Командировка в сказку - Харрис Линн Рэй (читать книги без TXT) 📗

— А вдруг случится что-нибудь еще?

— Ничего больше не случится. За последние годы Монтеверде вконец обнищало. Договор с Монтебьян­ко был необходим Паоло, чтобы заполучить деньги и удержаться у власти. Это была его последняя надеж­да. Теперь сын Паоло взбунтовался против отца, и все идет к тому, что Паоло скинут с трона уже в бли­жайшее время. И начнется процесс демократическо­го восстановления страны.

— Боже мой! Еще вчера я понятия не имела, что ты действительно военный и рискуешь своей жиз­нью, участвуя в операциях... — Она почти истерично рассмеялась.

— Ты думала, военная форма только для вида? — мягко спросил Нико.

Он больше не считался действующим офицером армии Монтебьянко, и его пытались отговорить от участия в спасательной операции не потому, что он был неподготовлен, а из-за его статуса наследного принца. Но ничто не могло остановить Нико. 

— Не знаю, о чем я думала. — Она закрыла глаза руками. — Боже, какой я была идиоткой, что связа­лась с тобой.

— Лили, посмотри на меня, пожалуйста. — Нико дождался, когда она подняла на него глаза. — Прости меня! Понимаю, что обязан был открыться тебе в ту ночь и рассказать, кто я. И конечно, мне не следова­ло заниматься с тобой любовью, особенно после того, как я узнал, что ты девственница, но дело в том... что я не жалею об этом. — Он поднял руку, чтобы по­гладить Лили, но не решился. — Первый раз всегда особенный. Ты имела право знать, кому отдаешь свою невинность.

Она пожала плечами:

— Мог бы, должен был, нужно было... К чему те­перь все эти слова? Главное другое — ты не любишь меня, а я не люблю тебя. — Лили не смотрела на него, говоря это. Ее слова отозвались в нем болью, чего Нико совсем не ожидал. Она не любила его? А что чувствовал он сам?

С ней его жизнь, без всякого сомнения, наполни­лась смыслом, и он почувствовал себя счастливее. Но была ли это любовь? Нико не знал, но какая разница, если Лили призналась, что не любит его.

— Я восхищаюсь тобой. Ты смелая, порядочная, всегда искренняя. Ты — мать моего сына, мать моих будущих детей. У нас с тобой все будет хорошо.

— Но я наскучу тебе рано или поздно. И ты вер­нешься к прошлой жизни, к своим любовницам и вечеринкам.

— Мне никто не нужен, кроме тебя, — запроте­стовал Нико, оскорбленный.

— Сейчас, может быть, так оно и есть, но потом все поменяется, Нико. Ты не сможешь отказаться от жизни, к которой привык.

Он не знал, что сказать, как достучаться до нее. Ему хотелось обнять ее и прижать к себе, но Нико понимал, что Лили не позволит ему прикоснуться к себе.

— Давай не будем об этом сейчас говорить. При­дет время, и мы это обсудим...

— Когда придет время? — сердито прошептала Лили и встала. — Уходи, Нико. Я не хочу с тобой разговаривать. Ты видишь, Денни беспокоится.

Денни действительно заерзал, открыл глаза и не­довольно захныкал. Лили глубоко вздохнула и при­нялась качать его кроватку, что-то тихо напевая себе под нос. Лицо ее сразу разгладилось. И всхлипывания ребенка постепенно начали затихать.

Нико мрачно наблюдал за тем, как она успока­ивала ребенка. Денни снова открыл глаза, но потом тотчас повернулся к стенке, не обратив никакого внимания на отца.

Нико давно ушел, а Лили все еще хотелось выйти на террасу, чтобы не разбудить сына, и наплакаться всласть. Может быть, ей станет легче? Едва ли. Вчера ночью у нее и так уже случилась настоящая истерика после того, как Нико оставил ее в камере. Она испуга­лась, что ей оттуда никогда не выбраться, и он пожерт­вовал ею и сыном ради благополучия страны.

Пора наконец успокоиться и перестать плакать. Ей некого винить, кроме себя самой. Нечего было влюбляться! Разве она не поняла сразу, каков у него характер? И какие тогда могут быть иллюзии? Одно лишь совершенно непонятно: зачем он рисковал со­бой, участвуя в операции по ее вызволению из тюрь­мы? Лили не тешила душу надеждой, будто это он сделал ради нее.

