Холодное солнце (Дай мне шанс) - Джордж Эмили (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Тебе ужасно больно, Дороти? Может быть, позвать сиделку?
— Нет.
— Тогда в чем же дело, любимая?
Искренняя заботливость, звучавшая в его голосе, заставила сжаться ее сердце.
— Я оказалась несостоятельной, — с трудом выговорила она.
— Нет, это не так! — горячо возразил Нед. — Трейси сказала мне, что твои эскизы для свадьбы Кэт Джордан великолепны. У тебя большой талант, Дороти, и когда люди поймут это…
Она нетерпеливо качнула головой.
— Я несостоятельна как мать. Я позволила тебе помешать нам, Нед.
Его рука замерла, а затем отстранилась. Она услышала звук придвигаемого стула, скрип сиденья под садившимся Недом. Возникшее вдруг ощущение отчужденности заставило Дороти почувствовать себя еще хуже, так, словно она потеряла все на свете.
— Каким образом? — спросил Нед спокойно.
Она вынуждена была сглотнуть, чтобы избавиться от комка, застрявшего в горле. Открыв глаза, Дороти взглянула на него с мучительным сожалением.
— Я не хотела, чтобы ты знал о моих проблемах. Я надеялась, что мне станет лучше. Я хотела, чтобы все прошло само собой. Если бы из-за тебя я не откладывала обращение за помощью… — слезы заструились снова, — я бы все еще кормила Джоанну.
— Почему ты не захотела все рассказать мне? — Он покачал головой в обиженном недоумении. — Любящие должны все делить между собой. И хорошее, и плохое.
— Я не хотела, чтобы плохое отразилось на Джоанне. Ты винишь ее и обижаешь ее.
— Нет! — выкрикнул Нед, от волнения вскочив. Он огорченно всплеснул руками. Как убедить эту недоверчивую женщину в самых благих его намерениях? — Я на это не способен, Дороти. Ее нельзя винить ни в чем. Проклятье! Она ведь всего лишь невинный маленький ребенок.
Его страстные слова толчками отдавались в ее голове. Разум устало споткнулся о правду, которую он говорил, и похромал дальше. С рассудком и логикой не поспоришь! Но все это не имеет никакого отношения к действительности, взращенной на почве эмоций. И Дороти категорически заявила:
— Ты терпеть не мог, когда я пользовалась молокоотсосом!
Нед онемел. Эти слова выбили все подпорки из-под его принципиальной позиции. Принципы — хорошая вещь. Проблема в том, как им следовать в жизни. Он буквально упал на стул и протяжно выдохнул, словно пытался снизить опасное давление сдерживаемых чувств. С мрачным лицом, сжатыми челюстями, полуприкрытыми веками Нед подался вперед, уперев локти в колени.
— Это правда, — признал он, словно выдавливая слова под давлением своей совести. — Хотя и не из-за того, что ты мне приписываешь, а лишь потому, что чувствовал себя виноватым.
Она нахмурилась, не понимая.
С мукой глядя на нее, Нед придвинулся ближе и нежно погладил пальцами руку, лежавшую на краю кровати.
— Пожалуйста, выслушай меня, Дороти. Мне очень жаль, но ты неправильно понимаешь меня! Последнее, что я мог бы сделать, — это причинить тебе боль.
Ее пальцы инстинктивно приподнялись, чтобы переплестись с его, чтобы сжать их в поисках его тепла, его заботы. Дороти с надеждой неотрывно смотрела на Неда. Как она хотела, чтобы он избавил ее от чувства отчужденности, от которого она никак не могла отделаться!
— В первую нашу ночь я предварительно побеседовал с Джоанной, сказав ей, что было бы хорошо, если бы она проспала до утра, — покаялся он. — Что она и сделала… В результате ты была вынуждена пользоваться молокоотсосом, явно не испытывая при этом большого удовольствия. Потом я, конечно, сказал Джоанне, чтобы она лучше просыпалась как обычно, но у нее уже вошло в привычку спать всю ночь напролет, и я ничего не смог с этим поделать. Нельзя давать ребенку противоречивые указания — то так, то эдак. А ее вины в этом нет!
Дороти недоумевающе уставилась на Неда. Неужели он действительно полагает, что Джоанна поняла сказанное им?
— Она ни в чем не виновата. — Его глаза молили о прощении. — Это все я. Все я! Я был эгоистом, желая, чтобы мы провели ночь вдвоем, как прежде. Мне жаль, Дороти! Я даже представить себе не мог, как это отразится на тебе.
