Мир волшебства - Астор Бьюла (книги хорошего качества TXT) 📗
Виктория сделала сэндвичи и сунула тарелку в духовку.
— Вот. «Бессознательный процесс вытеснения неприятных и нежелательных мыслей называется подавлением». Слушай, Вики. «Когда на кого-либо воздействуют электрошоком или подвергают сильному потрясению». И все такое прочее… «Обширная потеря памяти называется амнезией или состоянием фуги». — Пит продолжал читать очень тихо, а потом покачал головой. — Ох, плохие новости, Вики. «Личность в состоянии фуги делает то, что при случае совершили бы многие из нас — забывает обо всем и уходит на время из реальности. После выздоровления события, которые произошли в период заболевания, обычно забываются».
Пит замолчал и, будто извиняясь, посмотрел на Викторию.
— Я уже читала, Пит, — мрачно сказала она. — А, кроме того, Джек дал мне все это понять прошлой ночью.
Прошлая ночь. Чуть ли не вечность минула с тех пор. Тогда она не знала, что ей придется испытать боль. Прошлой ночью Норман целовал ее, но она еще не проникла в его мир. Тогда она не была влюблена.
— Вики?..
— Да?
— Я много думал этим утром. Мне кажется, за завтраком я дал тебе хороший совет.
— Ты немного опоздал, Пит, — ответила Виктория, вынимая тарелку из духовки и ставя ее на дальний конец стола охладить. Она достала небольшую бутылку вина и показала Питу.
Он рассеянно кивнул и, пока она открывала бутылку, вернулся к своим рассуждениям.
— Его начальник… Если то, о чем написал Норман, правда, а я полагаю, что так оно и есть, тогда этот парень уже дважды стрелял в нашего гостя. Очень может быть, он скоро появится здесь.
— Он не знает, где Норман, — ответила Виктория.
— Не знает? Он, должно быть, преследовал Нормана до книжного магазина. Что же его остановит теперь?
— Мы ушли от погони. Он о нас и понятия не имеет.
— Брось, Вики. Ты публично раздавала автографы. Вычислить нас для него просто, как дважды два. Я сужу по Норману. На такой работе дураков не держат. Сумасшедших может быть… Извини. — Он протянул руку за бокалом рейнского. — В сущности, этому подонку будет достаточно номерного знака моей машины, которая, кстати, нуждается в серьезном ремонте.
Виктория пропустила последнее замечание мимо ушей. Ее интересовало другое.
— Что же ты посоветуешь? — Она пригубила вино.
— Для начала нужно вызвать полицию.
— Нет, — услышали они гневный голос Норманна.
Виктория и Пит обернулись. В дверях стоял Норманн, одетый в рубашку, свитер и широкие брюки, которые принес Пит. Синева свитера подчеркивала темно-голубой цвет его глаз. Он побрился, отчего его грубоватые черты лица обострились.
Норман сменил повязку, и новая небрежно пересекала его левую бровь. Да, он был красив, но при этом выглядел суровым и безжалостным. Это был не тот человек, который делил постель с Викторией, знал все ее мечты и стремления. Незнакомец.
— Не надо полиции, — резко бросил он, входя в кухню, и хлопнул дверью так сильно, что она закачалась из стороны в сторону. В темном коридоре залаял Макс.
— Я же говорил вам. — Сказанные с холодной злостью, его слова звучали как обвинение.
Пит посмотрел на сестру, и в его взгляде было больше вопросов, чем ответов. Вернулась ли к нему память? Виктория хотела это выяснить, но тщетно пыталась подобрать нужные слова.
Норманн подошел к холодильнику, рывком открыл дверцу, из-за чего чуть не посыпались баночки с приправами, глубоко вздохнул, закрыл глаза и уже спокойно продолжил:
— Мне нужно время, чтобы закончить дело.
— Что? — спросила Виктория. — Какое дело?
Он повернулся к ней: мрачные глаза, сжатые губы.
— Это старое дело, оно за мной с тех пор, когда я служил в Управлении.
Виктория почувствовала и страх, и облегчение. Он все еще оставался ее Норманом, но его рассудок отчаянно боролся с возникающими противоречиями.
Пит прав, подумала Виктория. Настало время заняться памятью Нормана. Да, ему просто необходимо все вспомнить, ведь он связался с убийцей.
