Только для него - Филдинг Лиз (список книг .TXT) 📗
Значит, не только на нее он оказывал такое действие.
Неожиданно он остановился, круто повернулся и посмотрел на окно, у которого стояла Наташа… У нее перехватило дыхание.
— Наташа!
Она вздрогнула, повернула голову, а когда снова посмотрела в окно, Хедли уже исчез. Наташа повернулась к окну спиной.
— Вы уже разговаривали с «Кроникл»? — обратилась она к Майлзу.
— После того как со мной связался адвокат мистера Хедли, я первым делом позвонил менеджеру по рекламе «Кроникл». — Майлз подошел к столу, вынул из прозрачного файла лист бумаги и передал ей.
Из «Кроникл» переслали фотокопию одобренного Майлзом текста рекламы. Все совпадало до последней запятой, до галочки рядом с печатью «одобрено» и ее подписи внизу.
— Нет, Майлз. Это не тот текст! — Она подняла глаза.
— Но ведь писали его вы, — возразил Майлз.
— Несколько фраз отдаленно напоминают мои, — признала Наташа.
Время от времени она и правда позволяла себе слегка нарушить общепринятый рекламный стиль. Она выделяла мелкие недостатки, исправление которых не стоит больших денег, но значительно повышает шансы на успешную продажу недвижимости.
— Да бросьте, Наташа! По стилю — ваша типичная «антиреклама».
— Моя «антиреклама» бывает точной и всегда по делу.
— Так вы бы все-таки написали о протекающей крыше?
— Определенно. Пятна на потолке и лужи на полу способен заметить любой покупатель!
— Ну а что там с лестницей?
— Очень красивая — если, конечно, удастся разглядеть ступеньки под слоем пыли и сухих листьев, которые налетели через разбитое окно.
Дом года два пустовал с тех пор, как его последнего владельца увезли в дом престарелых. Из-за болезни Альцгеймера он представлял угрозу для себя самого.
— Смотритель дома — хуже некуда. Мне пришлось самой раздобыть картонку и вставить вместо разбитого стекла, но кусок картона унесет первым же сильным порывом ветра. И, честно говоря, на месте Дария Хедли я бы давно уже избавилась от душеприказчика, похоже, от него нет никакого проку.
Морган молчал.
— Ну, послушайте, Майлз. Вы же знаете, я не посылала этого в «Кроникл».
— Вы уверены? Точно? Как всем нам уже известно, вы работаете с утра до ночи. Во сколько у вас сегодня был первый показ?
— В восемь, но…
— А во сколько вы вчера вечером закончили работать? — Не дожидаясь ответа, Майлз глянул на распечатку из ее ежедневника — несомненно, Джанин позаботилась. Теперь понятно, почему она так улыбалась, — прокол с рекламой! Всем насплетничает… — Последняя встреча была назначена на девять тридцать. Во сколько вы вчера вернулись домой? В одиннадцать? В полдвенадцатого?
Вчера она приехала домой уже за полночь. Покупатели не всегда идеально вписываются в график «с девяти до пяти».
— Покупатели специально прилетели из Штатов, чтобы посмотреть квартиру. Не могла же я сказать им, что мой рабочий день заканчивается в семнадцать тридцать, — заметила Наташа.
— Никто не сможет долго выдерживать такой темп работы без ущерба для себя, — заметил Майлз. — По-моему, вы просто устали и по ошибке послали в «Кроникл» не тот вариант текста.
— Нет…
— Я сам во всем виноват. — Он покачал головой. — Слишком много я на вас навалил.
— Я ничего не перепутала. — Наташа постепенно закипала. Сердце учащенно забилось от злости. Как посмел кто-то подделать ее безупречно составленный текст? — Ведь они прислали подтверждение… Неужели я, по-вашему, не заметила бы, что текст не тот?
— Если у вас вообще было время хотя бы взглянуть на него.
— Время нашлось, — отрезала Наташа. — Я проверила каждое слово. Интересно, о чем думали в «Кроникл»? Почему такой текст не показался подозрительным никому из отдела рекламы?
— Показался… — Майлз покосился на разворот в журнале. — Они звонили нам двадцатого. Разумеется, разговор записывался.
— Хорошо, так какой же идиот с ними разговаривал?
Он протянул ей листок бумаги, чтобы она посмотрела своими глазами:
— Идиотка по имени Наташа Гордон.
