Поединок сердец - Пэтрик Энн (книги онлайн .TXT) 📗
Кружение немного опьянило ее, она запнулась, на мгновение, прильнув к нему. Он крепко сжал ее за плечи.
– Ух, разошлась, – сказал он, делая попытку остановить ее. – А ну, стоп!
Она быстро оплела руками его шею.
– Поцелуй меня, Мэтт. Поцелуй! – Она понимала, что ведет себя как ненормальная, но ей было все равно. О, жизнь прекрасна! Все в ней пело и ликовало.
– Паола… – Его голос прозвучал хрипло.
Она взглянула на него. Их сердца бились в едином ритме.
– Поцелуй меня, – прошептала она. Его руки скользнули по ее спине, Паола зажмурилась.
Его губы были прохладными, поцелуй вышел каким-то вялым.
– Нет, не так, – запротестовала она, крепче обхватывая его шею.
С минуту он неотрывно смотрел на нее, затем прильнул губами, целуя жадно, страстно, неистово, подавляя сопротивление ее языка. Когда он оторвал губы, оба тяжело дышали и, кажется, были ошеломлены.
Он медленно освободил ее из своих объятий, провел пальцем по ее щеке, от чего мурашки пробежали по спине Паолы.
– Пошли. – Голос его был какой-то неуверенный, приглушенный.
Да, пошли, подумала она. Отправимся ко мне домой, и зажжем камин, ляжем на пол и займемся любовью. Будем касаться друг друга, целовать друг друга, воспламенять друг друга огнем желания. Опять при мысли о близости с ним что-то сжалось там, внизу живота: это было похоже на ощущение благоговейного страха, которое она испытывала, стоя на краю пропасти и заглядывая вниз.
Когда они ехали, ее не покидало ощущение близкого присутствия Мэтта рядом, совсем рядом, всего в нескольких дюймах. В салоне было темно. Огоньки пролетающих мимо машин и рекламных вывесок сливались в странный, не имеющий к ним никакого отношения фантастический фон. Для Паолы сейчас реален был лишь Мэтт.
Дрожь пронизала ее, когда она украдкой взглянула на своего спутника. Он неотрывно смотрел вперед. Ни слова с тех пор, как они отъехали с парковки. Интересно, о чем он думает и что чувствует? Хочет ли он ее так же, как она его? Несомненно, одно: что бы там он ни думал, но сегодня вечером он не отделается поцелуйчиком.
Мэтт по-прежнему колебался, стоит ли сегодня вечером заняться любовью. Он хотел этого. Тело так и распирало от желания. Он знал, что и Паола его хочет. Так почему же он столь нерешителен?
Неужели причина в той установке? В убежденности, что все равно им придется расстаться? Но расстаться без любовной близости это было бы совсем странно. И потом, если они уступят своему желанию, то наверняка обнаружат, что ничего особенного не произошло. Тогда они расстанутся без сожалений, упреков и вопросов.
Когда они приедут в ее дом, он войдет с ней, они сядут, поговорят. Это важно. Порядок во всем вот девиз разумного человека.
А потом уж займутся любовью. Он ждал этого момента. Опыт, надеялся Мэтт, окажется крайне приятным.
Он быстро взглянул на Паолу, У нее какое-то задумчивое выражение на лице. Да, она и правда, загадочна полуженщина, полуребенок. Достаточно вспомнить этот танец на парковочной площадке. А ты поцеловал ее прямо посреди той самой стоянки, не стоит забывать! Господи, хорошо, что их отношения близятся к естественному концу; если он пробудет с ней еще какое-то время, то подпадет под ее влияние.
Когда они подъехали к дому, то разумелось само собой, что он войдет. Она оставила зажженной небольшой ночник на пианино.
– Мэтт, почему бы тебе не снять пиджак и не отдохнуть немного? Если хочешь, разведи огонь в камине. Я пойду, переоденусь, совсем упарилась в этом платье. – И Паола исчезла в двери гостиной. Через каких-нибудь пять минут в камине уже пылал огонь. Мэтт присел на подлокотник дивана. Теперь он мог рассмотреть комнату, где находился. С того времени, как свидания между ними стали частыми, он избегал оставаться с ней наедине, придавая, таким образам, их встречам необязательный вид.
