Льдинка (СИ) - "Awelina" (книги без сокращений .txt) 📗
— Это тебе. — Тоня подвинула роскошный квадрат золотистой глянцевой бумаги ближе к Стасе. — Игорек велел передать.
С большой неохотой Станислава взяла в руки приглашение. Секунду колебалась перед тем как открыть, а потом, прочитав, напряглась, замотала головой.
— Нет, я не пойду.
— Ведь это твоя заслуга, ты к этому их ребрендингу свою руку тоже приложила, почему нет? — нахмурилась Тоня. — Сходи, повеселись на их празднике. Так ты покажешь ему, что действительно всё кончено. И ты живешь в свое удовольствие, а не зализываешь раны в норе.
— Я и не стремлюсь кому-то что-то показать, — проговорила подобравшаяся, выпрямившаяся на стуле Стася. — Поэтому не пойду.
— Угу, — скептично кивнула Антонина. — Ну как знаешь. А приглашение забирай, Игорь назад его не возьмет. Оно вообще на твое имя.
Тоня предполагала такой исход. Любое мероприятие, особенно если оно устроено «Спортлайфом» и предполагает присутствие Вячеслава Ледянова, будет золовкой не просто проигнорировано. Стаська место празднества обойдет за два километра для надежности. И не потому, что стремится что-то кому-то показать или не показать. А потому, что просто больно.
«Ну ничего, — мысленно улыбнулась Тоня, допивая латте. — Я свое дело сделала. Дальше в игру вступит Марина. Еще разок столкнем их нос к носу, и если тогда пшик выйдет, то не судьба».
***
Весна наконец, хохоча, закружилась в своем первом туре вальса.
Район, где жили родители Станиславы, был в достаточной степени озеленен, поэтому здесь первые шаги этого вальса чувствовались и слышались особенно ярко. Будили скованное морозом сердце, вливали в кровь движение и новый ритм. Птицы словно сходили с ума, с утра до поздней ночи чирикая, щебеча наперебой, но то был не хаотичный хор, а стройный, слаженный аккомпанемент для четко отрепетированных па весны. Раз-два-три, замерли, поворот — и молоточками заработали капели, растаял последний лед. Раз-два-три, поворот — солнце брызгает своими лучами, аж режет глаз… Раз-два-три, раз-два-три. Почки набухают на деревьях, в воздухе разливается запах нагретой земли и оживших древесных соков. Раз-два-три… Как же опьяняет жизнь, ударяет в голову! И хочется закружиться в вальсе, хохотать вместе с весной.
Хотелось и Стасе, но… было не до этого. Застыв на пороге балкона той комнаты, которую она заняла в квартире родителей, девушка почти с испугом вдыхала сыроватый, но теплый воздух, оглядывала неуловимо преобразившиеся, словно бы повеселевшие деревья во дворе. Вон уже какие на них пухлые почки, вот-вот полезут нежные первые листья. А она сейчас должна вновь собрать свою жизнь, определиться с нею…
Закрыв балконную дверь, девушка вернулась к дневнику, оставленному на диванчике.
«Зря я рассказала Тоне о том, какая история нас с ним связывает. Теперь практически каждый день она звонит мне и то зовет куда-то развлечься, то к ним в гости, а то и просто «промывает мозги, перед тем как ими отобедать», так она выражается. Конечно, о Л. мы не говорим, Тоня действует более тонко. Непрозрачно намекает на то, что компромисс — ключ ко всему, особенно к счастью, что важно чтобы тебя кто-нибудь любил и чтобы в ответ любить самому. Разве я с ней не согласна? Согласна. Только…»
Станислава замерла над страницей, погрузилась в размышления. В последнее время ей тяжело давались записи в дневнике, она буквально пересиливала себя, постоянно отвлекалась, подавляла необъяснимое, внезапно возникшее неприятие к делу, которое любила с четырнадцати лет.
«Ты только с ним и откровенничаешь. Что плохо — это просто кусок бумаги», — сказанные Ледяновым словам больно уязвили сейчас.
— Стась, — в комнату неожиданно заглянула мама. Была суббота, ее выходной, и странно, что она решила побыть дома, а не отправиться к подруге или на какую-нибудь прогулку. — К тебе пришли.
