На ее условиях - Мори Триш (читать книги онлайн TXT) 📗

Симона хотела заняться любовью еще раз, зная, что у нее оставалось мало времени, но Алесандер мягко отстранил ее, поцеловал в лоб и, сказав, что она не должна перенапрягаться, пошел готовить ей завтрак. Смущенная и немного обиженная, она заподозрила, что Алесандер уже отдаляется от нее, ожидая ее отъезда.

За завтраком, когда она ела приготовленный им омлет, мужчина смотрел на нее так, словно ожидал от нее чего-то. Боялся, что она внезапно начнет биться в рыданиях, поэтому так заботился?

— Что-то не так? — Она опустила вилку, снова поймав на себе его взгляд искоса.

— Не знаю, — отозвался Алесандер неискренне. — Ты, случайно, ничего не хочешь мне сказать?

Симона моргнула:

— Например?

— Ну… — Уголки его губ выгнулись в улыбке. — Может, ты знаешь что-то, чего не знаю я, и захочешь поделиться? Чем-нибудь интересным, какой-нибудь тайной?..

По спине девушке пробежали мурашки. Он не мог знать. Это было невозможно, он никак не мог догадаться. Они едва слово друг другу сказали за последний месяц, а прошлой ночью ей было не до слов…

— У меня нет секретов.

— Совсем никаких? Ничего, что ты хотела бы мне сказать?

«Ничего, что ты хотел бы услышать».

— Я понимаю, что тебе может быть трудно это сказать. Я столько раз тебя предупреждал, но теперь наши отношения изменились. Я не хочу, что бы ты что-то от меня скрывала.

Симона нервно сглотнула. А если он чувствовал к ней то же, что она к нему? Неужели он ее полюбил? После прошлой ночи она хотела в это верить. А с тем, как он смотрел на нее сейчас, как нежно и ободряюще взял за руку, это могло оказаться правдой.

— Не волнуйся. Скажи мне.

— Хорошо. — Симона попыталась найти смелость, чтобы сказать правду. — Есть кое-что…

— Я так и думал. Что?

Его рука была сильной и теплой, и девушка улыбнулась, глядя в его темные глаза:

— Алесандер, я люблю тебя.

Мягкость в его взгляде сменилась недоумением.

— Что? Это все? Я думал, ты скажешь мне о ребенке. Когда ты собиралась сказать мне о ребенке?

— О чем? Нет никакого ребенка.

Алесандер потряс головой и выпустил руку Симоны.

— Я слышал, ты сказала Фелипе…

О боже. И она только что сказала, что любит его.

— Ты был там?

— Конечно, я там был. Мне позвонила сиделка. И я слышал, ты сказала Фелипе, что беременна. Что у нас будет ребенок, и мы назовем его Фелипе. Я слышал это!

— Алесандер… — Симона запнулась. — Ты должен понять…

Мужчина вскочил со стула и пересек комнату, вцепившись в волосы.

— Черт возьми, ты сказала это. Зачем, если это неправда?

— Потому что Фелипе хотел это услышать.

— Фелипе вряд ли мог тебя слышать, не говоря уже о том, чтобы понять!

— Нет, ты не понимаешь. В тот день, когда он упал… до этого он сказал мне, что больше всего он хотел бы услышать о ребенке до того, как умрет. Он хотел знать, что его род продолжится после его смерти.

— Но в тот день…

— Я помню.

— Мы не предохранялись, и с тех пор ты молчала, а потом я услышал, что сказала Фелипе, и подумал…

— Мне жаль. Я тебе не сообщила, неделю назад у меня были месячные. Мы с тобой едва разговаривали, и я не думала, что тебе это интересно.

Ребенка не будет. Алесандер смотрел в окно и не видел роскошного пейзажа. У Симоны были месячные. Она не беременна. И думала, что ему все равно.

«А почему мне не все равно?»

Несколько недель он пытался изображать безразличие, но, услышав ее слова у постели Фелипе, Алесандер осознал, насколько ему важно, чтобы она осталась с ним. И насколько важен ему этот ребенок. Которого не существовало. Его малыша. Его сына. Это ранило Алесандера гораздо больше, чем он мог ожидать.

— Ты вообще когда-нибудь говоришь правду? — развернувшись, бросил он в лицо Симоны.

— Алесандер, — взмолилась она, — пожалуйста…

— Ты лгала с самого первого дня.

