Созданы друг для друга - Доннел Джо (книга жизни .TXT, .FB2) 📗
А сегодня? Что тогда сегодня заставило ее встать рано, захотелось ему спросить, но он не рискнул. Ему так хотелось подразнить ее, заставить покраснеть, хотелось, чтобы она сказала ему, что он нахал или еще что-нибудь вроде того. А еще он с удовольствием признался бы ей, что сделает все, чтобы она была счастлива. Но что-то ему подсказывало: Таня еще не готова строить общие с ним планы и давать обещания.
— Расскажи о работе курьера. — Тема показалась ему сравнительно нейтральной. — Я очень мало знаю о том, чем ты занимаешься.
Она пожала плечами и вгрызлась зубами в тост.
— Не работа, а дурдом, но даже в сумасшествии есть свой смысл.
— Неужели?
— Представь себе. В первый день я пришла на работу в более или менее пристойной одежде, со своим натуральным, темным, цветом волос, обычной прической — маленький хвостик сзади. Я была готова к прогулке на велосипеде, но, оказывается, работа на велосипеде — совсем другое дело. По крайней мере дважды меня чуть не задавили, а сколько раз я слышала недвусмысленные высказывания в свой адрес, ты не поверишь. Впрочем, что ты чувствуешь, когда едешь на машине, а навстречу несется чудовище на велосипеде?
— Я деликатно уступаю дорогу, — рассмеялся Джейк. Он пытался представить себе Таню в тот день, когда она вышла на работу велосипедным курьером. Получилось плохо. Причем труднее всего было представить Таню не с белыми, торчащими в разные стороны волосами. Она казалась ему очень органичной именно с такой стрижкой, которая у нее сейчас. Но вероятно, Джейк был единственным человеком, придерживающимся такого мнения.
— Но постепенно, — продолжала Таня, — я стала носить невероятные шмотки, постригла и покрасила волосы, изменила свой стиль и из чувства самосохранения, научилась вести себя так, чтобы никто не смел на меня нападать.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что и твой сарказм родился во время работы курьером? — Он удивленно приподнял брови.
— Нет. Я всегда была…
— Прямолинейной? — вежливо подсказал Джейк. — Искренней?
— Грубоватой. И это самое культурное определение, которое я бы дала.
Он прикрыл ладонью ее руку.
— Мне нравится твоя прямота, Таня. Всегда нравилась.
Она нахмурилась:
— Мой отец говорил, что когда-нибудь в приступе язвительности я сама себе прикушу язык. — Она горько вздохнула. — И оказался почти прав.
— Ты о вчерашнем процессе, ангел? — Для Джейка он сейчас отодвинулся куда-то далеко.
Таня пожала плечами:
— Наверное, должно пройти время, прежде чем я смогу забыть вчерашний позор.
— Постарайся не думать об этом. — Он еще крепче сжал ее руку. Теперь он знал, она не справится без него, а он, несмотря ни на что, будет помогать ей.
— Стараюсь.
— Вот и хорошо. Я буду рядом.
Она благодарно улыбнулась:
— Я очень ценю то, что ты для меня сделал. Но несправедливо переваливать все на тебя. Нужно самой научиться справляться с болью.
— Однако я не смогу помочь тебе, если ты не будешь откровенной, — сказал он. Но, сообразив, что форсирует события, попытался шутить: — Твой папа, может, и ясновидец, но молчать все же нехорошо.
В ее глазах появилась невыразимая грусть.
— Отец очень переживал, когда ты уволилась? — Джейк так надеялся на искренний ответ.
— Он… мягко говоря, был разочарован, — тихо сказала она. — Из-за работы, из-за Кельвина. Раньше он гордился моими успехами, а этими двумя поступками я подорвала его доверие.
— А ты не объяснила ему своих побуждений?
— Пыталась, впрочем, и с Кельвином пыталась объясниться. Они оба хорошие люди, но не понимают некоторых вещей. Например, как орнаменты из растений могут стать для кого-то делом жизни. То, что важно для одних, может не иметь никакого значения для других. Но ведь это не отменяет права на существование разных точек зрения. А я понятия не имею, как переубедить человека, если он придерживается других, противоположных взглядов.
