Безумства страсти - Колдер Эйлин (книги .TXT) 📗
Спальня была выдержана в бело-голубых тонах. Кружевные занавески напоминали облака на фоне голубых стен, а одеяло в белоснежном пододеяльнике – заснеженное поле. На стене висели соломенные шляпки – с лентами, с цветами, с ягодками. Некоторые были совсем старые, одна – почти не ношенная.
– Я покупаю новую каждое лето, – пояснила Эйвери, заметив удивление Кристиана.
– А какая последняя?
– Вот эта. – Она указала на шляпку с голубыми лентами и синими цветами.
– Надень ее, пожалуйста.
– Не хочу. Сейчас зима.
– Как менеджер этого магазина я велю тебе ее надеть.
Удивительно, как этот человек умеет превратить простое предложение надеть шляпку во что-то почти непристойно-эротическое!
– Не надену. Лучше осмотри мою комнату.
Кристиан послушался. Помимо кровати здесь был только туалетный стблик со стулом и стенной шкаф.
– И что ты про нее думаешь?
– Мне нравится. Здесь весьма уютно. Комната женственная и вместе с тем не вычурная.
– Ты ожидал нечто подобное?
– Я сам не знаю, чего ожидал. Прежде всего я не ожидал, что ты вернешься в Мэйтаун и откроешь собственный магазин. Ты непредсказуема, не подчиняешься стереотипам.
– Тогда давай разрушим еще один, ладно?
Эйвери подошла к туалетному столику и взяла одну из фотографий.
– Смотри.
Кристиан увидел женщину лет двадцати пяти в крошечном бикини, состоящем из соединенных между собой серебряных треугольничков. Она улыбалась одновременно невинной и соблазнительной улыбкой. Волосы у нее были русые, но в остальном она очень напоминала дочь. Такие же голубые глаза и потрясающая фигура.
– Это твоя мать?
– Да. Видишь, во что она одета?
– Вижу.
– Дальше этого она не раздевалась. Всегда оставалась в трусиках, и часть груди была прикрыта.
– Не стоит объяснять, право.
– Нет, стоит. Слово «стриптизерша» вызывает совершенно определенный образ, но ведь многое изменилось с годами. В таком виде сейчас многие женщины ходят на пляже. – Эйвери поставила фотографию на место. – Я не хочу сказать, что у нее была хорошая работа, нет, отвратительная. Но она не позволила себе опуститься. А теперь посмотри сюда.
На следующей фотографии была та же женщина, только лет в пятьдесят. В волосах у нее блестела седина, на шее красовался кулон с аметистом. Она была похожа на всеми уважаемую особу, мать большого семейства. Таким обычно отводят лучшие столики в ресторане.
– Это моя мама примерно через десять лет после покупки кафе. Что ты думаешь о ней?
– Твоя мать очень изменилась. – Кристиан не скрывал удивления. – Но как?
– Получила образование, правда заочное. Но главное – много читала. Самые разные книги. Научилась одеваться и ценить настоящие украшения, перестала считать, что бижутерия красивее. Словом, узнала о жизни другого слоя населения.
– Но она не вышла замуж во второй раз?
– Она никогда не была замужем. Я незаконнорожденная, – сказала Эйвери, ставя фотографию на столик. – Видишь ли, в наши дни это перестало шокировать людей.
– А когда ты росла?
– Тогда люди неодобрительно смотрели на матерей-одиночек. Но мою жизнь это особенно не портило. – Молодая женщина пожала плечами и подошла к Кристиану. – Я не пытаюсь вызвать твое сочувствие. Мое детство сделало меня такой, какая я сегодня, а я вполне довольна собой. Поэтому сожалеть о прошлом глупо.
– Ты, сегодняшняя, мне тоже очень нравишься.
– Для начала – неплохо.
Кристиан нежно провел ладонью по ее шеке.
– Есть несколько вещей, которые я хотел бы сказать тебе. Первая из них касается твоей матери.
Эйвери на всякий случай отступила на шаг.
– Я слушаю.
– Я никогда не судил ее за то, как она зарабатывала на жизнь. Это ты решила, что я напичкан предрассудками. А я просто не люблю, когда мне лгут. А вот моему брату ты доверяла настолько, что рассказала правду о себе.
– Ты был всегда слишком занят. По горло в работе. И отделял себя от сотрудников.
– Может быть.
