Однажды ночью в Лас-Вегасе - Гордон Люси (книги полностью TXT) 📗
Он носился как молния, дозваниваясь своему личному пилоту. Через минуту мчался по саду к площадке, на которой ждал его вертолет, а еще через несколько минут они уже были в воздухе.
Пока его пилот связывался с аэропортом, чтобы сообщить о прилете и договориться о том, чтобы их встретила машина, Лисандрос позвонил в справочную, чтобы узнать, когда будет следующий рейс в Англию. «Через полчаса», – ответили ему, и он застонал.
Опытный пилот доставил его в афинский аэропорт в кратчайшее время. Уже ждавшая его машина помчалась к основному зданию. Глядя в окно, Лисандрос молился о задержке рейса, о чем-то, что дало бы ему шанс успеть помешать Петре улететь на этом самолете. И тут он увидел его. Он поднимался в небо все выше и выше и уносил с собой его любовь, его жизнь…
Лисандрос покачнулся, ослепленный горем.
И тут чьи-то руки обхватили его, поддержали, как делали это так часто раньше. Он попытался справиться с собой:
– Прости, я…
Она приникла к нему, вглядываясь в его лицо, не в силах поверить случившемуся.
– Что случилось? – спросила она. – Почему ты здесь?
– Чтобы помешать тебе улететь. Я думал, что ты в том самолете, который только что вылетел в Англию. Ты не можешь улететь так.
– Как – так? – с надеждой спросила она.
– До того, как мы все уладим.
Она не знала, что и думать. Он говорил почти по-деловому, но при этом весь дрожал в ее объятиях.
– Я не лечу обратно в Англию, – сказала она. – Я не поэтому здесь. Пожалуйста, успокойся. Ты меня пугаешь. Давай присядем где-нибудь, – предложила она, – и я все объясню.
Потягивая кофе, она спокойно сказала:
– Я собиралась на Корфу. Я много думала о том, откуда Никатор узнал о том, что мы говорили, и мне кажется, что он знает о Доме Приама намного больше, чем все считали. Достаточно, чтобы уже давным-давно поставить там жучки. И я решила выяснить это.
– Да, – кивнул Лисандрос. – Точно. Мы найдем там ответ. Но почему ты не сказала мне?
– Я не была уверена в том, как ты… в общем, я решила отправиться туда одна, но, когда приехала сюда, поняла, что должна была сначала сообщить тебе. Потому что, если я найду жучки, мне надо, чтобы ты был там, правда? Иначе… – она слабо улыбнулась, – иначе, как бы ты узнал, что это не я поставила их, чтобы обелить себя?
– Перестань… – прошептал он.
– Тем не менее я как раз собиралась уехать из аэропорта. Я хотела приехать к тебе и рассказать о том, о чем думаю, и тут появился ты. Что тебя привело сюда?
– Ты. Мы разговаривали по телефону, и мне показалось, что ты в аэропорту, что ты уезжаешь из Греции. Мне было необходимо приехать и остановить тебя. Послушай, все остальное не имеет никакого значения. Я не могу тебя отпустить.
– Несмотря на то что все еще сомневаешься во мне? – спросила она.
– Мой вертолет здесь. На Корфу мы найдем все ответы.
Час спустя вертолет высадил их на острове.
– Кто-нибудь знает, где сейчас Никатор? – вдруг спросил Лисандрос.
– Никто не видел его уже несколько дней.
– Как мудро с его стороны избегать меня. Он всегда так делал, когда у него случались проблемы.
– Ты ведь понимал, что это его рук дело, правда?
– Я выяснял. А если мы выясним это последнее обстоятельство…
«Только тогда ты поверишь мне, – печально подумала она, – но не раньше».
Может, она слишком многого хотела? Он приехал за ней, отчаянно желая, чтобы она осталась. Разве этого было недостаточно?
Нет, недостаточно. Она не могла забыть выражение его лица, когда Никатор вывалил на них всю эту грязь. Это было выражение лица человека, которого предали.
Дом оставался таким же, каким она его помнила, но только если раньше он был наполнен радостью, теперь ее не было и в помине. Тишина в доме была смертельной тишиной страха.
Лисандрос не стал терять времени. Взяв в сарае инструменты, он зашагал по саду к деревьям – туда, где покоились Бригитта и ее ребенок.
