В Нью-Йорк за приключением - Макалистер Энн (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
Завтра, – пообещал себе Гиб, – все изменится к лучшему. Завтра он будет бродить по горам, любоваться окрестностями, и на мысли у Хлое Мэдсен у него просто не останется времени.
Но завтрашний день оказался ничем не лучше предыдущего. Даже хуже.
Гибсон взял напрокат машину и отправился в горы. Они оказались такими же живописными, как он и надеялся. Вскоре город остался позади. Гиб тащился вверх по узкой пыльной дороге, которую пометил на карте, недавно купленной в магазине спортивных товаров. Затем он остановил машину и запер ее, взвалил на плечи рюкзак с притороченным к нему спальным мешком и начал восхождение.
У Гиба имелась карта. Он приобрел путеводитель, где описывался чуть ли не каждый сантиметр маршрута, по которому он собирался пройти. Он здоров, полон сил и решимости. Неужели это так трудно?
Оказалось, трудно.
Даже очень.
Гиб забыл о том, что лезть придется в гору. Он не привык к таким нагрузкам, и выдохся гораздо раньше, чем ожидал. Гиб забыл, что не успел растоптать свои новые кроссовки. Черт, ну и когда ему было их разнашивать? Он же не готовился к этой поездке заранее. И он забыл, что в Монтане даже летом может пойти снег.
Снег?
Гибсон был поражен до глубины души, когда с неба посыпались первые снежинки. Ему проще было поверить в старую детскую сказочку о том, что бог взбивает по утрам свои пуховые перины, чем в падающий снег.
Но поверить пришлось.
Становилось все холоднее. Поднялся ветер. Снег повалил хлопьями. Гиб развернулся и пошел обратно.
Он не готов к снегу. Он предпочитает заниматься туризмом в хорошую погоду.
Короче, Гиб вернулся в гостиницу дрожащим, промокшим до нитки и с водяными мозолями на пятках. По «ящику» снова шла какая-то чушь, и Гиба опять потянуло включить платный канал. Это было очень заманчиво еще и потому, что весь день он по любому поводу вспоминал Хлою.
Сначала: «Хлое бы жутко понравился этот бесподобный пейзаж». Затем: «Как жаль, что Хлоя не видит этот цветок» или «Интересно, а Хлоя когда-нибудь ходила в походы?»
Дальше еще круче: «Хлоя ни за что не поверит. Снег! В июле!» И наконец: «Это безумие. Надо вернуться, чтобы я смог рассказать ей об этом».
И только придя в гостиницу и приняв душ, на этот раз горячий, Гиб вспомнил, что распрощался с Хлоей навсегда.
Почему-то эта мысль его уже не грела.
Гиб лежал на кровати и представлял, как она улыбается, хлопает ресницами, покачивает бедрами и надувает губки.
Он застонал.
А потом сделал то, что обещал себе не делать. Гиб встал, порылся в своем рюкзаке и вытащил с самого дна из-под кучи носков пачку фотографий. Снимки обнаженной и прекрасной Хлои, который он сделал в первый день. И несколько других. Некоторые из них он делал, когда пленка подходила к концу, «чтобы кадры зря не пропадали». Здесь Хлоя была одета. На некоторых снимках она казалась печальной, на некоторых смеялась, а кое-где казалась задумчивой. Но везде она была очаровательна.
Гиб не должен был брать с собой эти фотографии. Он не помнил, зачем сделал это.
Хотя, нет, помнил.
Гиб надеялся, что будет доставать их время от времени и убеждаться, как далеко он продвинулся в своей борьбе с чарами Хлои Мэдсен.
Предполагалось, что его чувства остынут со временем, и он сможет рассматривать эти снимки с возрастающим день ото дня равнодушием.
Но, если судить по его теперешней реакции, до этого очень далеко.
Возможно, именно по этой причине Гиб так стремился снова отправиться в горы, как только в городе стает снег.
– Я бы не советовал вам сейчас уходить, – сказал портье, когда Гиб выселялся из мотеля. – Еще довольно скользко. Здесь-то снег растаял, а выше он еще лежит.
Но прогноз погоды на ближайшие дни был благоприятным, а Гибу очень нужно было отвлечься.
– Как-нибудь переживу, – ответил он.
Через три дня, думая о Хлое вместо того, чтобы смотреть себе под ноги, он поскользнулся, упал и сломал себе ногу.
Через двадцать четыре часа она будет дома.