– Никаких «может быть». Все было именно так. – Она вздохнула, поняв, что не до конца откровенна. – Кроме того, мне хотелось нравиться тебе. Не люблю, когда на меня смотрят сверху вниз, поэтому я и сказала, что мама в прошлом актриса.
– Теперь я это понимаю. Ты мне тоже нравилась, действительно нравилась, и с этим ничего нельзя было поделать. Сообщи ты, что прилетела с Марса, мое отношение к тебе не изменилось бы.
– Допустим. А что еще ты хотел мне сказать?
– Что я не собирался отнимать у тебя ребенка.
– Но ты сам так сказал, когда я пришла к тебе.
– Знаю. Но я был в ярости и наговорил ерунды. Меня злила сложившаяся ситуация, и особенно то, что со мной не слишком-то считаются. Ты собираешься родить моего ребенка и при этом как бы игнорируешь мое существование.
– Прости, что один неплохо проведенный вечер, вечер страсти, так осложнил твою жизнь.
– Прости и ты меня. Твое положение гораздо труднее. Ты не виновата, что забеременела. На самом деле и сожалеть-то не о чем. Куда важнее, что мы сейчас здесь и вместе.
– Знаю. – Ее слова разорвали тишину, на мгновение повисшую в комнате.
Кристиан отчетливо осознавал, как она близко. Желание притянуть Эйвери к себе и поцеловать было невероятно сильным, но он понимал, что сейчас не время. Известно, к чему ведут поцелуи. А врач сказал: никакого секса!
– Тебе лучше прилечь, – заботливо предложил он. – А я спущусь и посмотрю, что творится в магазине.
11
Первые две недели в доме Эйвери прошли для Кристиана спокойно. Но при этом казалось, будто они малознакомые люди, случайно живущие под одной крышей, а не будущие родители.
Кристиан каждый день ходил домой принимать душ, объясняя это тем, что ванная – место сугубо личное и он не хочет вторгаться туда. Он имеет в виду, решила Эйвери, что у меня очень маленькая ванная. Это было чистой правдой, и она изо всех сил старалась не обижаться, но все равно обиделась. Точно так же она чувствовала себя, когда они смотрели телевизор вечером, сидя рядышком на диване, а Кристиан внезапно поднимался и объявлял, что уходит поработать. И говорил это таким тоном, что Эйвери начинала беспокоиться: уж не оскорбила ли она его случайно?
Наконец она решила не заниматься прикладным психоанализом, а попытаться понять отца своего будущего ребенка. Эйвери дождалась, когда Джуди и Мерил уйдут домой, и зашла в свой кабинет, в котором теперь работал Кристиан. Он сидел, склонившись над бумагами, невыспавшийся и небритый. Как же этот человек умудряется выглядеть потрясающе даже в таком состоянии?
Кристиан поднял голову и посмотрел на нее.
– Все в порядке?
– Не совсем.
Он немедленно встревожился.
– Что-то с ребенком?
– Нет, не с ребенком, – буркнула Эйвери. – Если я устала или мне пришла в голову неприятная мысль, не стоит сразу думать, что я собираюсь потерять ребенка!
– Что ты огрызаешься?
– Хочу и буду! – Она понимала, что сердится не по делу, и винила в этом гормоны. – Ведь это я ношу ребенка. Припомни, что именно я нахожусь в нелепой ситуации. Ты живешь в моем доме, как…
– Как кто? – заинтересованно приподнял брови Кристиан, внутренне напрягшись.
– Как чужой!
– Ну, все не так ужасно. Я ожидал худшего, – улыбнулся он. – Садись!
И почему этот тип ведет себя как хозяин? – мысленно возмутилась Эйвери, но послушно села.
– Так чего же ты хочешь?
Она задумалась, насколько откровенной может быть, но решила, что терять ей уже нечего.
– Не вижу, какой смысл нам жить в одном доме, если ты готовишь мне еду, приносишь чай на подносике, а потом уходишь в свою комнату. Прямо как дворецкий или слуга! Или как квартиросъемщик!
– Так ты хочешь, чтобы я платил за жилье?
– Нет!
– Уже прогресс, – рассмеялся Кристиан. – Теперь я знаю, чего ты не хочешь. А теперь скажи, чего тебе не хватает.
Эйвери аккуратно сложила руки на коленях и уставилась на них, лишь бы не встречаться с Кристианом взглядом. Он радует ее одним своим присутствием в доме. Но такие вещи не говорят мужчине, особенно если он держится подальше от вас и долгие месяцы вообще не помнит о вашем существовании.