Первой реакцией девушки был испуг. Мать, глядя на побледневшую, ошеломленную дочь, с беспокойством подумала: «Что же с ней на самом деле произошло, если она так воспринимает простой визит к себе?» А Станислава, прижав ладонь к горлу, выдавила:
— Кто?
— Она представилась Мариной. Очень нарядная дама, кстати. Сказала, что вы работаете вместе.
Стася с облегчением выдохнула.
— Я сейчас выйду. Надо…
Договорить девушка не успела, за спиной матери показалась Короткова, с великолепной укладкой и макияжем, одетая в вечернее изумрудно-зеленое с золотом платье. Чуть отстранив слегка опешившую от такого поведения Осееву-старшую, Марина сама шагнула к Стасе в комнату, заговорила:
— Не надо никуда выходить. Ничего не надо из того, что ты задумала. Вот что надо, так это на вип-вечеринку собраться.
Стасины глаза округлились в недоумении:
— Зачем? Я говорила Игорю, что не пойду.
— А надо было уверять, что пойдешь, — хохотнула Короткова. Поморщилась, оглядывая Станиславу в неприглядной домашней одежде. — Выглядишь краше в гроб кладут. Времени мало, давай шевелиться.
Стасина мама с интересом переводила взгляд с разодетой, пышущей энергией и целеустремленной Марины на неподвижную, расстроенную и кусающую губы Стасю. Потом сказала:
— Ну вы разбирайтесь, а я пока чай поставлю.
— Спасибо, — признательно улыбнулась Марина. — На дорожку обязательно подкрепимся.
***
Бурная перепалка длилась несколько минут. Марина не отступала, Стася же, как и всегда, видя такой напор, постепенно сдавалась. В конце концов она приняла главные доводы Коротковой: это ее возможность преподнести себя как отличного специалиста, и это ее долг — поддержать Игоря, всегда проявлявшего к ней исключительную доброту. Приняла и согласилась одеться и привести себя в порядок.
Около сорока минут сборов, чай с кексами, которые сегодня испекла мама, — и Станислава уже в машине Марины. Та оживленно и весело болтает о новостях в агентстве, обо всем и ни о чем конкретно, а Осеева нервно сжимает и разжимает пальцы, едва прислушиваясь к монологу помощника Игоря, полностью погруженная в свои размышления.
«В конце концов, пробуду там час, покажусь на глаза Игорю, его партнерам, улыбнусь тем, кому надо, и уеду. Если повезет, вообще его не увижу. Надо просто внимательно по сторонам смотреть и вовремя от него скрыться».
Принятое решение несколько примирило Стасю с необходимостью посетить это мероприятие, успокоило ее. Но воплотить его в жизнь не удалось. По разным причинам.
11
Суета, рокот разговоров, фоном к которому служила спокойная музыка, льющаяся из динамиков, очень быстро утомили Станиславу. Игоря Пятигорского она нашла практически сразу же, удивив его своей новой прической и цветом волос. Минуту поговорила с ним, улыбнулась присоединившимся к ним партнерам и друзьям агентства, а потом, воспользовавшись первым же подходящим предлогом, поторопилась исчезнуть.
Липкое внимание окружающих вызывало у Стаси неприязнь и неуверенность. И ведь хотела затеряться в толпе, намеренно не стала накладывать яркий вечерний макияж, предпочтя лишь нейтральный блеск для губ да тушь, нашла в гардеробе скромное платье: черный цвет, классический, подчеркивающий талию и бедра силуэт, длина — два сантиметра выше колен. Конечно, открытые плечи и спина — платье полностью закрывало грудь, завязываясь на шее лентами — к пуританской скромности отношения не имели, но, предпочти она наглухо закрытый вариант, еще больше выделилась бы из общей массы женщин.
Вооружившись необходимой атрибутикой любой из подобных вечеринок: скучающим выражением лица и бокалом шампанского, — Станислава бродила по краю этого гомонящего, медленно фланирующего людского моря, ловя на себе то заинтересованные, то пристальные, то презрительные взгляды. Торжественная часть банкета подходила к концу, отец и центральное лицо «Спортлайфа», Михаил Игнатьевич Ледянов, с минуты на минуту должен был выступить с речью, подведя итоги этого «слета кур, снесших золотые яйца», как говаривал Пятигорский, а также ребрендинга своего детища. Наверное, можно было бы уже и уезжать…
