Без тебя жизни нет - Малек Дорин Оуэнс (читаем бесплатно книги полностью .TXT, .FB2) 📗
— Ты испортила себе жизнь ради меня.
— Не ради тебя, а ради себя. Без тебя мне жизни нет. Лишь бы ты не опустил руки до того, как мы попытаемся добиться справедливости.
— Не беспокойся, больше такое не повторится.
— Расскажи мне как можно подробнее, что произошло в тот вечер, когда погиб сын Уинтерфилда. Кэрол предупредила, что важна любая мелочь. В нашем распоряжении двадцать минут. Начинай. — Лара вынула блокнот и ручку, и Кэл заговорил.
Через десять дней Кэрол Новак добилась, чтобы суд рассмотрел ее просьбу об освобождении Кэла из-под стражи под залог.
Глава седьмая
Кэл разглядывал растрескавшийся потолок своей камеры. Неужели он действительно сможет выйти отсюда? Он любит Лару без памяти, доверяет ей, но ведь она оптимист, а он — нет. У нее было счастливое детство, прошедшее в любящей семье, неудивительно, что Лара видит все в розовом свете. А он, Кэл, только удивлялся, что в грозу молния ударяет не в него. На сей раз молния в лице Боба Траска все-таки ударила — впрочем, не будь Боба Траска, нашелся бы кто-нибудь другой. Кэл вернулся туда, где, по мнению общества, ему и положено находиться, — в тюрьму.
В отличие от Лары он не надеется, что выйдет на свободу. Но ведь примчалась же она в Коннектикут, нашла адвоката, что было нелегко, добилась, что его, возможно, выпустят. Пока — под залог… Может, чудеса продлятся?
В окошко двери просунулась рука и забрала жестяную миску с нетронутым завтраком. Значит, через несколько минут он с толпой других арестантов отправится в душ, а уж на прогулку не пойдет: в девять он должен быть в суде, куда его в наручниках доставят двое полицейских. Там он — о радость! — увидит Лару. Она с наивностью пятилетнего ребенка полагает, что стоит ей постараться — и все обойдется. Дай Бог, чтобы ее не постигло горькое разочарование!
Лара вошла вместе с Кэрол Новак в зал и оглядела собравшихся в нем людей. Усаживаясь, она увидела, как ввели Кэла. Он сразу же начал шарить по залу глазами, разыскивая ее. Лара улыбнулась ему как можно более беспечно. В зале находились судебный пристав и прокурор по имени Кэнфилд — тщедушный рыжий молодой человек, с виду смахивающий на мальчика, но держащийся весьма уверенно.
Судебный пристав велел всем встать. Из боковой двери вышел судья, после чего пристав зачитал название дела и сообщил, что оно рассматривается первым. Кэл с трудом сглотнул и посмотрел себе на руки.
Он был в том самом костюме, который они купили вместе в Мёрфисбурге у Мэйзи Траск — Лара привезла его из Монтаны, — но пиджак теперь висел на нем мешком. Тем не менее стенографистка, молодая привлекательная шатенка, взглянула на Кэла, когда он встал, с плохо скрываемым интересом.
Судья по фамилии Мэллон, перелистав бумаги на своем столе, объявил:
— Мы здесь для того, чтобы решить вопрос об изменении меры пресечения Кэйлебу Черчиллю, находящемуся в настоящее время под стражей. Вам, мисс Новак, первое слово.
— Ваша честь, Кэйлеб Черчилль обвиняется в убийстве второй степени. Защита утверждает, что обвинение неправомерно, поскольку множество свидетельских показаний говорят о том, что смерть Мэтью Уинтерфилда — чистая случайность. При рассмотрении дела они не были учтены. Поэтому защита требует изменения меры пресечения мистеру Черчиллю, с тем чтобы вплоть до пересмотра его дела он был освобожден под залог в сумме двадцати пяти тысяч долларов.
Судья Мэллон взглянул на прокурора:
— Мистер Кэнфилд? Что скажет по этому поводу обвинение?
— Ваша честь, сегодняшнее заседание суда само по себе лишено смысла. Мисс Новак не упомянула о том, что мистер Черчилль более года находился в бегах. Смешно предположить, что он не захочет бежать снова, поэтому ради экономии государственных средств на его задержание я требую, чтобы защите отказали в просьбе.
Судья вздохнул, снял очки, провел рукой по седеющей шевелюре и с видом величайшего смирения посмотрел на Кэрол.