Она внимательно наблюдала за Денни, игравшим на полу с красным грузовиком. Ей очень хотелось по­звать сына, поднять его на руки, прижать к груди, но она не решилась это сделать. Мальчик почувствовал неестественное напряжение матери и всякий раз, когда та начинала его тискать, заметно нервничал.

Нико прислал новую няню — пожилую женщину с доброй улыбкой, — однако Лили не решалась вый­ти из комнаты, какой бы уставшей она себя ни ощу­щала. Подумать только, ведь она едва не потеряла сына!

С того момента, как она приехала в Монтебьян­ко, жизнь ее пошла наперекосяк. И все же край­не жестоко было говорить Нико о том, что она жа­леет о своем знакомстве с ним. К тому же это абсолютная ложь. Именно благодаря Нико у нее, во-первых, появился сын, а во-вторых, она узнала, что такое настоящая любовь. Все эти слезы и ее нервные срывы, конечно, легко объяснимы и простительны, ведь столько потрясений выпало на ее долю за по­следнее время! Однако у Нико тоже хватало сильных эмоций.

«Ну почему все так сложно? — постоянно тверди­ла про себя Лили. — Разве мне много нужно? Всего лишь нормальная жизнь для меня и для сына!»

— О боже! — воскликнула она, прижимая руки к глазам.

Нужно прекратить плакать! Просто смешно уже...

Нико не был плохим человеком, наоборот, очень даже хорошим. Он свято верил в то, что поступает правильно. Он женился на ней ради того, чтобы у Денни был отец. Разве это не благородно? Пусть ей не нравятся его методы и то, что он даже не соизво­лил спросить ее мнение. Впрочем, представляя дет­ство Нико по соседству с ненавидящей его королевой Тицианой, любой поймет, почему он стремился не заводить детей во время своих интрижек.

Когда Нико узнал о Денни, то был по-настоящему потрясен. Он сделал все, что считал нужным, чтобы позаботиться о сыне и его матери. Нико не был тем беспечным плейбоем, каким его изображают в жел­той прессе.

Она сердилась на него и на себя, но, все равно, нель­зя было нападать на него так, как она это сделала.

Однако та жизнь, которую Нико ей предлагал, ее не устраивала. Делить с ним кровать, рожать ему де­тей, зная, что у него нет тех чувств к ней, которые она испытывает к нему, — невозможно! Вот и при­шлось ей солгать и сказать, что не любит его. Но нельзя давать ему такую власть над собой!

И чем бы она отличалась тогда от своей матери? Также бы испортила себе жизнь, пытаясь подстро­иться под мужчину, которого любила, как бы он ни обращался с ней.

Лили не собиралась повторять ошибки матери. Ни за что! И нужно было об этом сказать Нико, но снача­ла извиниться за неоправданную резкость своих слов.

— Синьора Козимо, не посмотрите за Денни? — попросила она, заглядывая в смежную комнату.

—   Si, Mi Principessa, —ответила женщина, опуска­ясь в реверансе.

Хватит! Он окончательно запутался. Нико от­швырнул ручку в сторону и спрятал лицо в ладонях. Почему, пытаясь поступить правильно, он совершает все больше и больше ошибок?

Ошибкой было оставлять Лили во дворце. Она кра­сивая, умная и отважная женщина, прекрасная мать, готовая пожертвовать собой ради сына, но пока у нее нет, да и быть не может, специальных навыков, необ­ходимых для принцессы. Вот поэтому ее так ранит жестокость королевы Тицианы, беспокоят папарацци, смущают правила этикета, и пугает будущее Денни. Своим решением поселить жену и сына при дворце он подверг их жизни опасности. Денни, конечно, еще ма­ленький, и он всему научится, но Лили... Имеет ли он право заставлять ее так мучиться?

Он любил их сына. А Лили? Нико никак не мог разобраться со своими чувствами по отношению к ней. Он твердо знал, что она ему небезразлична: он беспокоился за нее, ему хотелось видеть Лили счаст­ливой. Однако его отношение к ней отличалось от того, как он относился к Денни.

Лили его не любила. Она сама сказала ему об этом всего несколько часов назад. Но боль от ее призна­ния не проходила до сих пор.

Каким нужно быть эгоистом, чтобы требовать от нее жертвовать своей жизнью ради него? Неужели нет других вариантов? У него есть и деньги, и власть, и возможность путешествовать куда и когда ему взду­мается. Если он отпустит ее, смогут ли они все на­ладить?