У Дороти внутри все сжалось. Значит, она неправильно поняла, неправильно рассудила! Но чтобы Нед чувствовал себя виновным? Такого еще никогда не было! А ведь он искренне верил в то, что только что сказал, как и в свое фантастическое общение с собакой и Джоанной.
— Если бы ты поделилась со мной своими опасениями, я бы смог тебе помочь, — с сожалением продолжал он. — Рассказал бы о капустных листьях. Возможно, это избавило бы тебя от боли.
— Капустные листья? — озадаченно повторила она.
— Мне о них рассказал один друг. У его жены в результате кормления заболели груди, и она вкладывала в лифчик компрессы из капустных листьев. Это помогло.
— Почему? Как? — Дороти не могла в это поверить.
Нед пожал плечами.
— Этому, нет научных объяснений, но это действует. Нужно подержать капустные листья в холодильнике, чтобы получился холодный компресс. Когда они нагреваются в лифчике, ты опять меняешь их на холодные. Мой друг шутил, рассказывая о тоннах приобретенной им капусты, но прекращал шутить, как только речь заходила о действенности метода. Мы могли бы попробовать.
Мы… Именно она внесла отчужденность в их отношения, а вовсе не Нед. Она должна была поверить ему и отбросить прочь все страхи, а она… она все время сомневалась в его чувстве к ребенку.
— Я знаю еще целую кучу полезных вещей! — с волнением добавил Нед. — Мои друзья буквально напичкали меня этой информацией. Думаю, именно поэтому я и считал детей маленькими чудовищами. Но ведь никто и не подумал рассказать мне о хорошем. О чем-нибудь вроде забавных выражений на личике Джоанны или о том, как замечательно чувствуешь себя, когда твой ребенок счастлив и доволен.
Водопад чувств обрушился на Дороти, но найти нужные слова она не смогла. Окончательно поняв, что виновата в произошедшем только она, Дороти растерялась. Она не была откровенна с Недом, не доверяла ему, не верила в него. Все могло бы быть иначе, если бы только она рассказала, поделилась, как говорил Нед, плохим, равно как и хорошим. Как она могла так ошибаться?
Ее глаза вновь наполнились слезами.
— Не плачь, любимая, — взмолился Нед. — Скажи, что я могу сделать для тебя? — Он схватил салфетку и ласково промокнул ручейки, струившиеся по ее щекам. — Если ты чего-нибудь хочешь…
— Прости, — выдавила Дороти. Неда не в чем винить. Виновата она одна.
— Ничего. Если тебе это помогает — плачь. Но не считай себя несостоятельной матерью, Дороти, — серьезно заявил он. — Ты великолепная мать! Самая лучшая! Любой ребенок был бы счастлив, имей он такую маму. Этот эпизод с кормлением грудью ничего не значит. Важна только любовь, а Джоанна знает, что ее любят.
Теплота в его голосе согрела Дороти, успокоила истерзанный сомнениями разум. Она безуспешно пыталась справиться со слезами, и Нед снова отер ей щеки. Болела ее голова, болело ее тело, и сердце ее болело тоже. Она чувствовала себя развалиной. Тем не менее Дороти заставила себя заговорить.
— Спасибо за то, что пришел на помощь, Нед. Я имею в виду — помощь с Джоанной.
— Я ее отец, — резко ответил Нед. — Мне бы хотелось, чтобы ты принимала это во внимание. Ты не одинока! Если, конечно, по-прежнему не стремишься к этому.
Болезненное ожидание на его лице требовало ответа.
— Нет, — просто сказала она.
Его глаза изучали ее, с недоверием ища намек на скрытые желания и чувства.
— Ты непоследовательна, Дороти, — мягко сказал он. — Говоришь, что любишь меня. Говоришь, что даешь мне шанс. И все же обращаешься в трудную минуту к Трейси, а не ко мне. Именно Трейси попросила меня о помощи. А ты вышвырнула меня? Снова!
Эти слова не были горьким упреком — скорее, спокойной констатацией факта, — и оттого только с большей убедительностью окончательно развеяли ее сомнения.
Нед глубоко вздохнул. А когда продолжил, в его глазах светилось сострадание.
— Я отлично знаю, что тебе пришлось пережить в прошлом, Дороти, но у меня тоже есть незаживающие раны. Все мы несем ту или иную ношу. Родители многими способами вышвыривали меня из своей жизни. Меня не ругали, не оскорбляли. Меня просто и эффективно устраняли. Игнорируя, по большей части.