— Мисс Новак?
— Прошу Вашу честь иметь в виду, что обвинения, выдвинутые против моего подзащитного, могут быть полностью сняты при предстоящем рассмотрении дела.
— Я бы не стал столь поспешно делать подобные выводы, мисс Новак, — сухо произнес судья Мэллон.
— Но вы же сами говорили, что дело вопиет о пересмотре!
— Не стоит обвинять меня в забывчивости, мисс Новак. Я еще не склеротик, а намеки на провалы в памяти могут побудить меня изменить первоначальное мнение, — резко бросил судья.
Лара почувствовала тошноту.
— Простите, Ваша честь, — спокойно ответствовала Кэрол, — но вы не можете не признать: именно несправедливость обвинения настолько напугала мистера Черчилля, что заставила его бежать. Он усомнился, что суд будет праведным.
— Большинство обвиняемых обычно считают так, но не все нокаутируют полицейского и бегут.
Кэнфилд слегка улыбнулся. Лара готова была его убить.
— Прошу прощения, Ваша честь, но большинство обвиняемых находятся в ином положении, чем находился в то время мистер Черчилль, — сказала Кэрол с ледяным спокойствием. — Жертвой в этом деле являлся Мэтью Уинтерфилд, и его отец, конгрессмен Уинтерфилд, использовал все свои связи, чтобы подсудимому было предъявлено самое тяжкое обвинение.
— Ваша честь, я возражаю, — прервал ее Кэнфилд. — Кем была жертва, к делу сейчас не относится. Речь идет об изменении меры пресечения, то есть важнее всего установить, велика ли опасность, что обвиняемый может сбежать. Поэтому…
Судья Мэллон поднял руку упреждающим жестом:
— Мистер Кэнфилд, что относится к сегодняшнему слушанию, а что — нет, решаю я. Продолжайте, мисс Новак.
— Благодарю вас, Ваша честь, — сказала Кэрол. — Я убеждена, что нам следует понять душевное состояние Черчилля, толкнувшее его на побег. Человек, выросший в таких условиях и всю свою жизнь проведший в Хартфорде, где Уинтерфилды пользовались огромным авторитетом и влиянием, не мог не предположить, что суд поверит выдвинутым против него обвинениям, даже если они и несостоятельны.
Кэнфилд хотел возразить, но судья строгим взглядом остановил его.
— Как представлялся весь эпизод мистеру Черчиллю? Он вступился за знакомую девушку, пытаясь остановить расхулиганившегося юношу, а его обвинили в преднамеренном убийстве сына влиятельного человека. Сражаться с Уинтерфилдом при возможностях последнего было бесполезно, и, узнав, что судья — друг Уинтерфилда, а показаний защитника никто не слушает, он понял, что его дело безнадежно. Можно ли его за это порицать?
— Что скажет прокурор?
— Ваша честь, мисс Новак умело подменяет вопрос о побеге мистера Черчилля рассказами о его несчастливом детстве. Обвинение требует отказать в изменении меры пресечения.
Судья Мэллон, откинувшись на спинку стула, взглянул на Кэла.
— Я бы хотел услышать самого обвиняемого, — сказал он.
— Я никого не убивал, Ваша честь. Все было именно так, как говорила мисс Новак. Уинтерфилд вел себя безобразно, я хотел его остановить. Но он был пьян и набросился на меня с кулаками. Один его удар попал в цель, я в гневе ответил ему тем же. Я и ударил-то его не очень сильно, но он и без того еле держался на ногах, а тут как сноп рухнул на пол. Я даже не заметил, что он ударился головой, и, лишь нагнувшись, чтобы поднять его, увидел… — Он замолчал.
— Что вы увидели?
— Кровь.
— Итак, вы утверждаете, что ваш удар был спровоцирован самим Уинтерфилдом?
— Да, это так, Ваша честь. И многие из присутствовавших это видели и готовы были подтвердить под присягой, но их даже не пожелали выслушать.
— Поэтому вы сбежали?
Кэл кивнул.
— Я, разумеется, не одобряю бегства из тюрьмы, но при таких обстоятельствах… — задумчиво покачал головой судья Мэллон.
— А как вы относитесь к нападению на полицейского? — не веря своим ушам, спросил Кэнфилд.
— Не надо забывать первопричин, — поспешно вмешалась Кэрол. — Не будь этих несправедливых обвинений, мистер Черчилль никогда не попал бы в тюрьму, а следовательно, не был бы вынужден бежать.
