Любовь на краю света - Питт Джоди (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
И смертельно опасно! — добавила про себя Элма.
Желваки на щеках подчеркивали его смущение и неудовлетворенность.
— Черт меня побери! — зло произнес Крейтон. — Кажется, Мак прав: у меня слишком долго не было женщины. — Передернув плечами, он перевел взор на Элму, критически осмотрев ее с ног до головы. — Однако, оценив то, что произошло минуту назад, должен заметить, что и ваш иммунитет по отношению ко мне оказался не столь силен, как вы пытались внушить.
Элма почувствовала, как у нее заныло в груди. Оставалось только надеяться, что это не из-за точности его наблюдения. Ощетинившись, она только заметила:
— Должно быть, это тяжкий груз — такое эго, как ваше!
Взгляд Крейтона снова похолодел.
— Дело не в моем эго, Элма. Признайте правду, черт, вы же думаете точно так же! Я не был единственным, излучавшим сигналы «поцелуй же меня».
Губы женщины задрожали.
— Еще час назад я готова была поклясться, что вы благородный человек, — покачав головой, прошептала она.
— Даже у благородных мужчин есть желания, — заметил он. — От меня трудно ожидать нежных чувств, но это не избавляет меня от обычных человеческих потребностей. Поэтому, Элма, если вы не ощущаете себя достаточно свободной, то перестаньте испытывать на мне свои чары или хотя бы держитесь от меня подальше!
В глазах молодой женщины отразился ужас. Она вовсе не испытывала на нем своих чар!
— Я никогда… — протестующе выдохнула она.
Темная бровь на его лице взлетела вверх.
— Можете лгать мне, сколько хотите, но не лгите себе.
Лицо Элмы покрыла краска стыда. Да, ее уже неоднократно посещали фантазии о том, как она целует его и он ее, но ей не приходило в голову, что ее желания так заметны для окружающих. Потрясенная, она пробормотала:
— Так вы хотите сказать… — Чтобы закончить фразу, ей пришлось глубоко вздохнуть. — Вы хотите сказать, что это я желала поцелуя? Это моя вина, да?
Странная улыбка осветила на мгновение его лицо. Вытянув ноги, Крейтон устремил свой взгляд в океан.
— Вернемся домой, Элма, — холодно предложил он. — Вернемся еще до того, как я сделаю что-то, о чем буду сожалеть.
— Что же? Ударите меня?
Он медленно оглядел ее.
— Нет, займусь с вами любовью. — Из груди великана исторгся короткий звук, который можно было принять за смешок. — Не бойтесь. Я не причиню вам зла, Элма. Мне не нужны серьезные отношения, а вы не желаете, чтобы вас просто использовали. Поэтому у нас обоих нет причин начинать то, что обоих же заставит потом сожалеть о содеянном.
Голос его был наполнен неподдельной горечью, заставившей Элму вздрогнуть. Он отдалялся, уходил от нее — прямо на глазах, и сейчас, когда разум вернулся к молодой женщине, она уже была готова простить его эмоциональный срыв.
Несмотря на то что день выдался относительно теплым, Элма почувствовала, как ее начинает трясти. Обхватив себя руками за плечи, она встала, ощущая, как внутри у нее растет пустота. Она не могла простить себе, что так и не заставила его сбросить маску. И вот, все потеряно: Крейтон снова превратился в неразрешимую загадку.
То, что он пообещал не обращать на нее внимания, должно было принести молодой женщине радость освобождения. Разве не она потребовала прекратить поцелуи? Почему же в таком случае она чувствовала себя отвергнутой? Может, она тихо сходит с ума?
Лучшее, что я смогла сделать, — это покончить с чуть было не начавшимися отношениями, пыталась убедить себя Элма.
А Крейтон, как ни в чем не бывало, продолжал лежать на траве, опершись на локти и уставясь в набегающий прибой. Казалось, его совсем не волновало, была ли Элма рядом или нет. Она же продолжала стоять чуть поодаль, как каменное изваяние, и не отрывала от него взгляда — пока наконец его безразличие не стало совершенно невыносимым. Тогда Элма повернулась и побежала прочь с этого постылого утеса, обеими руками закрыв рот, чтобы не дать вырваться рыданиям. Боль и разочарование овладели ею, и ни понять, ни подавить их она была не в состоянии.
6
Женщина вздрогнула. Ей показалось, что из кухни донесся какой-то шум. Забыли закрыть кран? Заинтригованная, она двинулась по направлению к источнику странного звука.
