Скандальный портрет - Берроуз Энни (книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Вы… вы говорите, что провели здесь много времени.
— Я художник, — резко произнес Хэркорт. Возможно, его рассердило то, что она намеренно прервала возникший между ними чувственный контакт. — Мне обязательно надо изучать работы великих мастеров, чтобы понять, как им удавалось создавать такие шедевры, тогда как я… — Он помолчал. — У меня нет такого таланта, как у них, как ни печально это звучит.
— Тогда почему вы продолжаете этим заниматься?
— Потому что человек не выбирает, быть ему художником или нет. Это его природа, его сущность. Я не могу просто восхищаться видом, не думая о том, как мог бы передать его великолепие на холсте. Точно так же как, увидев интересное лицо, не могу не сделать набросок. К примеру, ваши волосы…
— Мои волосы? — Эмитист обернулась и посмотрела на него через плечо.
Хэркорт как зачарованный разглядывал завитки, случайно выбившиеся из-под ее шляпки.
— Ни у одной другой женщины я не встречал волос такого оттенка. Он не поддается определению. Филдинг всегда говорил, что вы просто брюнетка. — Нейтан усмехнулся. — Он никогда не замечал этих глубоких рубиновых переливов, которые мерцали в их глубине, когда вы проходили вдоль ряда канделябров.
Эмитист шумно вздохнула, и Нейтан посмотрел ей прямо в глаза. Они стояли так близко, что, казалось, дышали одним и тем же воздухом. Ему стоило лишь слегка наклонить голову, чтобы их губы коснулись друг друга в поцелуе.
Словно подумав о том же, Хэркорт опустил взгляд на ее губы. Они стояли так, глядя друг на друга, и тяжело дышали.
Сердце Эмитист успело сделать несколько ударов, прежде чем он хрипло произнес:
— Если вы так боитесь лишиться покровительства этого француза, то, может быть, он разрешит мне написать ваш портрет? Только голову и плечи. Ваши волосы не дают мне спокойно спать. Если бы вы пришли ко мне в мастерскую, тогда, возможно…
— Месье Ле Брюн не мой покровитель, — перебила его Эмитист.
Хэркорт мог сколько угодно говорить, что хочет только написать ее, но она понимала, что на самом деле он хочет гораздо большего.
И тоже этого хотела.
Боже правый, она тоже этого хотела. Это было плохо. Возможно, даже порочно. Но мечтать о романтической любви и свадебных колоколах было уже слишком поздно. А перед ней стоял мужчина, сгоравший от желания. От самой настоящей страсти. Ведь он даже понятия не имел о том, как она богата. Напротив, он считал, что она живет на содержании у другого мужчины, но и это не мешало ему… желать ее. Может быть, каким-то женщинам этого показалось бы недостаточно, но, так или иначе, то, что вспыхнуло между ними, было настоящим.
— Если вы хотите написать мой портрет, вам достаточно попросить об этом меня.
Глаза Хэркорта сверкнули с такой силой, что сердце Эмитист на миг перестало биться.
— Вы должны будете прийти ко мне в мастерскую, — сказал он.
— Да, конечно.
— Вы знаете, где она находится?
— Да. — Эмитист вспыхнула. В тот же день, когда Нейтан нацарапал свой адрес на обратной стороне рисунка, она выяснила, где он живет, под предлогом простого любопытства расспрашивая Ле Брюна о том, где находятся те ли иные улицы. Ей даже удалось проехать мимо hotel, где жил Нейтан, гадая, за какими из этого множества окон находятся его комнаты.
— Вы можете прийти одна?
Сердце Эмитист с силой ударилось в грудь. Она так и знала. Он спрашивал совсем не о том, можно ли написать ее портрет, он хотел знать, согласна ли она стать его любовницей. Эмитист пронзил резкий всплеск возбуждения. Неужели она действительно может это сделать? Завести любовника?
Если кто-нибудь об этом узнает, всем ее надеждам на заключение уже подготовленных сделок придет конец.
Да и Финелла… будет шокирована.
— Если я приду, вам придется обязательно написать мой портрет, — сказала Эмитист. До тех пор пока он будет работать над картиной, она сможет убедить Финеллу, что ничего плохого не происходит.
