Фея (СИ) - "Witch Rocks" (онлайн книга без TXT) 📗
Спокойная и грустная музыка разливалась по моему телу. Руки брал тремор. Мы ехали в другой район к психиатру, который помог бы мне справиться со всем этим. Меня невольно стали мучить вопросы.
— Почему ты носишься со мной? — тихо спросила я. — Ты же презирал меня и вечно цеплял. Что случилось?
Он молчал. На его лице плясали страшные тени, а желваки бежали по всей шее. Было видно, что разговоры на подобные темы ему не совсем приятны. Вены на руках его напряглись, он крепче сжал руль.
— Я никогда не презирал тебя, — единственное, что он сказал.
Потом, спустя пару минут, добавил:
— Я всегда старался приглядывать за тобой. А все эти приколы… — он вздохнул, — это лишь прикрытие, чтобы никто не догадывался о том, что я чувствую на самом деле. Это… маски! — воскликнул он. — И у тебя они есть, думаешь, я не догадывался? Ты прятала в себе это все, чтобы не раскрыться. Это жутко бездарно, но ты даже вселяла в меня ощущение, будто действительно ненавидишь меня. Я усомнился в этом, когда ты без слов согласилась остаться у меня. Впрочем, были поводы и раньше волноваться, но я приглядывался.
— Но… почему я?
— Ты еще в девятом классе была, когда начала глумиться надо мной. Вся твоя дерзость и вся твоя смешливость вызвали во мне безмерную ярость. Но ты была такой милой девочкой, что заставляла меня в душе улыбаться вопреки всем твоим насмешкам. Ты просто заслонила собой все. Ты стала чаще появляться в моей голове. И, когда я пришел на первый курс, думал, что это все временно. Из-за этого пришлось завести роман со Столяровой, чтоб перестать думать об этом всем. На время, знаешь, помогло. Но я сравнивал вас. А потом ты пришла в тот же университет. И… — он замолчал.
Мы подъехали к медицинскому центру. Прием к психотерапевту назначен на шесть часов вечера. Припарковавшись, он выключил зажигание и вытащил ключи.
— И? — снова тихо повторила я.
— И все началось с самого начала.
***
Психиатр поставил мне весьма неутешительный диагноз. Исходя из моей паранойи, тремора и психопатологического переживания, доктор сказал, что у меня посттравматическое стрессовое расстройство.
В качестве лечения он назначил мне определенные медикаменты и посещение своего психиатра раз в неделю (минимум, и, если возникнут некоторые вопросы и/или осложнения).
Из психотропных он назначил мне антидепрессанты (потому что назвал мое состояние весьма депрессивным и удрученным, что может быть подвержено появлению «левых» мыслей о суициде или еще чего-то, чего я не особо запомнила) и транквилизаторы, а также — постоянный досмотр и присмотр за мной.
Я долго упорствовала решению Смирнова о моем переезде к нему («заодно познакомишься с моим отцом»), так как считала, что за мной прекрасно пригляжу и я сама, или Илья — на крайний случай. Но он решил, что так будет лучше.
Он всегда сможет наблюдать за мной, следить за тем, чтоб я принимала нужные медикаменты и психотропные по времени и не выходила из дома никуда, кроме универа. В магазин он сходит если что сам или привезет чего.
Когда мы вернулись в отель из аптеки, я поспешила со всеми лекарствами в номер. Я не хотела больше никого обременять. Итак было достаточно того, что со мной все носились последние сутки, еще как-то задерживать людей я не хотела.
Не знаю, сколько прошло времени, но мне наскучило валяться в кровати, в окружении таблеток, кофеина и сигарет. Ужин длился с восьми до девяти вечера в одном из залов отеля. Я подумала, что мне нужно собрать кое-какие вещи в чемодан (выезжаем завтра в пять вечера) и сходить в супермаркет на углу.
Я переоделась в спортивный костюм, завязала хвост, воткнула в уши наушники, взяла кошелек и накинула кроссовки. Выйдя из номера, я замкнула его и стала готовить плейлист, до сих пор стоя у двери.
— Ты куда-то собралась? — не успела я включить музыку, как меня снова стали донимать. Я повернула голову и посмотрела исподлобья на оппонента.