Хотя в этой комнате и в той, что считалась столовой, царил большой беспорядок, все же в них был и определенный «домашний» шарм. Мебель, конечно, не в его вкусе, но… вполне отвечает ее характеру. Она уставила комнату разнообразными по стилю статуэтками. Сейчас он сидел на длинном и довольно широком диване, отличающемся совершенным дизайном от остального окружения: пушистые подушки, влекущая мягкость. Конечно, он предпочитал более спокойные тона серо-белую гамму с вкраплением густо-зеленого цвета. Ему бы и в голову не пришло поставить рядом аквамариновый диван и стулья с густо-синим рисунком на обивке, а на пол постелить ковер бледно-лимонного цвета. Все же обстановка производила эффект.
Но в комнате было слишком много ненужного: фарфоровые и терракотовые кошечки, разбросанные везде книги и журналы, нотные листы, разнокалиберные подсвечники, глиняные горшки с цветами, видеокассеты, компакт-диски, кассеты, открытая записная книжка. В углу гитара.
А стены… Они были обклеены обоями с рисунками в стиле Моне и Ренуара, а на них – репродукции акварелей Курье и Ив, семейные фотографии. Тут висел и огромный плакат Элвиса Пресли в молодые годы, а также плакат поменьше «Битлз», а потрепанный плакат молодой Энн Блит, сидящей на крышке фортепьяно, даже был заключен в рамочку. Мэтт усмехнулся. Он был поклонником старых фильмов – может быть, у них с Паолой найдется кое-что общее.
Отдельный угол оккупировало пианино. Рядом стояла плетеная из лозы корзинка, заполненная исписанными нотными листами. Еще в одной корзине – вязальные крючки, разноцветные клубочки, а на ближнем стуле незаконченная вышивка. Мэтт изумленно покачал головой. Неужели она интересуется всем?
На полу были разбросаны резиновые игрушки. Мэтт нахмурился. Где же кошка? Мысль о том, что та вот-вот появится, нервировала. Если она еще посмеет тереться о ногу, его просто вырвет. Однако в доме Паолы не пахло кошкой, как это обычно бывает. Только слегка ванилью, а этот запах он любил.
– Ну, вот и я. Теперь чувствую себя немного раскованнее. Ты что-нибудь выпьешь?
Услышав ее убаюкивающий голос, Мэтт поднял глаза. Его сердце, кажется, остановилось. Или это мерещится? От удивления он даже рот приоткрыл.
Во что это она оделась? Это же просто пеньюар. Красный шелковый пеньюар. Теперь его сердце глухо забухало. Мэтт привстал, однако она плавно скользнула к дивану и нежным толком заставила его сесть обратно. Ее губы слегка приоткрылись, так что виден был кончик розового языка. Когда она слегка наклонилась, можно было увидеть ее груди: их прикрывали лишь тончайшая ткань и кружево.
– Послушай, – прошептала она, – тебе не нужно вставать, я обо всем позабочусь.
Ее слова и голос – нежное обещание, лелеющая душу любовная песня. Ее кожа источала запах сандала и каких-то сладковатых восточных специй. Освещенные со спины тусклым светом волосы манили своей пушистостью.
На шее пульсировала жилка, и, заметив ее, Мэтт едва сдержался, чтобы не приникнуть к ней губами. Шелковая ткань ниспадала, легко касалась тела, свивалась в причудливые узоры.
Его руки задрожали, он нервно сглотнул. Тишину нарушали лишь потрескивание поленьев и мерное тиканье часов на каминной доске.
Она будто видела витавшие в его сознании эротические образы, будто чувствовала, как бежит кровь по венам, как гулко стучит сердце. Паола загадочно улыбнулась. Что в этом изгибе губ – понимание, невинность, порок?
Она распрямилась, и теперь сквозь прозрачную ткань четко обозначались контуры тела. Медленно повернулась, взглянула через плечо. Опять улыбнулась.
Мэтт созерцал, не в силах что-то промолвить. Руки стали влажными, сердце по-прежнему не желало утихомириться. Скользящей походкой она направилась к тускловатой лампе.
– Сначала я приглушу свет.
Черт, что же происходит?
– Паола. – Он произнес ее имя с каким-то надрывом. – Нам… нам надо поговорить.
– Конечно, надо, – мягко ответила она. Через минуту она явилась с двумя бокалами бренди. Янтарная жидкость поблескивала. Он принял бокал безмолвно, машинально покачал содержимое, затем поднес к носу, скорее чтобы укрыться от ее колдовской улыбки, нежели от того, чтобы ощутить аромат напитка.
