В постели с монстром (СИ) - Блэк Тати (читать книги полные TXT) 📗
— Алина! — последний отчаянный полукрик-полурыдание растворился в равнодушном звуке удаляющихся шагов и надрывном детском плаче.
Часть 30
— Ильинский? Можно?
Над ухом раздался голос Бориса, и Герман вздрогнул, не сразу понимая, где именно находится. Оказалось — заснул. Вот так позорно, уронив голову на руки и сидя за столом в кабинете. Даже не мог с точностью воспроизвести в памяти, на каком моменте отрубился. Кажется, приходила Ира, которая притащила тарелку бульона и буквально силой заставила его выпить половину. А может, это ему только привиделось.
— Да?
Он вскочил на ноги и растёр лицо ладонью. Сколько проспал — не знал. За окном была темнота. То ли вечер, то ли время уже к утру. Перед Германом стоял Володарский собственной персоной. Собранный и серьёзный. Это помогло проснуться окончательно.
— Присядь, пожалуйста, — указал Борис на кресло, с которого вскочил минутой раньше Ильинский. — Есть разговор.
И Германа будто ушатом ледяной воды окатило. Неужели ему сейчас скажут то, чего он так боялся?
— Не пугай — пуганый, — как можно равнодушнее проговорил он, хотя внутри всё вывернулось наизнанку. И похолодело так, что показалось, будто вымерзло навсегда.
— А нечего бояться. Вроде как. Кажется, мы нашли того, кто похитил Нино и Алину.
Володарский бросил на стол несколько фотографий, и Герман жадно схватил их. Всмотрелся в незнакомые черты и потряс головой.
— Я его не знаю.
— Я в курсе. Это гражданский муж матери Алины. Вишняков Егор, двадцать девять лет. Рецидивист. Сидел дважды — оба срока по хулиганке. С Дарьей Землянской проживал за пару лет до того, как она родила тебе дочь. Сейчас мы выясняем, не был ли он причастен к тому, что Землянская умерла во время родов.
— В каком таком смысле?
Герман ошарашенно посмотрел на Володарского. У него в голове не укладывалось всё то, что сказал Борис. Начиная от личности того, кто именно похитил Алину и Нино, заканчивая информацией о смерти Землянской.
— В прямом. Мы хотим проработать все версии. Но сейчас не об этом. Предположительно Егор держит Нино и Алину у себя на дачном участке. Там у него есть дом с приусадебными постройками.
— Значит, он похитил именно ребёнка?
Теперь уже Германа сковало ужасом от того, что именно Нино оказалась во всём этом ненужным элементом. Это она была не нужна этому мудаку Егору, а вовсе не Алина.
— Скорее всего, так. Существует вероятность, что Вишняков был помешан на Землянской. Соседи в квартире, которую они занимали, говорили, что он регулярно устраивал Дарье сцены ревности. Доходило до поножовщины. Что ему нужно от ребёнка, я не знаю, но думаю, мы это выясним.
Сердце Ильинского ухнуло вниз. Руки сами по себе сжались в кулаки. Итак, Нино и Алина в руках какого-то психа, который вряд ли заинтересован в том, чтобы обе девочки остались живы и невредимы. И при всём при этом есть он… который ни черта не может сделать. Сейчас он почувствовал себя особенно беспомощным, скованным по рукам и ногам.
— Что вы будете делать? — задал он вопрос, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно и ровно.
— Сейчас выезжаем туда, где Вишняков может содержать Нино и Алину. Это за городом. Будем держать тебя в курсе.
Будут держать в курсе? Володарский сейчас шутит?
— Исключено. Я еду с вами. Или сейчас перетрясу всех, но найду этого гондона Вишнякова и его дачу раньше вас, — мрачно проговорил Герман, встал из-за стола и заявил Борису, на лице которого читалось сомнение: — Я еду с вами. Командуй, начальник.
Часть 31
Пора было рвать когти.
Он чувствовал это, как загнанное животное чует приближение охотника. Его ищут. Скоро они будут здесь. Придут, чтобы отобрать ту, на которую имел право только он.
Ту, что орала во всю силу лёгких, когда он уносил ее прочь от няньки.
