Глубокий шрам - Битси Джек (читать книги без сокращений txt) 📗
Кристин, вернувшись к себе, быстро переоделась и теперь стояла в гостиной, окнами выходившей на улицу, и рассматривала себя в зеркале. На ней была одежда углекопа. Минуту поколебавшись, она провела рукавом грязной куртки по лицу, оставив на нем большое черное пятно. Сходство ее с мальчишкой увеличилось, когда она отрезала волосы и нахлобучила на голову шапку. Измененной, приседающей походкой, волоча ноги, Крис-тмн, сгорбившись, прошлась по комнате, не отрывая глаз от зеркала. Остановившись перед ним, она сказала:
– Теперь те в шахте могут знать меня хоть тысячу лет – и все-таки не узнают!
В ее голосе была уверенность.
Глава 13
В темноте двадцать первой линии Джерард Селден поднял свою шахтерскую лампу, пытаясь разглядеть стоявшего перед ним парнишку. Он смотрел с молчаливым неодобрением и так долго, что Кристин – а это была она – начала бить мелкая нервная дрожь. Она переживала один из самых драматических моментов в своей жизни. Впервые со дня их последней встречи в «Доме на холме» она очутилась лицом к лицу с человеком, владевшим ее мыслями в течение двух лет. Но не только это заставило Кристин дрожать. Она нарушила неписаный закон американских углекопов: «Ни одна женщина не должна спускаться в шахту под страхом смерти». Осуществляя свой замысел, Кристин достигла высшей точки риска. Узнай ее сейчас Селден, он не допустил бы присутствия в шахте женщины, и так успешно начавшаяся миссия была бы обречена на провал.
Кристин сама удивлялась той легкости, с какой ей удалось проникнуть в шахту. До сих пор она знала о шахтах только понаслышке. Никогда раньше Кристин не дышала сырым воздухом подземных коридоров, пропитанным запахом пороха, впервые прислушивалась к звуку бесконечного падения капель воды, отдающемуся глухим эхом где-то в густом мраке.
Правда, она постаралась предусмотреть возможные осложнения, и все же разговор с Ньюэллом прошел на редкость легко. В полдень Кристин надела привезенную с собой одежду шахтера: тяжелые башмаки, штаны и засаленную куртку. Короткие волосы она прикрыла тапкой. Проведя по лицу грязным рукавом, молодая женщина стала похожей на мальчишку-лифтера или на подручного механика – на одного из тех работающих в шахте подростков, для которых кирка и лопата еще слишком тяжелы. Выйдя из дому, она потупила глаза, как бы защищаясь от яркого солнечного света, и шла, слегка волоча ноги и согнув спину, как делают шахтеры. Сначала грубые башмаки натирали ей ноги, но скоро она к ним привыкла. В руках у нее была корзинка с провизией и водой. Одежда и манера держаться изменили Кристин до неузнаваемости.
Кристин знала, что первое испытание ожидает ее у окошка табельщика, где она должна была получить номер своего чека. Дожидаясь удобного момента, она стояла в стороне, пока его осаждали шахтеры, требующие свои номера. Увидев, что табельщик занят какими-то бумагами, она протиснулась к окошку. Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Она могла бы молчать хоть год, и ни один рабочий не обратился бы к ней, если бы она не заговорила первой. Шахтеры – на редкость необщительный народ.
– Новый подрывник для мистера Селдена. Дайте мне номер, – изменив голос, сказала она в окошко.
Табельщик даже не взглянул на нее.
– Дайте ваш ордер, – бросил он, потянувшись к решетке за медным номерком.
Кристин была готова к такому требованию. Она протянула в окно бумагу-приказ послать в шахты Джима Дрисколла, подрывника, с оплатой шесть долларов в неделю. Ордер был выписан на бланке с печатью и подписью Иервуда. Это была та самая бумажка, которую Кристин стащила в свой первый визит со стола Иервуда.
Служащий, быстро записав имя, бросил ей через окно медный жетон.
– Готово, – сказал он.
На жетоне был выбит номер четыреста восемьдесят два.
– Следующий! – скомандовал табельщик.
