Ты – лучший - Мэй Сандра (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
– А ты с ними уже был знаком?
– Конечно. Они давным-давно знали моего отца. С тех самых пор, когда он впервые появился в здешних местах. Он ведь был упрям как мул и все хотел сделать сам. Яномами прозвали его Дикое Сердце. Папа брал меня с собой, как только я научился держаться в седле, а было мне тогда три года.
– Ого!
– Нормально. В три года он подарил мне моего первого пони. Вот. Короче, я пришел к яномами, вот в то самое племя, куда мы сейчас идем, и стал их уговаривать разрешить мне пойти вместе с ними на охоту за этим ягуаром. Они долго отказывались, уговаривали меня, чирикали на своем птичьем говоре, я даже не все понимал, а потом согласились и стали готовить к ночной охоте. Для начала раздели и натерли какой-то травой…
– Очень романтично. Представляю: голый босс в набедренной повязке…
– Во-первых, БЕЗ набедренной повязки. Во-вторых, в этом есть смысл.
– Какой? Я не вредничаю, мне правда интересно…
– Видишь ли, рыжая, яномами славятся своими охотничьими навыками. Но одно из самых их удивительных умений вообще не поддается описанию. Дело в том, что, скажем, голодного крокодила, почуявшего запах добычи, может остановить только разрывная пуля в голову. Если эта добыча к тому же подранена, то и разрывной пули может оказаться мало. Крокодилы чуют кровь и живую плоть за милю. Так вот, яномами ухитряются проплывать мимо крокодилов, и те их не трогают. То же касается и наземных хищников.
– Босс, я глупая. Я не понимаю, при чем здесь отсутствие набедренной повязки…
– Вот я к этому и веду. Это мне объяснили их лучшие охотники. Видишь ли, человек всегда чем-то пахнет. Здоровьем, болезнью, любовью, ненавистью, страхом, радостью. Сильнее всего для зверя пахнет страх человека. Даже самый хладнокровный охотник при виде или при мысли о крокодиле или ягуаре хоть на секунду, да испытывает страх. Этот запах впитает в себя его одежда, даже если человек заставит себя не бояться. Поэтому – одежду долой. Ну а трава, всякие пахучие мази…
– Это чтоб окончательно отбить запах страха?
– И это тоже. А еще камуфляж – пахнуть, как сельва, анальгетик – многие травы притупляют болевой рефлекс, наркотик – о листьях коки ты, я надеюсь, слышала.
– Класс! Так что было дальше?
– Дальше… я вместе с лучшими охотниками племени углубился в сельву. Потом понял, что остался один. Это меня тогда не смутило. Охотники яномами умеют становится практически невидимыми. А потом на меня прыгнул ягуар.
В этот момент над головой Морин с громким шорохом вспорхнула какая-то птица, и девушка с отчаянным воплем метнулась в объятия Джона. Она прижалась к его груди, и он мгновенно почувствовал острейшее желание закончить сегодняшнюю экскурсию прямо здесь, на мягкой травке…
Морин предприняла попытку освободиться из стальных объятий, уперлась руками в грудь Джона – и остолбенела. Под распахнувшейся рубашкой, на широкой, смуглой, словно отлитой из бронзы груди светлой лентой выделялся страшный шрам. Морин, совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, провела кончиками пальцев по этому зловещему следу кровавой охоты.
– Это… оттуда?
– Да. Он меня здорово порвал. Самое удивительное, что я его все-таки убил, а сам выжил. Тогда меня и назвали Сыном Ягуара.
– Джон… Но ведь это же здорово! То есть, я хочу сказать, это ужасно и все такое, но ведь ты победил?
Джон выпустил Морин и криво усмехнулся, отводя глаза.
– Видишь ли, я именно так и думал долгие годы. И лишь недавно узнал правду.
– Какую правду?
Он беспомощно вцепился всей пятерней в спутанные черные волосы, выбившиеся из-под шляпы, и неуверенно произнес:
– Я не говорил об этом ни одному человеку, Морин. Собственно, и правильно делал. Индейцы и так знали правду с самого начала, а белые подняли бы меня на смех. Если ты засмеешься, я тебя задушу, клянусь!
– Ты что! Мою прапрапрабабку, бабушку Морриган чуть не спалили на костре, так что ко всем этим делам я отношусь вполне серьезно!
