной, она взяла себя в руки и забралась в постель, как будто в этом не было ничего особенного. Простыни были прохладными и шелковистыми. Его тело — словно печь. Вся в напряжении, Ангелина лежала на спине, сложив на груди руки и стараясь выглядеть естественно.
— Знаю, знаю, она не исчезла бесследно с лица земли. Совершенно очевидно, она скрылась по собственной воле, но, Ангелина, она еще ребенок! Вокруг столько опасностей, о которых она даже не подозревает!
Как только здравый смысл пересилил воображение, оба почувствовали себя спокойнее. Алекс негромко выругался, а Ангелина молча поклялась, что, как только мисс Александра Хайтауэр попадется ей в руки, прочтет этой негоднице трехчасовую лекцию об ответственности перед людьми, не чаявшими в ней души.
Снова ругнувшись, Алекс потянулся к ней. Ангелина могла сопротивляться не больше, чем железо может сопротивляться притяжению магнита. Физически они подходили друг другу, как рука — перчатке. Она всегда знала это — даже когда каждая крупица разума утверждала обратное.
Ангелина прижалась к его плечу и замурлыкала от удовольствия. Он обнял ее через мягкий хлопок простыни и тоже удовлетворенно заурчал. Ангелина засомневалась, кто кому доставляет удовольствие, но совершенно точно знала, что его челюсть была такой же гранитной лишь раз, когда его отца сбил пьяный водитель.
— С ней все будет в порядке, — пробормотал он. — Я разберу весь этот проклятый мир по кирпичику, пока не найду ее, только не знаю, с чего начать!
В его голосе слышались ярость и боль. Он казался воином без поля битвы, рыцарем без дракона, которого нужно сразить.
— И какого черта она не выбрала другой способ самоутверждения? — возмущался он.
— Алекс, я хочу спросить тебя вот о чем, — заговорила Ангелина, пытаясь отвлечь его. — Ты случайно не знаешь, что она имела в виду, когда говорила… то есть писала в записке о…
— О нас? О тебе и обо мне? — Тембр его голоса, низкого и хриплого от напряжения, отозвался холодком в ее спине, заставил затрепетать все части тела.
О Боже, ну что за создания эти мужчины! — мелькнула предательская мысль. Думают о сексе в последнюю очередь! У тебя тоже есть о чем поразмышлять, Анжела, — о компосте, о навозе, о чем угодно, но не о том, что так тебя занимает в этот момент!
Приложив все усилия, чтобы говорить спокойным, деловым тоном, она произнесла:
— В своей записке Сэнди упомянула, что нам нужна личная жизнь, чтобы в чем-то разобраться. Она написала, ты знаешь, что она имеет в виду. Может, объяснишь?
Пока она дожидалась ответа, пальцы ее ноги нервно царапали щиколотку Алекса. Удивительно, какие темные волосы у него на ногах! Для мужчины, всегда казавшегося символом подчеркнутой элегантности в твиде, в темно-серых с иголочки пиджаках и прекрасно пошитых повседневных костюмах, он был шокирующе сексуален без одежды. Факт, который в данный момент ей не следовало бы замечать.
— Она знает, что я ездил к тебе сегодня ночью… то есть прошлой ночью… Когда же, черт возьми, это было?
Ангелина знала с точностью до минуты, когда он к ней приезжал. Этот момент запечатлелся в ее душе навеки.
— Когда я вернулся домой, она спросила, не собираюсь ли я…
— Что? — нетерпеливо спросила она, когда Алекс замолчал.
— Ничего, — сказал он, но Ангелина почувствовала, что здесь скрывается намного больше, чем «ничего». Она начала подозревать, что это «ничего» как-то связано с побегом Сэнди.
— А мне казалось, я ей понравилась, — прошептала она. Глаза защипало — вероятно, результат недостатка сна. Руки Алекса сжали ее, и она остро осознала тот факт, что их разделяет лишь тонкий слой хлопка в виде слишком просторной для нее майки и того, в чем он лег спать, если, конечно, он вообще потрудился что-либо на себя надеть.
К своей чести, Ангелина не заплакала, потому что не плакала никогда. А вот носом, должно быть, хлюпнула, поскольку Алекс отстранился и начал рассматривать ее макушку, потом осторожно приподнял ее голову.
— Ангелина? Что с тобой? Я что-то не то сказал?
Он говорил так заботливо, что она внезапно разозлилась. На Сэнди, перепутавшую все карты, на Алекса, который снова втянул ее в свою жизнь, на себя — за то, что все еще его любит.
