Преграды любви - Гриффитс Патриция (читать бесплатно полные книги TXT, FB2) 📗
— Да, пожалуй, — неохотно согласился Тревис, окидывая взглядом веселую кухню Алекс, цветы в горшках и стены в солнечных зайчиках. Он вспомнил свою ферму в Коннектикуте. Жаль, что он так и не удосужился привести ее в порядок. Сделай он это, не пришлось бы возвращаться в почти пустой дом, где из мебели — кровать, карточный столик, три складных стула и слишком большая металлическая вешалка для шляп. После уютного дома Алекс ферма покажется ему конурой.
— Эй, Тревис, ты еще на проводе?
Тревис опомнился и с облегчением вернулся к действительности.
— Да, Мак, я тебя слушаю. Когда начнем?
— Через полчаса у меня встреча с ребятами из налоговой инспекции, а обвинительный акт и орден на арест будут готовы где-то к полудню. Ты можешь встретиться с Леклером завтра?
Завтра. Вот так всегда. Недели томительного ожидания, а затем все в один день.
— Нет проблем, — однако спокойно ответил Тревис. — Леклеру так не терпится получить бриллианты, что он только и ждет, когда они попадут в его грязные лапы.
— Отлично. Дай мне номер твоего телефона и я позвоню тебе утром, как только приеду в город.
Понимая, что выхода нет, Тревис неохотно назвал номер телефона Алекс.
— Только, Мак, прошу никому больше, слышишь, — предупредил он шефа. — Я у друзей… вернее, у друга, и не хочу подвергать его опасности. Ты понял?
Макгрегор никогда не отличался деликатностью.
— У друга? Ха! Что-то серьезное, а?
Тревис не собирался это обсуждать.
— Нет, ничего серьезного. Просто друг, — соврал он. — И не дождется, когда я освобожу его от своего присутствия. Я действительно засиделся, пора и честь знать.
Но Мака, хитрого лиса, так просто не проведешь, и Тревис это понял.
— Ладно тебе, Тревис. Я не один день тебя знаю. Сколько мы уже вместе? Лет десять или все двенадцать? Друг? Да у тебя их просто нет. Наверное, женщина, а? — понимающе сказал Макгрегор, но, получив вместо ответа долгую, угрожающе мрачную паузу, переменил тему.
— Ну что ж… — Он смущенно прочистил горло. — Ты случайно не говорил со Стеллой? — вдруг спросил он.
Тревис был удивлен вопросом.
— Нет. Я думал, ты ее взял с собой.
— Нет. Сам не понимаю, куда она запропастилась. Оставила записку, что у нее семейные неурядицы. Я позвонил ее сестре, но та ничего не знает и давно с ней не общалась. Меня это очень беспокоит, в последнее время Стелла вела себя как-то странно… — В голосе шефа явно звучали нотки сомнения.
— Черт! И ты тоже так думаешь, Мак?
— Пожалуй, но надеюсь, что я ошибаюсь. Меня требуют к другому телефону, дружище. Пока. Я позвоню завтра утром. Будь здоров и не делай того, чего не сделал бы я.
— А это как сказать, — сухо ответил Тревис. — В случае чего, высылай залог почтой.
Обменявшись грубоватыми шутками, они наконец распрощались.
Тревис сидел на веранде и, легонько раскачиваясь в кресле-качалке, смотрел куда-то в пространство. После разговора с Маком настроение его окончательно испортилось.
Брендон, примостившийся рядом, бросал осторожные взгляды на взрослого друга.
— Ты сегодня мрачный, как гром. Почему?
— Мрачный, как туча, Брендон, — механически поправил его Тревис, но вынужден был согласиться с ним. — Не бойся, дождя не будет.
Он постарался изменить выражение лица.
Мальчик после некоторой паузы как-то неуверенно ответил:
— О’кэй.
Снова наступило молчание, слышался лишь скрип качалки.
— Ты влюбился в тетю Алекс? — неожиданно спросил Брендон.
Тревис с удивлением посмотрел на малыша.
— Что это тебе в голову пришло, Брендон, а?
Брендон пожал плечами и вытащил из кармана толстый красный фломастер. Найдя на своих шортах подходящую дыру, он принялся что-то рисовать на обнажившемся кусочке голого тела.
— Я слышал, как папа с мамой говорили, — сказал мальчик и посмотрел в сторону своего дома, где лаяла собака.
— Слышал? — насторожился Тревис.
— Да. Мама сказала, что ты влюбился в тетю Алекс. И еще сказала, что узнала это по твоим глазам.
