Лики любви - Уэттерли Шэрон (прочитать книгу .TXT) 📗
Глава 7
– Ты уверена, что хочешь забрать «Лицедеев»? – в тысячный, казалось, раз переспросил Даниэль. – Картина привлекает внимание многих покупателей. Юбер уже подумывает о том, чтобы сделать из нее открытку.
– Открытку он может сделать и так – для этого всего лишь надо сфотографировать полотно, – ответила Констанс.
Они поднимались к галерее, где по-прежнему продолжалась ее выставка. За время своего пребывания в Париже она уже трижды продлевала контракт с Юбером Карнаре. Ее картины пользовались немалой популярностью, и Конни уже шутила, что раз она в родном городе может «купаться в деньгах», то о возвращении в Америку не может быть и речи. Наконец-то она дома! Париж встретил молодую художницу с распростертыми объятиями, все четыре месяца выставки ее буквально осаждали репортеры и поклонники, регулярно поступали и заказы от местных ценителей искусства. Констанс была счастлива, как никогда.
Причина ее счастья была, впрочем, не только в успешной карьере. Несмотря на то что дела шли на удивление хорошо, мысли Конни были заняты совсем другим. Ими целиком и полностью завладел один-единственный мужчина – Тьери д'Ортуа. Не проходило и дня, чтобы они не встретились или не созвонились. Когда они не могли увидеться, он присылал Констанс цветы, записки и забавные подарки. Первое время она изо всех сил старалась держать его на расстоянии, но вскоре сдалась. Он как-то умудрился вытеснить из ее жизни все другие важные аспекты и остался в одиночестве.
Поняв, что она не в силах противостоять своей влюбленности, Конни бросилась в новый роман, словно в омут. Он не торопил ее, и женщина уже сама изнывала от желания, когда они наконец оказались вместе. Самым забавным было то, что за прошедшее время они так ни разу и не добрались до квартиры Тьери. В первый раз это случилось, когда они возвращались с премьерного показа спектакля, на который актера пригласили в качестве «стороннего наблюдателя». Пока на сцене шло действо (надо признаться, Констанс оно показалось малоинтересным и довольно утомительным), Тьери тихо шутил – мол, он и не представлял себе, что спектакль – это так скучно. Слушая его нелестную, но очень меткую остроумную критику, Конни то и дело неприлично хихикала, вызывая возмущение окружающих.
В итоге они сбежали, не дождавшись завершения нудного действа. И… начали целоваться, еще не дойдя до машины. Заднее сиденье шикарного «Бентли», на котором Тьери привез даму на премьеру, оказалось на удивление удобным для небольшого, но страстного свидания. В считаные мгновения Констанс потеряла голову. Окружающий мир растворился в круговороте рук, губ, разгоряченных тел. В тесноте заднего сиденья Конни чувствовала себя школьницей, уединившейся на переменке с приятелем. Руки Тьери обжигали даже сквозь одежду. Он ласкал ее с такой нежной страстью, что ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Расстегнутая блузка обнажила полукружия ее грудей, молочно белеющих в наступивших сумерках, и его рот попеременно жадно захватывал ее напрягшиеся от удовольствия соски. Констанс не отставала от него, пальцы ее забрались под мужской джемпер грубой вязки и опускались все ниже и ниже. На поясе его брюк она на секунду задержалась, а затем, решившись, расстегнула ширинку. Когда ее ладонь скользнула под белье и накрыла его возбужденное естество, с губ Тьери сорвался прерывистый вздох. Наконец Конни оказалась сидящей на бедрах любимого. Отодвинув тонкую перемычку своих шелковых трусиков, она оседлала мощно восставший из его брюк ствол и отправилась в краткое, но упоительное «верховое» путешествие. Подстраиваясь под его ритм, она двигалась то медленней, то быстрей, иногда замирала и покачивалась. Когда кульминация была уже близка, Тьери вдруг привлек ее к себе и поцеловал – нежно, истово, благодарно. А через мгновение она закричала от наслаждения и услышала, как одновременно с ней застонал любимый…
Произошедшее в машине потом виделось ей каким-то сюрреализмом. Когда Конни поправляла одежду, в какую-то секунду ей показалось, что на нее нашло помутнение – она вдруг почувствовала себя так, будто пришла в клуб Фонтеро, и ей даже почудилось, что на любимом маска. Но наваждение быстро исчезло – все ее партнеры в масках были совершенно другими…
Когда они, приведя в порядок одежду, переместились на передние сиденья, Тьери расхохотался. Под дворник на стекло была прикреплена квитанция для оплаты штрафа, на которой значилось: «За нарушение нравственности в общественном месте». Конни тоже невольно засмеялась. Только парижская полиция могла выписать забывшейся влюбленной парочке штраф за непристойное поведение, но при этом проявить достаточно такта, чтобы не вмешаться и не прервать процесс!
Через несколько дней Тьери пригласил Констанс на загородный пикник. Нетрудно догадаться, что и выезд на природу завершился достаточно бурно – с той лишь разницей, что на этот раз любовный жар настиг их прямо на расстеленной на земле циновке для пикника. И Тьери заранее позаботился о том, чтобы оказаться в уединенном месте и не получить очередной штраф. Утомленная любовью Конни заснула и открыла глаза, только когда краснеющий шар солнца уже спускался к горизонту. На секунду она застыла, потрясенная величественным зрелищем последних солнечных лучей на лесистых холмах.
– Никогда не думала, что буду любоваться закатом с тобой, – невольно сорвалось с ее губ.
Тьери посмотрел на нее как-то странно, словно ожидал продолжения фразы, но смущенная Констанс молчала.
– А я всегда знал, что это однажды случится, – наконец шутливо произнес он. – Считай, что это был лучший закат в моей жизни!..
После лучшего заката они не виделись почти две недели – Тьери пришлось уехать по делам. За это время Констанс безумно соскучилась по любимому. И когда он позвонил ей с сообщением, что остановился заночевать в небольшой гостинице на трассе в нескольких десятках километров от Парижа, она, недолго думая, села в машину и поехала к нему. Лишь когда ее автомобиль остановился на стоянке перед гостиницей, она вдруг сообразила, что непредупрежденный Тьери может ей не обрадоваться. Вдруг он слишком устал, чтобы оценить ее поступок? А может, это покажется ему излишним давлением с ее стороны? В конце концов Констанс почувствовала, как в сердце кольнула иголка сомнения – вдруг он сейчас не один в номере?..
