Ни поцелуя без любви - Мэй Сандра (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Он решительно шагнул к ней, приподнял согнутым пальцем подбородок и зловещим шепотом изрек:
— Если все эти штучки рождены только твоим воспаленным воображением, Фиджи Стивенс, то я… я утоплю тебя в ванне!
Фиджи чувствовала себя отвратительно. То есть физически-то все было прекрасно, она даже выспалась, как это ни удивительно, но вот ее моральное состояние было буквально на грани.
Вид обнаженного торса Морта Вулфа оказался той самой соломинкой, которая сломала спину верблюда. После запечатленных на виртуальном листе бумаги эротических переживаний героини будущей колонки и в особенности после создания зубодробительного и душещипательного отрывка из романа о пирате Морте и блондинке Аннабел Ли Фиджи всю ночь снились горячие и абсолютно бесстыжие сны.
В них фигурировали смятая постель, скудно одетая Фиджи Стивенс и много-много голого Морта Вулфа, который то и дело освобождал скудно одетую Фиджи Стивенс от остатков одежды и заваливал на смятую постель в самых разнообразных позициях. Честно говоря, во сне она даже удивилась тому, как много информации смогла почерпнуть из похабного буклета. Ведь в жизни и наяву ей эти позиции принимать не приходилось ни разу…
Она проснулась с пылающими щеками, судорожно стиснутыми кулаками и абсолютно изнасилованной подушкой, зажатой между ног, после чего с возмущением сбросила с себя истерзанный пеньюар, сняла серьги и колье, немилосердно впивавшиеся ей в шею и уши на протяжении всей ночи, и уже собиралась пойти в душ, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге спальни предстал ее сон во плоти, Морт Вулф собственной персоной, только одетый — и еще более соблазнительный, чем во сне.
Естественно, она завизжала. А кто бы не завизжал?
Потом вернулись воспоминания о прослушке, обо всем подозрительном, что она уже успела выяснить, и Фиджи попыталась взять себя в руки, но как можно держать себя в руках, находясь в тесном замкнутом пространстве с полуголым мужиком, которого только что видела во сне…
Кстати, во сне он был гораздо менее сексуален. Во сне Морт походил на какого-то… Кена, дружка Барби. Наяву же от него веяло настоящей, живой, грубой силой, смуглая кожа источала дразнящий аромат лимона и мяты, смешанных с морским бризом, — его одеколона, которым он пользовался с юности. Во всяком случае, Фиджи мгновенно вспомнила этот запах и связанную с ним картину: аккуратно причесанная черноволосая голова Вулфа склоняется над дрожащей и потной ручонкой маленькой Фиджи Стивенс, и ноздри щекочет запах лимона и мяты, смешанных с морским бризом…
А еще у него оказались мощные широкие плечи, грудь, и живот античного бога, и завитки темных волос, из широкого треугольника на груди превращающиеся в узкую дорожку, скрывающуюся под ремнем джинсов; мускулистые руки и очень красивые, длинные пальцы музыканта; гордая, крепкая шея — и изумительно красивое лицо. Фиджи не смогла бы отвести от него глаз по доброй воле и потому старательно отворачивалась, но Морт был слишком близко, опасно близко, и она вновь и вновь пожирала его глазами.
Смешно — она и не помнила, как он красив. То есть… помнила, конечно, но только в общих чертах. А у Морта оказались правильные, почти классические черты лица; прямой красивый нос, высоковатые скулы, волевой подбородок, удивительно чувственные, красиво очерченные губы, но самое главное — глаза.
Они казались ей холодными, циничными, насмешливыми и недобрыми, а сейчас она взглянула в них — и утонула в аквамариновой теплой бездне. Под густыми бровями вразлет, опушенные длинными, как у девушки, ресницами, горели синие глазищи Морта Вулфа искренним участием и тревогой, а еще горела на самом их дне странная искра, от которой тепло и весело становилось на сердце.
И он стоял слишком близко, слишком… близко… слишком…
9
Поцелуй занял много времени. Примерно пол вечности и еще пять минут. Она успела несколько раз умереть, воскреснуть, взлететь в небеса и превратиться в лужицу подтаявшего мороженого.
Морт целовался, как бог, и Фиджи просто подчинялась богу, ничего больше. Она согласилась бы на все — лишь бы бог никуда не уходил.