Но как мучительно будет помогать ему, возвращаться к прошлому — стоит этому произойти, и он забудет ее, забудет все, что случилось между ними. Виктория посмотрела на свои стиснутые руки и тихо повторила:
— Что? Какое дело?
— Незачем об этом говорить, — ворча, он в недоумении открывал и закрывал шкафчики. — Что такое, черт побери? Где эти проклятые бокалы?
Виктория указала на подставку для бокалов в пяти футах от его головы. Он уставился на них и лишь через несколько секунд, взял один и наполнил вином.
— Я не хочу втягивать тебя в эту историю.
Виктория удивленно посмотрела на Пита, и тот, будто прочитав ее мысли, сказал:
— Да она уже втянута. Куда больше? А если ты посмотришь на мою машину, то поймешь, что это касается и меня.
Норман усмехнулся, что привело Викторию в ярость.
— Пожалуй, но только потому, что мы женаты. — Норман поднял свой бокал. — Так случилось потому, что мы оказались в твоей машине. Чем меньше вы об этом будете знать, тем безопаснее для вас.
— К черту мою безопасность, — разгорячилась Виктория. — Что с тобой? О чем мы тут говорим?
Норман протянул Виктории руку, но она отстранилась и, стараясь придать холодность своему голосу, добавила:
— У меня есть право знать, что происходит.
Он вздохнул и опустил руку.
— Если бы я мог, то сказал. Но посвящать тебя в эту историю слишком рискованно.
— Почему?
Он нахмурился.
— Виктория, пусть все остается как есть. Пожалуйста. Я обещаю: никто, и ничто не разлучит нас с тобой. Ни давнишнее задание, ни Джеймс, ни Майкл.
— Что? — спросила она.
Леденящий ужас вновь сковал ей душу: неужели память возвращается?
Он покачал головой.
— Ничего, забудь.
— Ты тоже собираешься все забыть? — настороженно спросила Виктория.
— Конечно, нет. — Он попытался засмеяться, но смех прозвучал фальшиво.
— И что ты хочешь делать?
Он задумался ненадолго, потом улыбнулся.
— Сейчас ничего, только поем. — Он взял тарелку с сэндвичами в одну руку, бокал в другую, толкнул дверь плечом и, кивком попрощавшись, вышел из кухни.
— На место, Макс, — послышалось из-за двери.
Пит и Виктория молчали. Первым нарушил тишину Пит.
— Дорогая, что бы мы сказали, если бы позвонили в полицию? Алло? Полиция? В доме Виктории Генри чужой человек, лишенный памяти. Да, писательница. Парня зовут Норман Генри… Нет не писатель. Кто-то стрелял в него. Мы полагаем, что это его начальник, который, как кажется Норману, может еще кого-нибудь убить. Нет, нет. Это не тот Норман Генри, который писатель. Потому что того Нормана Генри вообще не существует. Представь, что нам ответит сержант.
— Я позвоню Джеку, — сказала Виктория.
— Зачем?
— Чтобы узнать, как поступать в дальнейшем.
Пит подтолкнул к ней книгу.
— Все здесь. Прочти и поплачь.
Виктория поразмыслила, а не выбросить ли книгу в корзину для мусора и не подвергнуть ли Пита истязаниям пострашнее, но, в конце концов, подперев рукой подбородок, уставилась на огни, мерцавшие над ночным заливом, и постаралась не думать о том, что потеря Нормана неизбежна. Однако это ей не удалось.
— Я ухожу, дорогая. Оставь Макса сегодня в прихожей. Он, по крайней мере, предупредит об опасности.
— Именно так я и сделаю, — ответила Виктория, все еще глядя на освещенный клочок воды. Она вспомнила своего возлюбленного и жесткого, загнанного в тупик агента. Оба имели право на жизнь, но существовать мог только один. И для того, чтобы остаться целым и невредимым, Норман снова должен был стать только агентом.
Но будет ли он счастлив? И не покинет ли ее? Виктория тяжело вздохнула и взяла книгу по психологии.
Пальцы Нормана дрожали. Шесть вопросов без ответов мучили его. Они, как стервятники над павшим животным, кружились в голове.
Кто такой Джеймс? Почему это имя мне так знакомо? Почему мне кажется, что я знаю про этого человека все, хотя не могу вспомнить его лица? Кто это Майкл? Почему имя Мэри навевает такую печаль? Почему я ничего не могу вспомнить о Виктории, кроме нескольких ее интервью и того, что, я ее люблю?