Было утро вторника, и со времени поцелуя на утесе между Крейтоном и Элмой установились сдержанно-вежливые отношения, но не более того. Взгляды их, если и встречались по необходимости, то в глазах Элмы сквозило равнодушие, переходящее во враждебность, а его взгляд оставался стальным и непроницаемым.
Сейчас она даже не была уверена, находится ли Крейтон в доме или куда-то вышел. Но все-таки, что это за непонятный звук в кухне? Если бы Элма не прожила в доме несколько дней и не узнала здешние нравы, то готова была бы поклясться, что кто-то моет посуду.
Обогнув угол, она увидела следующую картину: Бен и Адел склонились над раковиной — парень поливал грязную посуду моющим средством из пластмассовой бутылки, а ее сестра с ожесточением терла тарелки, отчего по кухне летало множество мыльных пузырей. При этом она умудрялась еще и читать книгу.
— Что здесь происходит? — спросила Элма.
Оба почти одновременно обернулись, вид их был донельзя серьезным. Бен пожал плечами.
— Нас уже тошнит от консервов.
Адел оторвалась от книги и спросила его:
— Как ты думаешь, у нас достаточно муки, чтобы напечь блинчиков?
— Тонны. А сахарный сироп?
Вопросительно подняв брови, Адел подошла к буфету и, заглянув в него, торжественно произнесла:
— Две огромные бутылки. Итак, блинчики?
— Звучит заманчиво. Я вымою сковородку, а ты заканчивай с тарелками.
Элма завороженно наблюдала, как сестра прихватила со стола очередную порцию тарелок и опустила их в раковину.
— Вымою также и стаканы, — пробормотала она себе под нос.
— Отлично. Не забудь и ножи с вилками.
Дети так увлеклись новым для себя делом, что совершенно забыли о присутствии в кухне Элмы. Она же, как вошла, так и застыла в дверях, потрясенная увиденным. Только когда Бен и Адел начали ставить вымытую посуду в буфет, к ней вернулся дар речи.
— Помощь нужна?
— Как же, от тебя дождешься, — ответила Адел, полуобернувшись.
Элма прикусила губу, потому что сказанное было правдой: она уже привыкла следовать правилам, установленным в доме Крейтоном, хотя ей это не доставляло удовольствия.
— Ты права. — Она отвернулась, чтобы скрыть улыбку. — Желаю удачи с блинчиками.
— Благодарности не будет, — огрызнулась сестра.
Вне себя от изумления, Элма накинула на плечи куртку и вышла из дома. Ей потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что единственной причиной, выгнавшей ее на улицу, была потребность найти Крейтона. Мне вовсе не хочется его видеть, объяснила она себе свой поступок, просто нужно обсудить с ним происшествие, свидетелем которого я только что стала.
Пока она взбиралась вверх по холму, к тому месту, где Крейтон обычно проводил время, наблюдая за пернатыми, Элму посетило неприятное чувство. Она не могла не признать, что он снова оказался прав на все сто: его извращенная психологическая методика сработала. Эпизод с мытьем посуды и стремление приготовить что-то самостоятельно могли быть первыми симптомами добрых перемен.
Когда она достигла края утеса, небо потемнело и набухло тяжелыми тучами. По всем признакам можно было ожидать дождя, однако изменения в погоде уже не пугали Элму так, как в первые дни пребывания на острове. Низкое темно-серое небо только оттеняло дикую зелень тундры и сообщало необычную глубину синеве океана. Конечно, в солнечные дни здесь вообще настоящий рай, но Элма находила особую прелесть и в ненастье, когда природа словно набрасывала темную шаль на антрацитово-черные прибрежные скалы и покатые холмы.
Единственно, чего ей хотелось в такие дни, так это чтобы загадочный хозяин здешних мест был бы хоть чуточку столь же гостеприимен, как и его владения. К несчастью для ее душевного спокойствия, сила влияния этого мужчины оказалась столь же велика, как мощь здешней дикой природы, — во всяком случае, велика настолько, чтобы постоянно напоминать Элме, что она жива, молода и находится в самом расцвете женственности. Это умозаключение заставило Элму содрогнуться. На протяжении последних лет у нее просто не было времени осознать, что она полностью забросила личную жизнь в заботах о сестре. Но недавний поцелуй заставил вспомнить обо всем. Кого же винить за это чудесное, хотя и тревожное самовозрождение?