И когда Морт оторвался от ее губ, Фиджи не спешила открывать зажмуренные глаза. Наверное потому, что знала: Морт рассердится.
Он и рассердился, только вот непонятно, на нее или на себя. Сдвинутые брови сошлись в одну линию, синие глаза потемнели.
— Ты опять, Фиджи Стивенс!?
— Ух… я… Морт, ну…
— Почему ты отворачиваешься? Почему ты не смотришь мне в глаза, Ифигения?!
— Уоу-у, Морт…
— Да, Ифигения, и я здесь ни при чем. Я виноват только в том, что не могу отвести от тебя глаз…
— Морт, я… Ты…
— Я голоден, Фиджи. Мне трудно смотреть на тебя и не испытывать простого человеческого вожделения. Я тебя вожделею, Ифигения:
— Морт, я не виновата…
— Виновата. Потому что ты меня тоже вожделеешь. Знаешь ли ты, что на всем земном шаре наберется едва ли с десяток блондинок, которые знают смысл слова «вожделеет»?
— Не смешно, Вулф…
— Я — Джо, твой обожаемый пупсик и ненасытный слоник. Не забывай об этом.
— Я тебя… сейчас… коленкой… стукну…
— Потому что ты лживая и эгоистичная, Ифигения. Ты трусишь и убегаешь, потому что у тебя наверняка есть отходные варианты…
— Ты что, дурак?!
— Почему ты меня боишься? Я не причиню тебе зла, боли, никогда не сделаю тебе ничего плохого… Я вряд ли смогу тебя чем-то удивить, Фиджи Стивенс, ведь ты наверняка видела в своей жизни не одного возбужденного мужчину…
— Ой, дура-ак….
— Дурак у меня в штанах, как выражаются собратья Джо Вульфа. Будь честной хоть раз в жизни, скажи хотя бы самой себе — ведь ты же хочешь того же, чего хочу я?..
С этими словами он нежно провел кончиком пальца по приоткрытым коралловым губкам и замер, почувствовав, как она кончиком языка коснулась его пальца… как нежные губы обхватили его…
Это было эротично до такой степени, что Морт едва устоял на месте. Фиджи не сводила с него голубых отчаянных глаз, и он хрипло выдохнул:
— Будь осторожна, блондинка! Я слишком долго хотел тебя, так что сейчас ты играешь с огнем.
Вместо ответа с ее губ сорвался лишь слабый чувственный стон, и тогда Морт отнял палец от ее губ и вновь приник к ним долгим и яростным поцелуем. Он хотел, чтобы ее губы касались всего его тела, а в особенности той его части, которая сейчас доживала последние мгновения перед тем, как взорваться от напряжения…
Руки девушки скользнули по его груди. Морт схватил ее за запястья и прижал к стене, словно распяв Фиджи. Халат распахнулся, и то, что Морт увидел под ним, заставило его зарычать, навалиться на девушку всем телом. Он грудью ощущал ее грудь, кожей чувствовал бешеный стук ее сердца, ужасался и восхищался нежностью ее кожи…
Ему необходимо было держать ее за руки, потому что иначе он вряд ли мог бы отвечать за себя. Руки Фиджи творили с телом и разумом Морта что-то немыслимое.
Он осторожно отпустил ее руки и медленно заскользил ладонями по предплечьям наверх, потом по нежной шее… по волосам… обратно, по плечам, уже снимая халат… по обнажившейся груди, восхитительной и соблазнительной груди античной богини, полной и упругой, увенчанной нежно-розовыми бутонами сосков…
— Я хочу целовать тебя, Фиджи… Я хочу пробовать тебя на вкус… Всю тебя, золотая королева…
Она сгорала от страсти, изнемогала от желания, улетала от счастья — и — и до сих пор не верила, что это происходит с ней. Никогда в жизни не ощущавшая такого мощного желания мужчины, Фиджи инстинктивно отвечала на все его движения, и их тела двигались в едином ритме, а сами они постепенно растворялись друг в друге, вовсе не замечая тех разрушений, которые творились вокруг…
Падающий халат увлек в ванну стопку полотенец, со звоном покатились по мраморным плиткам пузырьки и флаконы с шампунями и тониками, солью для ванны и маслом для тела… А когда Морт вкрадчиво и медленно обхватил губами нежный сосок, и Фиджи выгнулась в его руках, не в силах сдерживать возбуждение, ее вскинутая рука смахнула рубашку Морта с крючка…