— Не может быть!
— Завотделом рекламы уверяет, что вы сказали: мол, такие тексты — последний писк моды. — Хотя Майлз говорил спокойно, от его голоса у Наташи по спине побежали мурашки. — Все ясно, вы были недовольны тем, что душеприказчики, которые продают дом, не прислушались к вашим советам.
Наташа изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, несмотря на то что пульс зашкаливал.
— Никто из «Кроникл» мне не звонил.
— И что дальше? Хотите сказать, что завотделом рекламы «Кроникл» лжет? Или что кто-то выдал себя за вас? Бросьте, Наташа! Кому надо вас топить? — возмутился он.
Она проглотила подступивший к горлу ком. И правда, похоже на бред.
— Хотя в одном вы правы, — продолжал Майлз. — Телефон буквально раскалился добела… — Наташа вздохнула с облегчением, но, как выяснилось, рано. — Звонили редакторы бульварных газетенок, желающие заполучить комментарии.
Она нахмурилась:
— Уже? Номер появился в продаже меньше чем два часа назад.
— Вы же знаете, плохие новости распространяются быстро. — Майлз взял у нее листок с рекламой и бросил его на стол. — Мне кажется, кто-то из сотрудников «Кроникл» подкинул журналистам лакомый кусочек.
— Нетрудно догадаться. А как же Дарий Хедли обо всем узнал?
— Надо полагать, его адвокатам тоже позвонили из редакции.
Наташа покачала головой:
— Единственное, что я могу сказать, — плохой рекламы не бывает. Я имею в виду то, что сказала мистеру Хедли. Если все представить под нужным углом…
— Ради бога, Наташа, перестаньте! По вашей милости и фирма, и мистер Хедли очутились в дурацком положении. Здесь невозможен никакой «правильный» угол! Он снял дом с продажи, хотя мы уже понесли значительные убытки. Теперь Хедли намерен обвинить нас в причинении морального и материального ущерба. Репутации компании «Морган и Блэк» нанесен невосполнимый урон.
— Всего этого можно избежать, если мы сумеем быстро найти покупателя, — не сдавалась Наташа. — Ведь реклама появится во всех воскресных выпусках!
— Я рад, что вы осознаете размер трагедии.
— Нет…
Когда им поручили продать Хедли-Чейз, она навела справки о владельцах в Гугле, однако не нашла интересных сплетен, которые так оживляют колонки в воскресном приложении к журналу о недвижимости. К сожалению, Хедли оказались либо слишком сдержанными, либо скучными сверх всяких ожиданий.
— Ну, послушайте, Майлз, — сказала она. — Вас бы такая реклама не смогла обмануть. Дом расположен в прекраснейшем месте, а тех, кому хватит на него денег, не отпугнут обычные для всех старинных построек проблемы. — Она и сама понимала, что ее доводы не слишком убедительны. — Я сделаю несколько звонков, переговорю кое с кем… — Она чувствовала себя так, словно разговаривает со стеной, и в негодовании всплеснула руками. — Черт возьми, я сама поеду в Хедли-Чейз, возьму в руки метлу и приведу дом в порядок!
— Вы ничего не будете делать и ни с кем не будете разговаривать, — буркнул Морган.
— Но если я быстро найду покупателя…
— Все, хватит! Хватит! Я забронировал для вас место в клинике «Фэрвью»…
— Что?! В «Фэрвью»? — В клинике, в которой знаменитости лечатся от алкоголизма и наркомании?
— Мы опубликуем заявление, в котором будет сказано, что вы переживаете стресс и нуждаетесь в нескольких неделях абсолютного покоя под надзором медиков.
— Нет. — Болезней и больниц ей в детстве хватило. Сейчас она на минуту не задержится в больнице без достаточно веских на то оснований.
— Все расходы покроет медицинская страховка от фирмы, — убеждал Морган, видимо считая свой аргумент решающим.
— Нет, Майлз.
— И на досуге, — он повысил голос, — подумайте о своем будущем.
— Подумать о моем будущем? — Свое будущее она видела в том, чтобы стать компаньоном фирмы. — Вы, должно быть, шутите, Майлз. Какая-то девица в приемной подставила меня, и вместо того, чтобы…
— Лично мне, — веско проговорил Майлз, — сейчас нужно, чтобы вы пошли мне навстречу.