Не отпущу!.. - Уилкинсон Ли (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— Настолько, что забеспокоился, — признался Куинн. — Я взял несколько выходных и приехал, чтобы лично во всем разобраться. Первым делом стало ясно, что Пери прав: между тобой и Генри было нечто гораздо большее, чем обычные отношения между секретарем и работодателем. Я наблюдал за вами, видел, как ты ему улыбаешься, как кладешь руку ему на плечо. Видел, как оживляется его лицо, когда ты заходишь в комнату, как он не сводит с тебя глаз… А потом в банке дела осложнились, и мне пришлось снова уехать в Бостон. Вот тогда я написал Пери. Когда я вернулся в Солтмарш, мое убеждение, что Генри втюрился, только укрепилось.
— Могу себе представить, как это выглядело, — беспомощно проговорила она. — Тем более что ты готовился к худшему. Но ты должен верить, что нас связывала просто взаимная симпатия.
Куинн пожал плечами.
— Так это было или не так, но Пери был искренне убежден, что Генри влюблен в тебя, и отчаянно старался пресечь это. Он не хотел, чтобы ты стала его мачехой.
— То есть он боялся, что я заберу у Генри деньги?
— Я тоже так думал, — признался Куинн, — но дело оказалось не в этом. Если бы его единственной заботой были деньги или спасение Генри, он бы успокоился, когда ты вышла замуж за меня. Зачем было показывать тебе мое письмо и добиваться, чтоб ты меня бросила?.. Сегодня вечером он признался…
Остановив взгляд на смуглом лице Куинна, Элизабет ждала.
— Ты не догадываешься?
Она покачала головой.
— Он был по уши влюблен в тебя… Ты ушла от Генри, и он хотел, чтобы ты ушла и от меня. Он надеялся, что ты кинешься к нему в объятия…
Теперь, когда все было произнесено, она поняла, что Куинн прав. Это объяснило и отношение Пери, и ее собственное непонятное чувство смутной тревоги…
— Он с самого начала потерял из-за тебя голову, а ты не обращала на него внимания и явно отдавала предпочтение Генри. Он безумно ревновал и отчаянно боролся против вашего возможного брака. Именно от отчаяния он кинулся ко мне, хотя и не мог предвидеть, чем все это кончится… Когда ты исчезла и Генри узнал, в чем дело, разразилась буря. Пери выставили за дверь. Для него это было потрясением. Он признался мне, что потом, когда его чувство к тебе прошло, он раскаивался в своем поступке, пытался исправить положение, прислал мне твою фотографию с Бомонтом…
— Если бы он вообще не вмешивался… — печально произнесла она.
— Должен заметить, что Пери не во всем виноват. Если бы в его словах не было ни грана истины, я бы тут же отмахнулся от них…
— Но этого не было! — не выдержала она. — Все, что он тебе рассказывал, или искажение, или просто ложь. Мы с Генри испытывали взаимную привязанность, и не более.
— Он оставил тебе половину состояния, — безжалостно напомнил Куинн.
— Я не знаю, почему он это сделал, я не просила. И уж во всяком случае я не брала у него ни денег, ни подарков.
— Сегодня, когда я надавил на Пери, он признался, что сочинил это, чтобы заставить меня приехать.
— Но ты охотно всему поверил, — с возмущением заметила она. — Поэтому ты решил, что Генри подарил мне эти сережки?
— Ты все еще отрицаешь это?
— Разумеется.
Казалось, Куинн теряет терпение.
— Но послушай, ведь теперь уже все это не имеет значения, так почему бы тебе не сказать правду?
— Но это и есть правда. — Она бессильно махнула рукой. — Я знаю, что они особенные и, как ты говорил, таких не купишь на базаре. Но я не понимаю, почему теперь, когда ты узнал, что Пери обманывал, ты все еще считаешь, что они мне достались от Генри.
Он вздохнул.
— Даже если бы Пери не сказал ни слова, я точно знаю, что их подарил тебе Генри.
— Так вот, ошибаешься, он не дарил мне их.
— И даже на прощанье?
Она вскочила на ноги.
— И даже на прощанье! И я их не брала! — Он все еще считает ее воровкой.
— Послушай, — ровным голосом сказал он, — мне безразлично, даже если ты их взяла. Они прекрасны. Я не упрекнул бы тебя, если б ты поддалась искушению…
— Ах, как ты добр!