Эмитист так сильно хотела его. Совсем не так, как в юности. Теперь, лежа в своей слишком большой одинокой постели, она грезила не о свадьбе.
— Я могла бы прийти одна…
Хэркорт схватил ее за руку, не обращая внимания на то, что они стояли на виду у десятков других туристов.
Тем не менее, завороженная сиянием его глаз, она даже не сделала попытки убрать руку.
— Сегодня?
— Сегодня? — Внезапно то, о чем она думала, приобрело гораздо большую реальность. Одно дело поцелуй, но все остальное… И так скоро?
Несмотря на свою девственность, Эмитист знала, чем занимаются мужчины и женщины, закрывшись наедине в своих спальнях.
Ее тетя могла презрительно отзываться о девушках, которые «задирают юбки, чтобы удовлетворять самым безумным желаниям мужчин». Но ведь ее тетя никогда не любила. А если бы любила, то поняла бы, что иногда достаточно лишь взглянуть на мужчину, и весь мир перевернется. И ты таешь. И чувствуешь, что готова на все, лишь бы снова почувствовать, как его руки обнимают тебя.
Нельзя сказать, чтобы Эмитист была влюблена.
Ей просто хотелось снова испытать то, что она чувствовала, когда Хэркорт обнимал ее. И снова ощутить, как его губы касаются ее губ. И… если Нейтан желал большего, в чем она не сомневалась, то она хотела бы узнать, что это такое. Эмитист случалось слышать, как шептались и хихикали служанки, говоря о том, чем занимались со своими дружками в постели. Судя по их голосам, они получали от этого большое удовольствие.
Но даже если ей это не понравится, нет никакой нужды делать это снова. Она должна сама узнать правду. Как говаривала ее тетушка: «Никогда не принимай ничего на веру».
К тому же Эмитист столько лет старалась быть хорошей. Пыталась заслужить одобрение других людей, хотя они по-прежнему думали о ней самое худшее. Она так дорого заплатила за грех, которого не совершала.
Так почему бы не совершить его?
Она вздернула подбородок и посмотрела Хэркорту прямо в глаза.
— Не сегодня. — Это слишком рано. Ей требовалось сделать кое-какие приготовления. Эмитист ни под каким видом не хотела бы иметь внебрачного ребенка. И она не собиралась явиться к Нейтану в мастерскую, наивно полагая, что он позаботится об этом.
Впрочем, Эмитист не нуждалась в его заботе о ней и ее ребенке. Проблема была совсем не в этом. Ее богатства хватило бы на то, чтобы обеспечить себя и любое количество детей, которых она могла завести. Но Эмитист не хотела, чтобы на ее совести оказалось рождение несчастного невинного ребенка, отмеченного ужасной печатью незаконнорожденности.
— Но когда?
— Завтра вечером. — Если ей удастся найти аптекаря, который достаточно хорошо знает английский, чтобы понять, что ей нужно. Не просить же об этом месье Ле Брюна! — Или, может быть, в другой день, — если окажется, что найти такого слишком сложно.
Хэркорт выпустил ее руку и сделал шаг назад. На его лице появилось жесткое выражение.
— Вы можете меня не застать, — сказал он.
Его может не быть на месте? Она только что приняла важное решение, выходящее за границу общепринятых приличий, а он готов с легкостью отмахнуться от этого, как будто это ничего не значит?
Хорошо. Она могла последовать его примеру.
Так она и сделала, заявив с самым равнодушным видом, какой только смогла изобразить:
— Значит, я зря потеряю время на дорогу к вам.
Эмитист повернулась и пошла от него прочь. Она не собиралась просить Нейтана изменить свое отношение или выказать больший энтузиазм.
— Подождите, — произнес Хэркорт, догнав Эмитист и идя с ней рядом. — Назначьте любую конкретную дату и точное время, и я буду на месте.
Увидев то, как он смотрит на нее, Эмитист сразу же успокоилась. Нейтан хотел ее. Действительно хотел. Он просто был слишком горд, чтобы просить.
— Тогда в субботу, — сказала она. Нейтан был отчасти прав. Если она не назначит конкретный день, то может так и не набраться храбрости сделать это. — И если я по какой-то причине не смогу выполнить нашу…