— Потому что должна была! Я лгала только Фелипе и ненавидела себя за это, даже если он умер счастливым.

— Ты вообще умеешь говорить правду?

— Я сказала тебе правду.

— Ты на это не способна.

— Алесандер, — повторила Симона твердо. — Я сказала тебе правду.

— Но ты…

— Я сказала, что люблю тебя.

Он закрыл глаза, возвращаясь мысленно к ее словам. Она действительно это сказала, вот только он ждал совсем других слов, хотел услышать другие слова, поэтому не принял эти.

— Это правда. Мне жаль, что это не та правда, которую ты хотел услышать.

«Верно. Но почему меня это не раздражает?» Возможно, потому, что внутри его что-то отзывалось на ее признание. Алесандер не хотел, чтобы она уезжала. Он надеялся, беременность заставит ее остаться, и был подавлен, узнав, что ребенка не будет. Но если Симона его любит, может, этого достаточно, чтобы она осталась?

— Ты хочешь вернуться в Австралию?

— Что?

— Я знаю, тебя там ждет учеба, но ты хочешь вернуться? В конце концов, в Испании тоже есть университеты. Ты можешь получить диплом здесь.

У Симоны сильнее забилось сердце. Она боялась поверить в его слова.

— Алесандер?..

— Потому что если ты не хочешь уезжать, может, останешься со мной?

— Даже если я не беременна?

— Откуда ты знаешь? Мы не предохранялись прошлой ночью. Я думал, это не нужно, если ты беременна. И теперь ты в самом деле можешь быть.

Надежда Симоны увяла.

— Ты хочешь, чтобы я осталась, на случай, если появится ребенок.

— Да, я хочу ребенка, но и тебя тоже. Я этого не понимал. Я хотел, чтобы ты осталась со мной, и когда я услышал о ребенке, то был уверен, что это заставит тебя остаться. Я хочу, чтобы ты осталась. Потому что я люблю тебя, Симона…

Девушка растерянно моргнула:

— Что ты сказал?

— Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты осталась. И мы не будем предохраняться столько, сколько понадобится, если это гарантирует, что ты согласишься.

— Алесандер…

— Знаю, тебе было со мной нелегко. Я плохо с тобой обращался, и я не имею права просить тебя о любви.

Ее сердце билось так быстро, что кровь шумела в ушах.

— Ты говорил, чтобы я не верила, что ты можешь быть милым.

— Я не милый, и я первый это признаю. Но еще я признаю, что влюблен в тебя. Симона, ты останешься в Испании, со мной? Станешь моей женой по-настоящему и матерью моих детей? Обещаю, мы назовем сына в честь твоего деда Фелипе. Что скажешь?

— Да! — вскрикнула Симона, вне себя от счастья. — Я скажу — да. Я люблю тебя, Алесандер, я так тебя люблю!

С улыбкой он привлек ее в свои объятия и целовал, пока у Симоны не закружилась голова.

— Я тоже тебя люблю. Я всегда буду любить тебя.

Эпилог

Схватки у Симоны Эскивель начались теплой осенней ночью, когда виноградные гроздья наливались соком на высоких шпалерах, а ветер с залива перебирал шелестящую листву. Это случилось ровно через год после того, как она появилась на пороге Алесандера с безумной идеей, год, полный отчаяния, потерь, надежды и новой жизни.

Алесандер волновался больше, чем Симона, пока вел машину и вез ее в больницу. Он суетился и не находил себе места, и, когда Симона велела ему успокоиться, мужчина попытался распоряжаться персоналом, раздавая приказы и требования, чтобы никто не усомнился, что это маленький Эскивель собирается прибыть в этот мир.

Алесандер держал жену за руку во время схваток, и нервничал, и подавал ей воду, и массировал спину. И когда их ребенок родился, Алесандер в благоговении смотрел на сильную женщину, которую он любил и которая родила ему сына.

— Ты ему не солгала, — сказал он позже, сидя у ее постели и любуясь крошечными ручками младенца, намертво вцепившимися в его палец. — Фелипе, — объяснил Алесандер в ответ на непонимающий взгляд жены. — Перед его смертью ты сказала ему правду, что у нас будет сын и мы назовем его Фелипе. Малыш был зачат в ту ночь. Ты сказала правду.

Симона смотрела на него с улыбкой. Она вышла за этого мужчину, чтобы сделать счастливым деда, но она отдала ему свое сердце и подарила сына. И в ответ он подарил ее совести покой.