Джейк несколько минут искал верные слова, чтобы успокоить Таню. Наконец сказал:
— Может быть, отец вовсе не потерял доверие к тебе, Таня. Он, наверное, просто волнуется за тебя. Ты одна, без семьи, в большом, не всегда дружелюбном мире. Видимо, ему было страшно за тебя. Ведь ты сразу после колледжа пошла на работу, связанную с бизнесом. — Он помолчал, затем продолжил: — Знаешь, очень трудно позволить кому-то, кого очень сильно любишь, идти своим путем. Пожалуй, это самая сложная вещь на свете.
Она сидела сжав губы, глядя куда-то поверх его головы. Джейк снова забеспокоился.
— Таня?
Она перевела на него глаза, в которых отражалась огромная боль.
— Мне пора домой, Джейк.
Он бросил взгляд на часы.
— Да, не рано. Давай я составлю тебе компанию после работы. Можно просто погулять. Мне не хочется оставлять тебя одну.
Она покачала головой:
— Со мной все будет в порядке. — Она посмотрела на него глазами раненого зверя.
— Тогда скажи, когда мы увидимся.
— Не знаю.
— Завтра? В выходные?
— Джейк, нам пока не надо встречаться…
— Даже не думай об этом, — отрезал Джейк. Сообразив, что слишком категоричен, он продолжал более спокойно: — Таня, пойми, я действую не из жалости. Я хочу тебя видеть и хочу помочь.
— Я очень ценю это. Честное слово. Но дай мне немного времени, Джейк, — сказала она твердо.
Он задумался. Адвокат и человек боролись в нем. Один хотел быть просто честным и справедливым, а другой мечтал схватить ее в объятия и больше никогда не отпускать.
Однако она имеет право на собственную жизнь, на свободное волеизъявление. Мудрые мысли вертелись у него в голове, но вслух он произнес:
— Я не согласен, Таня. Я нужен тебе, ты сама мне об этом сказала.
— Правда, — смиренно согласилась она.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Тогда что происходит?
— Не знаю, — просто ответила она как ни в чем не бывало. — Я должна прийти в себя. Может быть, найду нормальную работу, в общем, постараюсь вернуться к человеческой жизни.
— А мы? Ты предлагаешь забыть о вчерашней ночи и каждому идти своей дорогой, а потом встретиться и похвастаться успехами? Когда это будет, Таня? Через неделю? Через месяц? Узнаю ли я тебя в новом обличье, встретив на улице? — Он остановился, рассердившись на себя за бурное проявление эмоций, но уже не в силах был замолчать. — Как, черт возьми, это понимать?!
Она испуганно смотрела на него.
Отлично, подумал Джейк, слишком долго он был терпеливым тактичным Джейком Карлайлом. Он тоже живой человек, тоже нуждается в понимании.
— Это не навсегда, — сказала она.
— Почему все должно зависеть от твоих желаний? — горько спросил он, прекрасно сознавая бессмысленность своего вопроса.
— Не знаю. Я делаю так, как могу. — Она взяла сумочку. — Поеду на автобусе. Пожалуйста, попробуй понять меня.
— Не делай этого, Таня, не убегай снова. — Ему очень хотелось сказать: «Я тебя люблю», посмотреть на ее реакцию, но он решил, что нечестно действовать такими сильными методами.
Она повернулась, и Джейк по ее глазам понял: Таня сейчас чувствует себя не лучше, чем он. Он протянул руку.
— Таня!
— До свидания, Джейк.
Он не двинулся с места. Через минуту услышал стук закрывающейся двери, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Он позволил ей уйти.
Черт побери! Он поднял кулак и со всей силы стукнул им по стене.
Глава 8
Джейк медленно прохаживался вдоль прилавков хозяйственного магазина. Неожиданно для себя он обнаружил, что с удовольствием находится здесь, в окружении приспособлений для сада, для ремонта дома и прочих атрибутов образа жизни а-ля «сделай сам».
Настроение оставляло желать лучшего. Странная беспомощность владела Джейком в последние несколько дней. Раньше он считал себя цельной натурой, не склонной к рефлексии, никогда не теряющей контроль над обстоятельствами. Он, Джейк Карлайл, прекрасно знает, что страсть — плохой помощник в жизни.