Он трудился в поте лица, копая вокруг могилы, и наконец выкрикнул:
– Вот они! – Сейчас его глаза торжествующе сверкали. – Вот, возьми, – сказал он, поднимая что-то.
– Что ты нашел? – спросила она.
– Подслушивающие устройства – крохотные микрофоны, но достаточно мощные, чтобы записывать даже то, что мы говорили друг другу.
Итак, обвинения с нее сняты. Петра ждала, что ее захлестнет радость, но этого не произошло.
– Значит, здесь все прослушивалось, – тихо произнесла она.
В душе она все еще ждала, что Лисандрос скажет – поверил бы ей в любом случае, даже если бы ничего не нашел!
Отчаявшись, она подтолкнула его в нужном направлении:
– Но откуда ты знаешь, что это не я приходила сюда раньше и не поставила их там?
Если бы только он сказал: «Потому что я знаю, что ты никогда бы не сделала такого!»
Вместо этого, лучезарно улыбаясь, Лисандрос произнес:
– Конечно, это не ты сделала. Взгляни на них – они старые, годами лежали здесь. У Никатора, видимо, были свои агенты, которые сказали ему об этом месте и оснастили его жучками много лет назад. Он просто дожидался момента.
– А, понятно… Так что это доказательство снимает с меня обвинение.
– Разумеется! – Он взял ее за плечи. – Дорогая, разве ты не понимаешь, как это замечательно? Это все расставляет на свои места.
– Неужели? – прошептала она.
Лисандрос едва ли слышал ее слова и вникал в их значение.
– Иди ко мне, – сказал он, притягивая ее к себе и горячо целуя. – Теперь ничто не сможет нас снова разлучить.
Он схватил ее за руку и побежал к дому. Его лицо сияло от счастья. Наверху он толкнул ногой дверь в свою спальню и бросил Петру на кровать. В долю секунды она должна была принять решение, пойти ли на это, потому что знала, что они лишь приближают конец. Но только по этой причине она должна была позволить себе этот последний раз.
Она предавалась любви с ним так, как никогда прежде.
Каждым нежным жестом, каждым произнесенным шепотом словом она заявляла ему о прощании. Каждая ее ласка была полна мольбы о том, чтобы он всегда помнил, что она любила его безгранично и всегда будет любить, даже если их пути теперь должны разойтись.
Они одновременно достигли апогея, а потом он с торжеством и облегчением посмотрел на нее, нежно обнял, и она с трудом сдержалась, чтобы не заплакать.
– Слава богу! – произнес он пылко. – Мы едва не потеряли друг друга.
Для него все было так просто… Он не видел пока неизбежности, но должен был взглянуть ей в лицо.
– Лисандрос…
– Что, моя дорогая?
– Разве ты не понимаешь, что мы уже потеряли друг друга?
– Нет! Мы ведь теперь знаем, как это было сделано. Все газеты оказались фальшивкой. Он посылал за нами во Дворец Ахиллеса кого-то, кто подслушал наши разговоры, а теперь мы нашли доказательство, которое обеляет тебя.
Едва успев произнести эти последние слова, Лисандрос осознал, что натворил. Она поняла это по внезапному смятению, отразившемуся на его лице.
– Да, – грустно повторила она, – тебе было нужно доказательство, чтобы оправдать меня, потому что моего слова оказалось недостаточно.
– Не говори так! – перебил он ее.
– Я должна. Я уезжаю… по крайней мере, на какое-то время.
– Нет. Я не отпущу тебя! Заставлю остаться, пока ты не увидишь смысл… – Он сам испугался того, что сказал. – Я не то имел в виду…
– Все нормально. Мне приятно, что я тебе нужна, но если бы ты только знал, как я мечтала, чтобы ты поверил мне без всяких доказательств! Теперь уже слишком поздно…
– Но мы только что все исправили!
– Драгоценный мой, мы ничего не исправили! Разве ты сам этого не видишь? Мы занимались любовью, и это было прекрасно, но настоящая любовь гораздо больше, чем страсть. Мы знаем, как довести друг друга до экстаза, и на какое-то время этого нам кажется достаточно. Но потом мы неизбежно видим дистанцию между нами.
– Ее не должно быть, – сказал он хриплым голосом. – Мы должны ее преодолеть.
