Пробуждение души - Дойл Аманда (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Бак все еще допускал, что она могла быть Лорой, но склонялся к мысли, что женщина не была ею. Ее наружность напоминала Лору, но внутри ее тела жила совершенно иная душа. Женщина, о которой стоило заботиться. Женщина, которую стоило желать.
Женщина, которую стоило любить?..
Бак не знал точно, сколько они стояли так, но достаточно долго, чтобы солнце закончило свой медленный ход на другой стороне долины. Достаточно долго, чтобы спустилась вечерняя прохлада, достаточно долго, чтобы найти немного мира и покоя, которые они оба искали.
Бак взял Карли за руку, сжав пальцы вокруг запястья, и, как только отворил дверь, увлек ее с крыльца внутрь дома. Он не отпускал ее, пока они не оказались в центре гостиной.
— Давай я переоденусь, потом растоплю камин и начнем готовить обед.
Карли кивнула, и ее пальцы ослабли.
Бак оставил ее стоять и прошел через коридор к своей спальне. Сейчас он не волновался, что она зайдет сюда без приглашения. Это было в стиле Лоры, но Карли не сделала бы этого.
Но она не была бы нежеланной гостьей, если бы и вошла.
Бак положил оружие на полку, потом опустошил свои карманы у туалетного столика. Медальон и цепочка легли на кучу мелочи, ключи от офиса и стопку бумаг. Касаясь пальцами медальона, он подумал, что не хотел бы видеть его в машине Карли, не хотел бы привлекать ее внимание к нему. Бак не хотел держать его у себя, как она настаивала. Он не хотел иметь в своем доме ничего от Лоры, а особенно этот медальон, который подарил Лоре другой ее мужчина. Она носила это украшение, чтобы напомнить ему, что он у нее не единственный.
Подняв его, Бак уже собрался выбросить вещицу в мусорную корзину, но вместо этого открыл ящик и опустил медальон с цепочкой туда. Карли не захотела его взять сейчас, но, может быть, позже захочет. Если вспомнит.
Что это означало бы для него — если она вспомнит? Будет ли она чувствовать сожаление и раскаяние от того, что делала раньше? Останется ли такой, как сейчас? Будет ли она очарована той особенной властью, которой обладала? Попытается ли снова использовать ее?
Бак не хотел об этом думать. Сняв свою форму, он надел черные брюки, майку с короткими рукавами, шерстяные носки. Потом он вернулся в гостиную. К Карли.
Она сидела на коленях перед камином, пытаясь разжечь огонь в маленькой кучке щепок. Карли выглядела такой серьезной, такой поглощенной своей задачей. Черт возьми, Лора никогда ничем не была всецело поглощена, кроме себя самой. Она была поистине влюблена в саму себя.
Карли — ее полная противоположность. Эту женщину совсем не заботило ее впечатление на других. Она приписывала весь интерес к себе только вопросу о ее личности. Она даже не понимала, что была чертовски красива, и люди засматривались на нее, даже если они не знали Лоры.
Казалось, Карли совсем не волнует и ее впечатление на него.
— Ты любишь пожары? — спросил, невольно улыбаясь, Бак.
— Я не знаю, смогу ли я это сделать. У меня в квартире нет камина. Что я делаю неправильно?
Бак оторвал страницу газеты со столика и, скомкав, бросил ее Карли.
— Положи это под щепки и зажги.
Карли сделала, как он сказал, и улыбнулась, когда бумажный комок задымился, и его охватило пламя.
— Ты последи за огнем, а я начну готовить обед.
— Я могу помочь, — предложила Карли.
— Ты умеешь готовить?
— Я делаю это всю… — она не закончила фразы, и ее улыбка исчезла, — все три года.
Карли хотела сказать «всю свою жизнь», но это было бы неверно. Бак знал это, а она подозревала.
— Все хорошо, я сам. У меня получается. Если ты хочешь посмотреть телевизор, иди туда. У меня берет больше, чем полтора канала. А там стерео, если ты предпочитаешь музыку.
Бак вышел в кухню. Через минуту Карли появилась на пороге с двумя кассетами.
— Что ты хочешь послушать? — спросила она, держа их так, чтобы он мог выбрать.