Кристин с радостью схватила металлический кружок – это был паспорт для шахт. Пробираясь через обнесенный решеткой узкий проход, она заметила свое место на табельной доске. Сегодня вечером, возвращаясь с работы, она повесит там свой номерок. Теперь же на крючке, предназначенном для ее номера, висел картонный кружок, означавший, что владелец жетона находится на работе. По этой доске надсмотрщик мог в любой момент дать сведения обо всех рабочих. Все эти детали знакомы Кристин.
Имея некоторую теоретическую подготовку, Кристин не растерялась, когда ей пришлось спускаться в шахту. Она шла пешком, так как подъемники для шахтеров работали только в определенные часы – утром и вечером. Прежде чем спуститься во мрак шахты, она остановилась и зажгла лампу. Несмотря на неровную почву, Кристин двигалась довольно уверенно. Страх перед разоблачением на время ее оставил. Иногда вдали появлялись колеблющиеся светлые точки – лампы углекопов. Шахтеры приближались к ней и безмолвно удалялись, не обронив ни единого слова. Качаясь при ходьбе, ее лампа отбрасывала неверный свет. Кристин с трудом соразмеряла свои шаги, следуя за небольшим пятном света перед собой, но скоро она привыкла, и шаги ее стали тверже. Подземный коридор уже не наводил на нее страха, глубокий мрак не казался враждебным. Кристин приободрилась. Она смело шла навстречу опасностям, зная, что необходимо соблюдать сугубую осторожность. Ни один человек не должен был знать о ее проникновении в шахту – ведь это запрещено не только законами страны, но и традицией шахтеров.
Старые традиции соблюдались еще строже, чем постановления законодательной власти. Никто не осмелился бы им противиться – ни Иервуд, ни Ньюэлл, ни даже Кент не нарушили бы их в такой мере, как она. Если бы Селден заподозрил, что она спустилась в шахту, это положило бы конец их отношениям. Пойти на такой риск Кристин побудило желание получше узнать Селдена, понять произошедшую в нем перемену, чтобы потом действовать дальше. У нее еще не было четкого плана, но интуитивно она чувствовала, что понять Селдена сможет только выдав себя за другого человека. Когда придет время, в иных обстоятельствах, она сама расскажет ему о своем поступке, но пока он ни о чем не должен догадываться.
Кристин нашла Ньюэлла в его конторе, на глубине пятисот футов под землей. Она на минуту остановилась перед входом, чтобы рассмотреть надсмотрщика и составить себе о нем какое-то представление. Свет от стоящей на столе лампы падаллаего голову. Ньюэлл злился, его покрытое шрамами лицо подергивалось. Он с раздражением стучал по столу кулаком.
– Я велел тебе вчера остановить работу на этой колее! – почти кричал он. – Теперь весь проход забит. Сам черт ногу сломит в такой неразберихе!
Стоящий перед ним углекоп вяло оправдывался. Из его ответа Кристин не могла понять ни одного слова. Ньюэлл более спокойным тоном продолжал:
– Ладно. Может быть, я так и сказал, но ты-то сначала должен был исправить колею, прежде чем пускать вагонетки. Бери запасную команду и материалы, необходимо немедленно ее отремонтировать.
Рабочий исчез в темноте. Ньюэлл наклонился над столом, продолжая ворчать. Тогда Кристин, подойдя поближе, сказала, подражая говору рабочих:
– Старик послал меня к Селдену. Мой номер – четыреста восемьдесят два.
– Пошел к черту! – заорал Ньюэлл. – Селден в двадцать первой левой.
Кристин нырнула в темноту – она знала, как нумеруются линии, идущие от главного прохода. С левой его стороны была специальная дорожка для рабочих. Спускаясь в глубь шахты, Кристин отсчитывала линии, расходившиеся направо и налево. У двадцать первой она остановилась и, сделав глубокий вздох, вошла в забой. Здесь ей предстояло встретиться с Селденом. Она была уверена, что шахтерская одежда хорошо скрывает ее пол, к тому же, в забое было темно. Перед ней стояло другое серьезное затруднение: нужно было на деде применить те знания, которые она приобрела, наблюдая за работой отца. Кристин не пугали опасности работы подрывника, ее страшило собственное неумение. Если она покажет свою неопытность, ее выдворят из шахты. Одна мысль о провале приводила Кристин в отчаяние.