— Что-то не так? — поскольку мне дали какие-то «колеса» еще в кабинете психиатра, я разговаривала тихо и мое состояние оставляло желать лучшего, так как я не чувствовала никаких эмоций, словно ничего нет больше во мне. И ничего не было.
— Синдром еще не прошел? — синдром деперсонализации, однако, еще не прошел. Как таковое побочное действие одного из психотропных. Мне ужасно хотелось закричать, биться об стену, причинять себе боль, но я ничего не чувствовала. Я не могла.
Он взял меня за руку и повел вниз. Мы вышли из гостиницы и пошли сразу в направлении супермаркета. На улице постепенно темнело, а мне хотелось почувствовать себя счастливой.
В большинстве случаев (и по мнению очень тупых неразумных существ) женское счастье заключается в наличии второй половинки. Да, это, конечно, в каких-то случаях делает тебя немного счастливее. Но настоящее женское счастье заключается далеко не в этом.
Музыка играла у меня в ушах, а в руке покоилась широкая ладонь парня, который мне нравится. Невольно я почувствовала, как горят мои щеки от ужасно ощутимого смущения. Я чувствовала себя, словно не в своей тарелке, но по-прежнему не испытывала эмоций.
Мы бродили по супермаркету, набирая телегу продуктов. И я, поддавшись какому-то неведомому мне порыву, решила прокатиться на тележке. Разгонялась и — летела, как по трассе в ночь.
Я набирала разные творожные сыры, молочные продукты, несколько банок шоколадной и арахисовой пасты, сигареты, «Маунтин дью», «Блюфина» и «Рэд Булла». Я готовилась к двум бессонным ночам, боясь, что меня будут мучить кошмары, как сегодняшней ночью.
Перемены
нежности в тебе — как в том долбанном кактусе. Джон Фаулз "Мантисса"
Когда мы вернулись, и я зашла в свою квартиру вместе с Мишей, который помог поднять мне вещи, он поцеловал меня на прощание у двери и исчез за ней. Я присела на чемодан, обнаружив, что обуви родителей нет. Было всего три часа ночи, но в коридоре, возле кухни, стоял чемодан и несколько пустых дорожных сумок.
Мама металась по гардеробной и прихожей, собирая вещи. Полагаю, очередная командировка вынуждает их собираться сейчас и ехать. Она заметила меня не сразу; мыла посуду и складывала в контейнеры еду, когда я вошла на кухню.
— Ой, Ира, ты уже приехала? Мы с твоим отцом должны отъехать в Город Роз для подписания контракта. Боюсь, задержимся там на неделю. Будет суд, — тараторила она. Она говорила все на одном дыхании. Думала, наверное, что времени поболтать у нее не будет. — Ну, рассказывай, что у тебя нового? Ой, доченька! У меня такие новости! — всполошилась она, быстро вытерла мокрые руки полотенцем и побежала прочь из кухни.
Меньше чем через минуту она вернулась с каким-то небольшим конвертом. Это было приглашение на новогоднее мероприятие, банкет в юридической фирме, где работает мама. Конверт был бело-молочного цвета с красной печатью в той части, где он открывается. Прямо как в девятнадцатом веке.
— Вот, вчера утром пришло. Помню, как в первый раз на это мероприятие пошла. У меня платье было такое длинное, в пол, кружевное, с рюшами. Ой! — спохватилась она, увидев, что кофе горит. — В общем, подумай насчет него. Лет десять этот «бал» не устраивали.
— Почему я не знала? — оглядев маму скептическим взглядом, я вскрыла конверт и достала письмо.
— Ты была слишком маленькая, чтобы ходить туда, а я потеряла интерес к этому, так как старалась работать и следить за вами, моими детьми.
Ага, конечно, следила она. Лет в пятнадцать Илья баловался на рельсах, курил и развлекался с пацанами. В то время мы жили недалеко от железнодорожных путей. И ходили слухи о закрытии путей, но его чуть не сбил поезд, когда он с ребятами прыгали на них. Илья получил психологическую травму и ненавидел выходить из дома без отца или меня. Маму, говорит он, не помнит в то время.