Брендон, прекратив свои художества, придвинулся поближе к Тревису и вопросительно посмотрел ему в глаза. Через несколько секунд он разочарованно отвернулся.
— Нет, там ничего не видно.
Устами младенца глаголет истина, кажется, так говорят, подумал Тревис с горькой усмешкой. Щурясь от солнца, он достал из кармашка сорочки темные очки и надел их.
— Нет, Брендон, ты что-то не понял.
— А-а, — разочарованно протянул мальчик п. сделав дыру на шортах еще больше, продолжал рисовать. — Мама еще сказала, что тетя Алекс тебя любит.
Последнее слово он произнес медленно и с ударением, а потом посмотрел на Тревиса.
Не в первый раз Тревис убеждался в неосторожности родителей Брендона, имевших обыкновение все обсуждать при детях. Но лгать малышу ему не хотелось.
— Да, думаю, она любит меня, — согласился он.
— А почему ты не любишь ее? Тетя Алекс такая хорошая.
— Я согласен с тобой, дружище, — и тут Тревис не кривил душой. — Но, видишь ли, любить умеет не всякий. Ты знаешь, твоя мама хорошая и умная. А вот моя не была такой. Отец умер, когда я был еще меньше, чем твоя сестренка Элизабет. Вот моя мама и решила, что ей надо выйти снова замуж, чтобы у меня был отец. Но не получилось. Вместо того, чтобы попробовать один раз или два, она все пробовала и пробовала…
— А разве это плохо? Ты же сам учил меня на тренировке.
— Учил чему? — Глаза Тревиса за темными очками настороженно сузились.
— Ты говорил, если с первого раза не получилось и ты не попал по мячу, главное — не отступать и пробовать, пока не получится…
— Что ж, возможно, я говорил такое, но это в бейсболе, Брендон…
— А какая разница? Может, твоей маме было скучно одной. Вот моя всегда скучает, когда папа уезжает, хотя у нее есть я и пискля Элизабет.
Тревис окончательно был загнан в угол детской логикой. Это верно, он никогда не думал о матери как просто о женщине, которой после смерти мужа может быть трудно и тоскливо одной. Она была плохой матерью, и обида на нее заставила его забыть, что она тоже человек, со своими слабостями и недостатками, надеждами и разочарованиями.
Брендон неожиданно взял его за руку, и, хотя его ручонке трудно было обхватить широкую ладонь Тревиса, в слабом рукопожатии тот угадал сочувствие.
— Твоя мама по крайней мере пробовала… — задумчиво произнес Брендон, следуя и далее своей непредсказуемой логике. — Помнишь, ты говорил: неважно, что Ронни, старший брат Шона, звезда своей команды? Важно, как сам Шон играет. А вот Шон думает иначе и ведет себя так, как его брат, или еще хуже… — Тут голос Брендона прервался. Возможно, еще какая-то новая мысль пришла в голову дотошному маленькому философу. — Когда ты все это говорил мне, ты действительно так думал, или это слова, которые вы, взрослые, придумываете только для детей? Так это или не так?
Тревис снял очки и потер глаза, чувствуя себя примерно так, будто на него только что наехал автобус.
— Нет, — наконец медленно сказал он, — это не так. По крайней мере не должно быть так.
Он опустил руку и посмотрел на Брендона. У того на переносице между бровями резко обозначилась глубокая морщинка раздумья. Брендон мучительно пытался осмыслить неясный ему ответ Тревиса.
Тревис, не выдержав, водрузил солнечные очки прямо Брендону на нос.
— Из тебя выйдет чертовски хитроумный дипломат, малыш. Память, как у слона, а упорство мула позволит тебе сделать неплохую карьеру.
Хотя Брендону слово «дипломат» было незнакомо, но в ответ на ироничную улыбку Тревиса он ответил такой же и позволил очкам сползти на нос. А затем, чтобы доказать Тревису, что упорства ему действительно не занимать, склонил голову набок и спросил с вызовом:
— Ну так как же? Ты любишь тетю Алекс?
Синие глаза Тревиса затуманились, и что-то похожее на нежность согрело его и сняло состояние напряженности, в котором он теперь постоянно пребывал. Он вспомнил легкое подтрунивание Алекс над ним, теплоту ее взгляда, щедрость, с которой она поделилась с ним своим домом, друзьями, даже своей жизнью с самой собой. С какой заботой она выхаживала его, больного, как подшучивала над его дурными привычками и нелепыми убеждениями, с каким пониманием и терпением пыталась убедить его в чем-то, что считала важным, и как доверилась ему, забыв, кто он и как оказался здесь.