Хлоя сидела на кровати Гибсона и думала об Айове, пыталась представить себе, как сойдет с трапа самолета и упадет в объятия Дэйва.
Ее сумки уже упакованы. Цветы политы. Квартира сияет чистотой. Хлоя даже напекла печенья и оставила его на кухонном столе в знак благодарности, но все же не теряла надежду еще раз пообщаться с Гибсоном до отъезда.
Хлоя надеялась, что Гиб ей позвонит, и она сможет попрощаться с ним и поблагодарить за то, что он позволил ей пожить в его потрясающей квартире и принял ее на работу.
Еще раз услышать его голос.
От этой мысли Хлою бросило в дрожь. Она вскочила с кровати и торопливо расправила покрывало, чтобы Гиб не догадался, что она тут сидела.
А потом опять уселась на то же самое место.
– Спасибо, – тихо сказала Хлоя, обведя взглядом комнату, в которую часто приходила по ночам, чтоб почитать, посидеть и подумать.
Она знала, что не должна приходить сюда. У нее же есть своя спальня. Вся квартира в полном ее распоряжении.
Но ей нигде не было так уютно, как здесь. Как ни странно, в этой комнате не было фотографий Гиба. Только три снимка в рамочках на комоде: Джина в молодости, Джина с мужем и детьми и какая-то семейная пара. Хлоя подозревала, что это родители Гиба.
У мужчины были такие же темные волосы, как у Гиба, и пронзительный взгляд. У женщины была похожая улыбка. Они стояли возле кафе-мороженого в Коллервиле. Это здание Хлоя узнала с первого взгляда. Увидев снимок впервые, она улыбнулась, ощутив знакомое тепло и тоску по дому.
Может, для этого она и приходила сюда. Чтобы почувствовать себя ближе к дому.
Или ближе к Гибу?
Эту мысль Хлоя немедленно выбросила из головы.
Она возвращается домой.
Завтра она уже будет дома. Ее Нью-Йоркское приключение окончено. Ее жизнь – та жизнь, о которой она мечтала с восемнадцати лет, пойдет своим чередом.
Хлоя попыталась это вообразить. Она представила, как спускается с трапа самолета, а Дэйв ее встречает. Она бросается к нему в объятия и понимает, наконец, что именно здесь ее место, что, подобно сестре Кармеле, она вернулась домой.
Хлоя упала на кровать и схватила одну из подушек Гиба. Она прижала ее к груди, уткнулась лицом в ее мягкую поверхность и глубоко вздохнула, представляя себе, что завтрашний день уже наступил, и она обнимает Дэйва.
Но это был не Дэйв.
Сегодня она еще в Нью-Йорке. И Хлоя знала, что будет до конца своих дней помнить это мгновение. Эту комнату. Эту кровать. Эту подушку. Она почувствовала запах и поняла, что будет помнить и его тоже.
Запах города. Запах мягкого хлопка.
Неописуемый запах Гиба.
Ее разбудил телефон.
Хлоя вздрогнула, не сразу сообразив, где находится, а затем поняла, что заснула на кровати Гиба. Приподнявшись, она взглянула на часы. Было уже поздно. Начало двенадцатого.
Она сняла трубку.
– Алло?
– Я тебя разбудил?
– Гиб! – Хлоя даже не пыталась скрыть свою радость. Он позвонил ей, чтобы попрощаться! – Как ты? Развлекаешься? Что ты делаешь?
– Я сломал ногу.
– Что? – Хлоя ушам своим не поверила. Его ответ был кратким и недвусмысленным. Как это похоже на Гиба. – Что? Сегодня? Как ты себя чувствуешь?
– Живу пока. Мне нужна твоя помощь.
– Все, что угодно. – Хлоя соскочила с кровати, отбросила подушку и снова расправила покрывало, как будто он мог увидеть, где она находится.
– Позвони по этому телефону и скажи, чтобы они выслали машину в аэропорт меня встретить. Завтра к двум часам дня. Я мог бы поймать такси, но так будет проще. – Гиб продиктовал номер, и Хлоя торопливо его записала.
– Я позвоню прямо сейчас. Но… – Но, прежде чем она успела произнести хотя бы слово, сигнал прервался.
Хлоя изумленно взглянула на гудящую трубку.
Ничего себе прощание.
Но ведь это никакое не прощание, – внезапно поняла она. Какое может быть прощание, когда Гиб в беде.