Иметь выбор — это было что-то новое. В те два года, проведенные вместе, игра шла только по ее правилам. Куда им пойти, что делать, какую музыку слушать — все диктовала Лора.
Ножом, который он держал в руках, Бак показал на кассету в ее левой руке, и она снова исчезла. Почти немедленно комнаты наполнила музыка, нежная и расслабляющая.
Расслабляющая. Рядом с Лорой Бак никогда не расслаблялся, он недостаточно доверял ей для этого. Он никогда не разговаривал с нею просто и естественно. Он никогда не мечтал увидеть ее, провести с нею время. Он никогда не чувствовал к ней желания такого рода, как сейчас: не дикое, не страстное, не яростное. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не быть слишком нежным. Бак верил, что эта женщина способна на сильное, постоянное чувство. Страстное желание, наслаждение прекрасной женщины любовью.
Это было нормально.
Нормально.
Хотел бы он знать. Боже, помоги! Сможет ли он когда-нибудь снова иметь нормальные чувства к женщине?
Покончив с луком, который он резал, Бак смешал его с двумя отбивными, добавив две печеные картофелины, и поставил все это в печь. Установив таймер, он присоединился к Карли в гостиной.
Она задумчиво сидела перед камином, время от времени добавляя дрова в огонь. Бак опустился на ковер в нескольких футах от нее.
— Когда я бросил колледж, я знал только, как делаются сандвичи и как открыть банку. Моя мать никогда не учила меня, потому что думала, что я рано женюсь, и у меня будет жена, которая позаботится об этом. Мне тогда казалось, что я стану большой величиной в футболе и поселюсь в таком большом доме, что даже не буду знать, где кухня. Но когда я переехал сюда с бабушкой, то она решила обучить меня всему, чему только могла.
Показав рукой выше его головы, Карли спросила:
— Это футбольный трофей?
Баку незачем было оглядываться. Это была лишь одна из многих наград, которые он заработал, но единственная, которую Бак выставил напоказ.
— Мы были чемпионами штата три года подряд.
— Это, наверное, было трудно — вернуться сюда и начать все сначала?
— Я не возвращался домой полгода после того, как получил травму. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять, что теперь все будет по-другому, что я не смогу играть в следующем сезоне, да и вообще играть. — Даже спустя столько лет его улыбка была горькой. — Я покинул Новер как местный герой с будущим, а вернулся на костылях, едва способный ходить, и проходил курс физиотерапии три раза в неделю…
— Я знаю, это не могло быть большим утешением, но твоя семья должна была радоваться, что ты опять дома.
— Моя мать была рада. А отец… — Бак покачал головой. — Отец и я всегда плохо ладили. Он хотел, чтобы я остался на ранчо и работал бы на нем, пока он не состарится. А потом оно бы перешло ко мне. Он считал, что футбол — это потеря времени. Даже когда я поступил в школу в Небраске, он не верил, что у меня есть талант играть в футбол. Когда я вернулся домой, отец был сердит и разочарован. Я не только потерпел фиаско с футболом, как он и ожидал, но и получил такую травму, что не мог работать на ранчо. Мы жили в одном доме последние пять лет его жизни, но едва разговаривали. Чем больше он слабел, чем меньше работы мог выполнить, тем больше он негодовал на меня.
— И у вас с ним ничего не склеилось до его смерти?
— Нет. — Это было занозой в его душе. Бак пытался наладить отношения. Он старался говорить с отцом, пытался объяснить ему, почему сделал такой выбор, почему не оправдал его надежд, не выполнил его волю. Но старик был уже слишком болен, слишком расстроен. Он знал, что ранчо, на котором он работал всю свою жизнь, место, которое его отец сберег, где поселился еще его дед, будет продано после его смерти. Он знал, что оно еще будет называться «ранчо Логана», потому что так называлось сто лет, но Логаны там уже жить не будут, и винил в этом Бака.
Умирая, он с последним вздохом проклял своего сына за это.
Карли коснулась его руки.
— Извини, мне не следовало спрашивать.
— Спрашивай все, что хочешь. Сейчас это единственный способ для тебя узнать.