Гребаная лживая сучка! Хотела обмануть его, сказав, что это ее дочь. Хотя он-то всегда знал правду. Знал, как никто, что эта девчонка — дочь Дашки. И этого мудака Ильинского, с которым та трахалась, пока он вкалывал на Севере, чтобы ее содержать. Она была чертовски дорогой штучкой, но ему нравилось чувство, что она принадлежит ему. Также, как теперь ему принадлежит ее дочь.
Он вспомнил, как буквально озверел, когда вернулся с вахты и увидел ее с этим огромным животом, внутри которого был ребенок, которого ей заделал другой. Не он! Как же он ненавидел ее в тот момент! Ненавидел так, что хотел убить. И, в конечном счёте, сделал это.
Он знал, что сам был виноват в том, что Дашка умерла. Это он подсыпал ей средство, ускоряющее роды. Но он не хотел ее смерти! Он лишь хотел поскорее избавить ее от чужого отродья…
Но она умерла. Издохла, производя на свет эту девчонку.
Он посмотрел на ребенка, которого держал на руках. Поначалу она совсем ему не понравилась. Такая мелкая и хрупкая, что, казалось, можно обхватить ее тонкую шею двумя пальцами и, едва сжав — задушить. А ещё она постоянно орала, стоило ему только приблизиться к ней. Он ей не нравился, он знал это. Но это поправимо. Он заставит ее полюбить себя. Так, как не любила ее бл*дская мамаша. Да, Дашка никогда его не любила, иначе эта девчонка просто не появилась бы на свет. Но ничего. Он воспитает из нее идеальную женщину. Само совершенство. Ту, что будет предана ему одному. Всегда.
Да, все это будет. Очень скоро. Но сейчас пора было сматываться отсюда, пока не нагрянули менты. И Ильинский. Он знал, что этот ублюдок ищет девчонку. Он даже хотел бы встретиться с ним, чтобы расплатиться за все. С каким удовольствием он отстрелил бы ему то, чем он трахал его Дашку! С каким удовольствием проделал бы с ним все то, о чем думал все эти долгие месяцы…
От этих мыслей у него вспотели ладони и участился пульс. Он вынужден был напомнить себе, что у него есть иная, высшая цель. Более значительная, чем просто месть. Да и разве не станет худшим наказанием для Ильинского потеря девчонки? Он не заслужил смерти, нет. Он должен мучиться, думая день и ночь о том, где его отродье и с кем. Сыта ли она, здорова ли и жива ли вообще. Пусть сходит с ума, думая об этом каждую секунду, также как сходил с ума он сам все это время, когда не мог подобраться к девчонке. О да, он не подарит Ильинскому смерть, как избавление. Он подарит ему бесконечное мучение…
Эта мысль ему понравилась. Он растянул губы в тонкой улыбке и провел указательным пальцем по щеке девчонки. Глаза у нее точно были Дашкины — такие огромные, небесно-голубые. Это ему нравилось тоже.
А потом она снова разоралась. Он инстинктивно накрыл ладонью сморщившееся лицо и прошипел:
— Заткнись!
Но она не умолкала. А он понятия не имел, как можно ее угомонить. Возможно, ему все же стоило прихватить с собой ее няньку. Хотя бы на первое время. А избавиться от нее он успеет всегда…
Додумать свою мысль он не успел. Неожиданно раздался жуткий грохот и, бросившись в прихожую, он увидел, как дверь слетает с петель и в проёме возникает тот, кого он ждал.
— Что ж, так даже лучше, — сказал он, вынимая из заднего кармана пистолет и направляя его прямо в ненавистное лицо.
Часть 32
Пока они с Володарским ехали туда, где, вероятнее всего, держали Нино и Алину, Герман раз за разом прокручивал в голове то, что узнал. Он не помнил Дашу от слова «совсем». Может, какие-то обрывочные образы, которые, вероятнее всего, просто смешались у него в памяти. Но сейчас, когда выяснил про её суку-любовника, она словно бы стала ближе. Не в тот момент, когда он забрал Алину, нет. А сейчас. Когда можно было попробовать воспроизвести всё, что Землянская пережила, когда ждала их ребёнка.
