Запретная страсть - Уинспир (Винспиер) Вайолет (читать хорошую книгу .txt) 📗

Неслышно ступая по мягкому ковру, она дошла до лестницы, ведущей наверх, на прогулочную палубу. Там все еще звучала музыка. Все, кто провожал пароход, уже сошли на берег и махали с пристани, а отъезжающие, перегнувшись через перила, махали им в ответ, прощаясь.

– Bon voyage! [1] – Внизу голоса смешивались, и Делле было трудно различать слова. – Bon voyage!

Делла стояла у перил, глядя на поднятые вверх лица провожающих. Корабль стал плавно отходить от пристани, оставляя за собой водовороты грязно-зеленой воды. Музыка стихла, и наступила тишина, наполненная криками чаек. Флаги, трепетавшие над гаванью, становились все меньше.

Деллу никто не провожал, так как Маршу пришлось уехать в Лондон по делам два дня назад, и она чувствовала себя как нерадивый школьник, которому удалось сбежать от слишком заботливых родителей.

Девушка облокотилась на перила, и ее сердце забилось в унисон с мощной пульсацией двигателей. Огромная пенная волна, взбитая винтом корабля, казалось, выражала то волнение, которое вскипало в ее венах.

Марш был благодарен и надежен, но – Делла высоко вскинула голову, приветствуя прохладный ветер, развевавший ее волосы, – но он вел себя с ней так, словно она была драгоценным камнем, спрятанным в бархатной коробочке. Начиная с той ночи, когда погибли ее родители и она оказалась на руках у высокого незнакомца с посеребренными волосами, Делла была защищена от ударов судьбы. Она осталась признательна Маршу, но не переставала мечтать о том, чтобы испытать необузданную страсть Мими или мадам Баттерфляй. Она хотела быть живой, эмоциональной, чувственной женщиной, а не избалованной куклой. Ее привлекали волнение, опасность, острая радость захватывающего любовного приключения. Ей надоело принадлежать мужчине, которому она была обязана всем – шелком на своем теле, блеском своих волос, изысканностью своей речи. На самом деле ее звали Долли, но Марш переменил ее имя на более шикарное – Делла. Ее отец был рабочим на автомобильном заводе, и в ту ночь он вез свою семью на уик-энд к морю. Она родилась в пригороде Лондона, и из этой неуклюжей длинноногой школьницы Маршу удалось сделать очаровательное, хрупкое и талантливое создание, которое носило одежду от ведущих модельеров мира и могло читать нотные записи с листа и разговаривать на четырех языках. Он вылепил ее, как Галатею, и Делла знала, с какой галантностью и терпением он ждал момента, когда мог потребовать награду за свои труды.

По завершении круиза она и Марш должны были пожениться, и ничто на свете не могло предотвратить эту женитьбу – но сейчас на ее пальце не было кольца, а личная горничная не следила за каждым ее движением. Несмотря на приказ Марша, Делла не взяла с собой Роуз, так что светлые волосы, обычно уложенные в изысканную прическу, сегодня свободно падали вдоль лица, и она не очень походила на элегантную оперную звезду. В ее облике чувствовалась юность и одиночество. Именно одиночество и заставило ее оторваться от перил, чтобы оглядеть прогулочную палубу и тех путешественников, которые, как и она, все еще медлили, не торопясь возвращаться в каюты.

Гавань скрылась из виду. Корабль опустил леера, и широкие непредсказуемые воды заключили его в свои объятия. Он капитулировал перед морем, и его сердце, спрятанное глубоко внутри изящного стального корпуса, забилось с мощной энергией.

В этот момент Делла заметила вдруг, что совсем рядом с ней находится еще один пассажир. С обычным для путешественников любопытством она окинула его взглядом. Он стоял у поручней корабля, высокий и темноволосый, в прекрасно сшитом костюме, с видимым удовольствием курил сигару. Делла хотела отвести глаза, но что-то в этом темном загадочном силуэте, выделявшемся на фоне закатного неба, приковало ее внимание.

Внезапно он повернул к ней голову, и его взгляд вонзился в Деллу словно нож. Ей не удалось определить возраст этого почти по-язычески красивого человека. У него были темные глаза, крутые скулы и твердый смуглый подбородок. Каждая деталь в этом мужчине казалась привлекательной, но более всего Деллу поразил шрам на левой скуле, очертания которого напоминали бриллиант.

Внезапно она почувствовала смущение и, резко отвернувшись, направилась к лестнице. У нее дрожали колени, а в сердце была тревога, подобная той, которую она испытала при первом появлении на сцене.

– Синьорина…

Это слово заставило Деллу замедлить шаг. Девушка оглянулась на ходу и увидела, что он почти догнал ее.

– Да, что такое? – спросила Делла, остановившись, и еще раз взглянула на шрам незнакомца. Он казался ей печатью, подтверждавшей разительное отличие этого человека от других мужчин, которых ей приходилось встречать.

– Ваша орхидея. – Он галантным жестом протянул ей цветок. Делла быстро взглянула на отворот манто и увидела, что орхидея откололась.

– О, благодарю. – Она взяла цветок левой рукой, так как в другой руке была сумочка, и заметила, что взгляд незнакомца скользнул по ее пальцам. Делла почувствовала себя виноватой. Ей не следовало снимать кольцо. Его можно было убрать, но нельзя было вычеркнуть из памяти.

– Так, значит, я правильно обратился к вам? – У него был глубокий, хорошо поставленный голос с едва заметными полутонами, а легкий итальянский акцент усиливал его звучную привлекательность. – Кажется, мы с вами одинокие путешественники. А может, ваша семья ждет вас внизу, в каюте?

Делла с трудом перевела дух. Она понимала, что таким учтивым способом ее просто пытаются «подцепить», а рядом не было Марша, такого сильного и надежного, который смог бы защитить ее от этого итальянца, чье лицо сыграло такую странную шутку с ее здравым смыслом. Как ей поступить?

Отыскать свое золотое кольцо и надеть его или же придумать целую кучу родственников? Пока она медлила с ответом, незнакомец склонил голову, слегка щелкнув каблуками, и произнес:

– Позвольте мне представиться, синьорина. Меня зовут Николас Франквила, но я предпочитаю, чтобы те, кто хорошо меня знает, называли меня Ник. Может, вы присоединитесь ко мне в баре, чтобы выпить бокал шампанского и съесть сандвич? Не так-то просто выдержать муки голода в ожидании ужина.