— Я всего лишь хочу, чтобы ты призналась…
— Не в чем мне признаваться. Я не поддавалась искушению, я не брала их.
Взглянув ему в лицо, Элизабет поняла, что напрасно теряет время. Она присела на корточки и, положив руку ему на колено, подняла на него глаза:
— Ну пожалуйста, Куинн, поверь мне.
— Я хотел бы тебе верить. — Он помолчал. — Но не могу.
Голова у нее бессильно опустилась, руки повисли.
Он сказал почти грубо:
— Нечего изображать из себя… — И осекся. Потом взял ее за плечи и поднял. — Пошли, у тебя совершенно измученный вид. Тебе пора в постель. Мне кажется, ты еще не оправилась от вчерашнего стресса. — Обхватив ее за талию, он повел ее к лестнице. — Пока ты не успела расположиться, я возьму себе подушку и одеяло.
— Подушку и одеяло? — Она взглянула на него. — Это еще зачем?
— Я подумал, ты захочешь, чтобы я спал на диване.
Единственное, чего она от него хотела, — это чтобы он ей верил. Но если пока этого не добиться, что ж, она потерпит. Она выбрала свой путь и не отступит и не позволит самолюбию встать между ней и Куинном.
— Нет, — ровно произнесла она, — я не хочу, чтобы ты спал на диване.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Элизабет шевельнулась и открыла глаза. Еще только светало, но уже щебетал воробей с неуемной радостью, вслед за ним и скворец затянул утреннюю осанну.
Она лежала на спине. Рука Куинна покоилась чуть ниже груди. Его загар четко выделялся на фоне ее сливочной кожи.
Решение не поддаваться уязвленному самолюбию было вознаграждено. В ее сонной голове всплыло воспоминание об их ночи любви.
Осторожно повернув голову, Элизабет стала смотреть, как спит ее муж. Он лежал на боку лицом к ней.
Крупные черты, суровое лицо. Но обычно иронически прищуренные глаза закрыты, а решительные губы расслабились. Это, да еще слегка взъерошенные волосы и длинные ресницы делали его лицо… почти беззащитным.
Элизабет вдруг задохнулась от острой жалости, и любви, и тоски по тому, что могло бы быть. Словно что-то почувствовав, он открыл глаза.
Она улыбнулась ему. Ее взгляд был полон тепла и нежности, и на мгновенье в его глазах появилось выражение, которое она хотела бы видеть в них всегда, но уже в следующую минуту взгляд затуманился, как будто Куинн вспомнил что-то такое, о чем предпочел бы не вспоминать.
Она вздрогнула и вернулась к реальности.
— Чем собираешься заниматься сегодня? — спросила она ровным голосом.
Он приподнялся на локте:
— Надо еще разобраться в сейфе Генри, посмотреть кое-какие тетради, так что после завтрака думаю вернуться в Солтмарш.
— Один?
— Можешь не ехать, если тебе не хочется.
— Я хочу поехать.
— Хорошо. — Неясно было, доволен он или нет.
Она не смогла удержаться от мучившего ее вопроса:
— Ты решил, что делать с домом?
— В каком смысле?
— Ты говорил, что подумаешь, не продать ли его.
— А ты не хочешь, чтобы я его продал?
— Генри был бы против.
— Боишься, что меня будет мучить совесть?
Она чуть было не сказала «нет», но передумала и произнесла:
— Да.
Отвернувшись, он спросил:
— Решила делать все по-честному?
— В какой-то степени.
Лицо у Куинна посветлело, в уголках глаз побежали лучики смеха.
— Тогда скажи мне вот что: ты действительно не любишь есть в постели?
— Смотря по обстоятельствам.
— Каким?
— Одна я или нет. А ты? Чего не любишь ты?
— У меня есть другое предложение.
— А именно?
— Показать?
— Ну давай. — Она слегка покраснела. — Если у нас есть еще время…
Он на минуту задумался.
— Вообще-то я не люблю делать это наспех, но с твоей помощью…
Потом они вместе долго стояли под душем. Потом одевались.
Расчесав волосы и уложив их в привычный пучок, она повесила на шею серебряный медальон, подарок Генри. Куинн холодно следил за ней. Все еще ревнует. Вздохнув, она пошла готовить яичницу и кофе.
