Бесценный приз - Милн Нина (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Склонившись над тарелкой, Оливия потянула носом:
— И пахнет так же восхитительно, как выглядит. Что там? Ты не против, если я з-запишу рецепт? — Она потянулась за салфеткой.
Адам прищурился, он не мог оторвать от нее взгляда. Она была такой оживленной, когда записывала рецепт.
— Лайм, кокосовое молоко, пальмовый сахар…
Еще кое-что впервые. Адам не помнил, чтобы девушка, с которой он встречался, просила у официанта рецепт блюда.
— Что не так? — обернулась она к нему, когда Сару ушел. — Вряд ли у меня соус на носу, ведь я еще не начинала есть.
— Ничего, — ответил Адам, качая головой. Он с трудом удержался, чтобы не сказать ей, что она прелесть. — Обвяжись салфеткой.
— Ничего не имею против.
Адам еще не видел, чтобы девушка уничтожала целую тарелку еды с таким аппетитом и вместе с тем так изящно. Через несколько минут ее тарелка была совершенно чистой.
— Восхитительно! — воскликнула Оливия, придвигая к себе бокал. — Ну, на чем мы остановились с нашими вопросами? Какое у тебя хобби?
К удивлению Адама, в следующий раз, когда он огляделся по сторонам, бар опустел, музыку выключили, а они с Оливией успели многое друг другу рассказать. Они узнали, кто какие фильмы любит. Ее любимый фильм — «Завтрак у Тиффани», у него — «Большой побег». Любимая книга у нее — их слишком много, и не сосчитаешь, среди них «Властелин колец» и все романы Джейн Остин; у него — «Властелин колец» и какой-нибудь детектив.
— По-моему, нам пора, пока Сару не вышвырнул нас отсюда, — с сожалением заметил Адам.
Оливия кивнула, наморщила нос, положила ладони на стол и с трудом встала.
— Похоже, я немного… навеселе, — объявила она. — Я не нап-пилась, понимаешь? П-просто слегка п-перебрала. В следующий раз поиграем в «блошки»…
— В следующий раз, — кивнул Адам.
— Д-договорились. — Оливия опустила голову и снова села. — Нельзя нам уходить.
— Почему?
— Я п-потеряла… ну, знаешь, эту штуку. На которой записала рецепт.
— Салфетку?
— Ага. — Оливия скрестила руки на столе. — Б-без нее никуда не пойду. Она как сувенир… понимаешь?
— Сейчас поищу.
— Ты просто п-прелесть.
Через пятнадцать минут, после тщательных поисков, мятая исписанная салфетка нашлась. Оливия очень бережно сложила ее и сунула в футляр от планшета.
— Пошли, — сказала она, направляясь к двери.
Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться этой странной девушке. Пришлось обвить рукой ее стройную талию, чтобы она не упала на залитый лунным светом песок. Когда она прижалась к нему, его тело отреагировало вполне предсказуемо. Она тихонько вздохнула.
— Вот так… Осторожно, Оливия!
— Называй меня Лив.
— Почту за честь.
Она посмотрела в небо:
— Как красиво! Все черное и переливается, и… и звездный свет. Как твои глаза.
— Спасибо. — Адам с трудом удержался от улыбки. Завтра Оливия… нет, Лив… об этом пожалеет.
— Адам…
— Что?
— Можно задать тебе еще один вопрос?
— Двадцать первый? Да, конечно.
— Что ты думаешь о любви?
Ага! Под конец она наносит ему решающий удар. Он посмотрел на нее, но тут же отбросил мысль о том, что она хочет его подловить.
— Я верю в любовь для других, но знаю, что для меня ее не существует. — Он ссутулился, когда она склонила голову набок и прижалась к его груди.
— А я не верю в любовь. Потому что… — Она споткнулась, и он крепче обхватил ее талию. — Потому что любовь — это иллюзия.
Если бы! Если бы его тело не так бурно реагировало на ее близость… Адам приказал себе сосредоточиться на разговоре. Хотя на самом деле неважно, о чем они говорили; вряд ли завтра Оливия что-нибудь вспомнит.
— Почему ты так говоришь?
Оливия остановилась и развернулась к нему лицом; она очутилась в его объятиях и посмотрела на него в упор.
— Потому что так и есть. Мужчины изменяют, потому что их привлекают красотки или… или запретный плод. Они выскакивают из супружеской постели во мгновение ока. Или говорят, что любят, только чтобы залезть под юбку. Романтизировать секс — заблуждение.
— Не все мужчины такие. Вспомни, сколько пар живут счастливо.