— Нет, черт возьми! Просто я устала и не выспалась — и ужасно беспокоюсь, как и ты. И если эта девчонка не объявится домой к завтраку, я… я…
Ее лицо беспомощно сморщилось. Ангелина не плакала с тех пор, как умерла ее мать. Она не плакала, когда погиб ее муж, не плакала, когда узнала, что бедняга не знал слова «верность». Слезинки не проронила, когда сгорел почти весь дом. Но есть же, черт возьми, предел стойкости!
Икая, глотая слезы и шмыгая носом, она выложила ему все это, и он прижал ее голову к своей груди, поглаживая спину и бормоча слова, которые, казалось, должны были утешить, но производили обратный эффект.
— Эт-то я… д-должна тебя утешать, — улыбнувшись сквозь слезы, всхлипнула Ангелина.
— Правильно. Зачем еще я пригласил тебя в мою кровать?
Как шутка это банальность. Как напоминание, что они лежат, сплетясь руками, в одной постели, его слова подействовали как электрический разряд.
— Ангелина? — прошептал Алекс. Остро чувствуя каждую клеточку его худощавого, жесткого тела, она мгновенно ощутила внезапнее изменение в его голосе. Оба были взволнованны, оба устали, но сейчас его напряжение излучало совершенно другую энергию.
— Да, — просто произнесла она, сказав этим все. Что хочет его, что ее сердце болит за него. Что…
Что давно и безнадежно любит его. Возможно, ему не нужна ее любовь, но, если она сможет хотя бы ненадолго предоставить ему уют своего тела, хотя бы короткий отдых, она не потребует ничего взамен.
Когда Ангелина нашла пальцами его соски, у него перехватило дыхание, а она целовала их, проводя языком вокруг маленьких кнопочек и вспоминая его губы на своем животе и тот момент триумфа, что быстро умчался, подгоняемый более острыми ощущениями.
— О, любимая! — Алекс застонал и перевернулся на спину.
Если она не прекратит анализировать, чем они занимаются, то начнет себя винить. Зная это, Ангелина не позволяла себе думать — только чувствовать. Стресс увеличил силу ее желания, и, если можно верить нарастающим свидетельствам, силу желания Алекса тоже.
— Сними майку, — с трудом выговорил Алекс. Он задыхался, как будто только что пробежал милю за три минуты.
Покинуть его объятия было мучением, но Ангелина села в постели и в сумрачном сером свете, лившемся в окна, стянула через голову майку. Она бросила ее на пол и, сияя, посмотрела на лежавшего перед ней мужчину. Алекс по-прежнему лежал на спине, простыня величественно прикрывала его до пояса. Он не сводил с нее глаз, и ее грудь налилась в ответ. Ее чувствительность усиливалась теплым мускусным запахом страсти, разливавшимся вокруг них, дурманящим ароматом, который пересиливал запах вощеного дерева и чистых льняных простыней.
Сейчас он начнет действовать; но он остался недвижим, и Ангелина слегка смутилась. Алекс явно ждал, что она возьмет инициативу на себя. Но она не знала как. Кал ненавидел, когда она приставала к нему, и она быстро научилась уступать ему первенство.
Как будто прочитав ее мысли, Алекс сказал:
— Иди сюда и поцелуй меня. С тем отчаянием, с которым он жаждал ее губ, жаждал ее тела — всего, чего можно жаждать в женщине, — Алекс почти боялся начать, зная, что все неизбежно закончится слишком быстро. Предохранитель накален уже слишком долго. С того самого момента, когда он увидел ее, выползающую из-под магнолии. Если говорить правду, намного дольше.
И ничто с тех пор не уменьшило его желания.
Как оказалось, ночь любви с Ангелиной не оставила в нем чувства пустоты и депрессии.
Медленно, чувственно Ангелина приблизилась своими губами к его и поцелуем повернула его голову. Теряя равновесие, она перекатилась на спину, и Алекс, словно не удержавшись в седле, перевернулся следом, стараясь не утратить контакт тел и губ. Он был неистово, болезненно возбужден, горя желанием зарыться в ее маленькое горячее тело до того, как потеряет последний контроль над своим мужским естеством. Она лежала на самом краю, но он желал ее именно на этом опасном месте. По необъяснимым причинам ему было жизненно важно, чтобы она прошла каждый шаг вместе с ним. Ни одна женщина не заслуживает падения на землю, если способна летать, и Ангелина полетела. Господи, как она полетела!