– Понимаешь… Ладно, была не была! В общем, считается, что в тот раз Великий Ягуар потребовал свою жертву не вовремя. Такое бывало, но очень редко. У племени просто не было… э-э-э… подходящих кандидатов. И тут появляюсь я, молодой глупый белый. Они меня любили, уважали моего отца, но я все-таки был чужим. Интересы племени превыше всего. Они честно пытались меня отговорить, а когда не получилось, с чистой совестью приготовили меня, так сказать, на заклание. Я шел не на охоту, а на смерть.
– Но ты выжил! Ты победил!
Джон немного растерянно усмехнулся, посмотрел прямо на Морин и медленно произнес:
– Великого Ягуара нельзя победить. Он бог. Он не принял мою кровь, но я пролил ее. Трудно объяснить все эти верования… Одним словом, я что-то вроде… проклятого. Одержимого. Потому меня и назвали Сыном Ягуара.
Морин смотрела на Джона широко раскрытыми зелеными глазищами, и в них не было ни насмешки, ни страха, ни недоверия. Пожалуй… сочувствие. И тревога.
– Джон? А чем грозит это проклятие? И как его можно снять?
Молодой человек помотал головой, словно стряхивая невидимую паутину, а затем произнес натужно беспечным голосом:
– Ну, не будем же мы всерьез об этом говорить… Так, ерунда. Как и все эти первобытные культы, все замешано на крови и сексе. Якобы Ягуар оставит душу своего Сына, когда тот возьмет в жены полюбившую его девушку, но в тот миг, когда они… короче, когда она перестанет быть девушкой, зверь вырвется на свободу…
Его голос упал до шепота. По странному стечению обстоятельств в этот момент в лесу наступила почти мертвая тишина, и у Морин мурашки побежали по спине. Она зябко передернула плечами и вымученно рассмеялась.
– Надеюсь, ты не поэтому до сих пор не женат? Это ведь всего лишь легенда. Красивая, страшная и завораживающая легенда, не так ли?
Джон поднял голову. Его смуглое лицо внезапно исказилось от какой-то скрытой боли.
– Да. Конечно. Это просто легенда. Только вот дело в том, что…
– Что, Джон?
– Иногда со мной что-то творится, рыжая. Я не могу это объяснить. Такого не было, когда я рос здесь. Это началось после той охоты. Я ухожу в лес.
– Ты никогда раньше не уходил в лес?
– Не то… Как тебе объяснить, чтобы ты не приняла меня за психа?..
В его голосе звучало такое отчаяние, что Морин больше не колебалась ни секунды. Она шагнула к нему, схватила обеими руками его голову и заставила его взглянуть ей в глаза.
– Джон! Посмотри на меня! Я уже говорила тебе, все беды людей от того, что они боятся говорить друг с другом. Невысказанные обиды превращаются в ненависть. Страхи – в манию. Я здесь. Я верю. Я слушаю. И я слышу тебя!
И он решился. Ровным и спокойным голосом он сказал то, что мучило его последние десять лет.
– Я убегаю в сельву. Голым. Без оружия. Не важно, что я здесь вырос. Голый белый человек в сельве не проживет и двух часов. Не змея, так ядовитый шип, тарантул, да что угодно! Яномами ходят босыми, но они делают это с детства, у них подошвы тверже любой подметки… не то, не то! Другое меня пугает, Морин. Я не помню, что я делаю в такие ночи в лесу. Ничего не помню. Но мне снятся странные сны. Нечеловеческие. Сны, в которых нет образов. Есть только запахи. Шорохи. Я не могу их описать, потому что человек не в силах их обонять и слышать, а потому у него нет для этого слов. Но один запах я помню. И это запах… крови!
Она не отвела взгляда. Не дрогнула. Не выпустила его виски, только начала слегка их поглаживать, словно успокаивая его.
– А когда ты просыпался? Что-нибудь напоминало тебе…
– Ничего. Никаких следов. Я всегда оказывался в своей комнате, в той самой, где родился, рос и жил всю жизнь. Сухие листья на полу. Все. Больше ничего. Теперь ты считаешь, что я псих?
– Нет. С какой стати? Ты просто можешь быть одержим этим злым духом.
– Морин О’Лири, что ты несешь? На дворе двадцать первый век!
– Ну и что? Можно подумать, мы сегодня знаем о Боге и дьяволе больше, чем наши предки пятьсот лет назад! Да, в космосе их не нашли, но их там, собственно, и не должно быть! Что им там делать?