— Ерунда! — Она презрительно отмахнулась. — Еще одна иллюзия… мираж. Почти все семейные пары идут на компромисс. Не расходятся в силу привычки или из-за ребенка. А если назначить нужную цену, все охотно предадут друг друга. — Она тяжело вздохнула. — Ужасно печально.
— А ты пошла бы на компромисс?
— Ни за что! — Она расправила плечи. — Никогда не сдаваться! Никогда не уступать! Я не из тех, что идут на компромисс. И я знаю правду. И ты запомни, Адам. Любовь — это иллюзия.
— Я запомню, Лив. А сейчас нам пора. Мы почти пришли.
Через несколько минут Адам оглядел спальню и вздохнул. Наверное, Гэн решил, что они спят в одной комнате — точнее, в одной кровати.
— Велю дать нам еще одну комнату.
— Нет, все в порядке. В самом деле. Мы преодолели влечение, помнишь? Со всем покончено.
Оливия явно страдала провалами в памяти — и заблуждалась.
Она оглядела кровать:
— Но на всякий случай давай построим баррикаду.
Она склонилась над матрасом, и сердце у Адама екнуло при виде ее пышных ягодиц. Оливия старательно выложила на середине кровати ряд из подушек.
— Фокус-покус… Вот так. Спокойной ночи, Адам!
Спокойной ночи? Какая там спокойная ночь!
Что ж, придется еще кое-что пережить впервые. Спать на баррикаде… Наверное, он теряет хватку.
Оливия открыла глаза и тут же закрыла их. Ярко светит солнце, жужжит кондиционер… Где она? Она не в своей уютной постели, сейчас не зима, и она не в Бате. Потом она почувствовала веяние теплого ветерка, напоенного цветочным ароматом. Она в Таиланде!
Воспоминания начали всплывать на поверхность. Бар на пляже. Золотой песок, скрипящий под ногами. Фантастический закат. Барабаны… Исписанная салфетка… И пиво. Много пива… И потом — Адам.
— Лив, доброе утро!
— Ничего себе — «доброе»! И кто тебе позволил называть меня Лив?
— Ты. — В его низком голосе звучали веселые нотки. — Так что… доброе утро, Лив! Пора вставать.
Оливия снова открыла глаза, но, повернув голову, прищурилась:
— О том, чтобы вставать, не может быть и речи.
— Я принес тебе чай. — Он поставил на прикроватный столик кружку, от которой шел пар.
При виде этого столика нахлынула следующая волна воспоминаний.
Оливия оперлась руками о матрас и осторожно села, поерзав и прислонившись к изголовью кровати. Потянулась за спасительным чаем; она искренне верила в то, что чашка хорошо заваренного чая исцеляет любые недуги.
— Спасибо. — Язык у нее слегка заплетался, но крепкий чай оживил ее и порадовал пересохшее горло. — Ну и… — Ухватившись за складки одеяла, она заставила себя поднять на него глаза. — Давай выкладывай. Что я натворила?
— А ты как думаешь?
Она напивалась редко, а если и позволяла себе выпить лишнего, то только с кем-то вроде Сьюзи, которой она безоговорочно доверяла. Известно, что алкоголь отключает сдерживающие центры и ведет к потере контроля. О чем она только думала?
Только бы ничего серьезного! Как будет ужасно, если она переспала с Адамом и совершенно забыла обо всем! Нет. Это невозможно. В таком случае каждая клеточка ее тела запомнила бы все, что она испытала.
— Рассказывай. Что я вытворяла?
— Ничего такого ужасного. Честно. Мне даже понравилось спать с баррикадой посреди кровати. — Глаза у него сверкнули; как ни странно, веселые огоньки успокаивали. Адам ее дразнит; он не повел бы себя так, если бы она наделала глупостей — например, перелезла через баррикаду и набросилась на него.
Тревога вернулась, и Оливия облизнула внезапно пересохшие губы, когда она оглядела постель.
— Помогло?
— Да, помогло. — Его лицо вдруг стало непроницаемым.
Какая она идиотка. Как же, баррикада помогла; да в ней не было необходимости. Она выпила столько пива, что можно было вырубить целую футбольную команду! Этого хватило, чтобы избавиться от любого влечения. А теперь он еще и видит ее во всей красе. Она украдкой оглядела себя и поняла, что проспала всю ночь в чем была — в серой тунике и брюках. Костюм так помялся, что восстановлению не подлежал. Хорошо, что крепкий чай смыл отвратительный привкус во рту. Смотреться в зеркало не хотелось — вид у нее еще тот. Остатки вчерашнего макияжа; прическа «воронье гнездо»… Так что одно ясно: если Адам и испытывал к ней влечение, теперь все в прошлом. И это хорошо.
