Любовь по учебнику психологии - Питерс Энн (книга бесплатный формат .txt) 📗
– Забудьте об этом. Смотрите... – Хэлли остановилась у низкого заборчика, огораживающего большой участок земли. Она посмотрела на него с гордостью и решительно сменила тему. – Мой огород.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– Я могла бы рассказать вам про ее огород.
Услышав незнакомый голос, Майк отошел от Хэлли, которая весело приветствовала женщину:
– Привет, мама. Вы уже закончили?
– Да. – Эдит перевела заинтересованный взгляд на Майка. – Вы отец Коринны?
– Повинен. – Усмехнувшись, он протянул руку: – Майк Паркер.
– Ваша дочь похожа на вас. – Она протянула левую руку, и Майк вспомнил, что правую она поранила недавно при падении. Пожатие было на удивление сильным для женщины, которая выглядела такой хрупкой. – Эдит Хэллоран.
– Очень приятно. У моей матери есть несколько ваших работ, – сказал он.
– Правда? – Удовлетворенная подтверждением своей известности, Эдит повернулась к Коринне, которая плелась сзади. – Ты не говорила мне, что у твоей бабушки есть мои картины, – сказала она, приглашая явно сопротивлявшуюся девочку в общий разговор.
– Я не знала. – Коринна послала отцу такой взгляд, как будто он намеренно выставил ее в дурном свете. – А где она их хранит, папа?
– Ну... – Делая вид, что вопрос Коринны не является явной попыткой поставить его в неловкое положение, Майк говорил ровно. – Для начала те две панели из цветного стекла на входной двери. – Он взглянул на Эдит. – Мою мать зовут Айрис, а в центре каждой панели есть цветок ириса.
– О, как прекрасно! – Эдит радовалась, словно ребенок, которому вручили подарок. – Я помню их, это был один из моих первых заказов. Помнишь, дорогая? – обратилась она к Хэлли, которая с умилением смотрела на мать. – А еще лампы и люстры в стиле Тиффани?
Хэлли не помнила, но предпочла не сознаваться в этом. Эдит верила, что все знакомые и особенно родственники гордятся ее работами так же, как она сама.
Встретившись взглядом с Майком и заметив в его глазах веселую искорку, Хэлли поняла, что его провести не смогла. Она виновато покраснела, а Майк подмигнул ей, прежде чем вновь обратить все внимание на Эдит.
Хэлли тоже повернула голову в сторону матери. Но ее внутреннее внимание сосредоточилось на Майке Паркере. Это глубоко встревожило Хэлли, она понимала, что не в силах бороться со своими чувствами. Ведь Майк хотел поцеловать ее. И в тот момент Хэлли глупо надеялась, что он так и поступит. Их тянуло друг к другу. Они даже признались в этом.
Но потом, твердо напомнила себе Хэлли, они решили, что это абсолютно невозможно.
И теперь она изо всех сил постаралась сконцентрироваться на Коринне, которая стояла, опустив голову и ковыряя булыжник носком черного ботинка на огромной платформе. Девочка за ночь сменила молодежный стиль на ретро, что Хэлли расценила как значительный прогресс.
Коринна была раздосадована и смущена тем, что у бабушки оказались работы Эдит. Зачем отец сказал об этом?
– А еще одна, – уточнил он для дочери, – над дедушкиным столом для игры в пул.
– А-а, – пробормотала Коринна. Голос у нее был угрюмым и мрачным, таким, какой подростки обычно используют, демонстрируя ужасную скуку, когда хотят скрыть настоящие чувства. – Я, наверно, не знала...
– И не должна была знать, – заверила ее Эдит, стараясь разрядить обстановку. – Когда ты видела эти работы в доме бабушки, мы же не были знакомы и, конечно, ты не имела понятия об искусстве цветного стекла и не могла обнаружить свой очень необычный талант.
– Талант? – Майк перевел вопросительный взгляд с безмятежного лица Эдит на Коринну, которая мгновенно покраснела. Его вопрос прозвучал более недоверчиво, чем следовало. Черт возьми, почему он всегда так неловок, когда дело касается дочери? – О чем это вы?
После некоторого молчания, когда стало ясно, что Коринна не собирается ничего объяснять, Хэлли взяла все на себя:
– По мнению мамы, у вашей дочери есть способности к искусству.
– Что ж, у меня тоже были. – Майк с сожалением вспомнил, как много лет назад в колледже он обнаружил такую же склонность в себе. Он даже собирался провести год в Европе, изучая старых мастеров, впитывая культуру и обретая вдохновение в таких местах, как Флоренция, Вена и левый берег Сены.
Действительность – его любовь к Ребекке и необходимость получить степень, чтобы хорошо зарабатывать и обеспечить будущую семейную жизнь, – вынудила его заниматься совсем другим. Может быть, дочь сумеет реализовать его мечту?
Он не сводил глаз с Коринны, которая еще больше покраснела от слов Хэлли. Майк надеялся, что она поднимет глаза и увидит, как он рад. Но Кори не сделала этого.
Тогда Майк обратился к Эдит:
– Могу я посмотреть ее работы?
Быстрое «конечно» Эдит прозвучало одновременно с «нет» Кори, за что девочка получила полный упрека взгляд художницы.
– Поверьте моему слову, – сказала Хэлли Майку, когда они вошли в студию. – Девочка не так уж агрессивна, просто несколько неустойчива в этих чудовищных ботинках. Ваш интерес к ее работам смущает ее, заставляет чувствовать себя уязвимой. А вдруг они вам не понравятся?
– Черт, мне все равно, будь это хоть каракули павиана, – возразил Майк раздраженно. – Если рисование доставляет ей радость...
– Но в этом-то все и дело, – перебила Хэлли настойчиво. – Ей нужно от вас нечто большее, чем просто терпимость к новому хобби. Ей нужны ваше одобрение, ваша поддержка, ваше признание ее таланта...
Майк знал, что Хэлли права. Потому что очень хорошо помнил ту гордость и тот трепет, когда единственный раз в жизни показал собственному отцу свои работы. Свои лучшие работы, за которые он получил столько похвал от учителя.
Работы, на которые его отец – и Ребекка тоже, вспомнил теперь Майк, – смотрел, оцепенев.
– Что, черт возьми, это такое? – спросил отец. Потом мягко и покровительственно добавил: – Неплохая возможность избавиться от геологии, сынок.
Прошло четыре недели после того дня, как Майк Паркер и его проблемы впервые вошли в ее жизнь. Сентябрь закончился, но октябрь пока еще не заявил о себе холодами. Дневная температура продолжала оставаться на отметке около 30 градусов.
Две женщины сидели на террасе кафе «Голубая лагуна», скрытые большим зонтом и обдуваемые легким бризом, и Гарнет Блумфилд пытала Хэлли:
– Ты все время занята. – Гарнет сидела прямо, словно палка, и не отрывала взгляда от какой-то дальней точки в море.
Наблюдая за ней, Хэлли молча потягивала белое вино и думала: о да, ты не ошиблась.
– Я звонила тебе бессчетное число раз, – продолжала Гарнет обиженным тоном. – В конце концов, ты могла бы мне позвонить.
– Я звонила. – Хэлли понимала, что виновата. – Я ведь оставляла сообщение, не так ли?
– Два раза за три недели! – Глаза Гарнет вперились в подругу. – И оба раза обещала, что перезвонишь позже, но так и не собралась.
– Извини. – Хэлли поставила стакан, она действительно раскаивалась. – У меня столько было дел в последнее время!
– Не рассказывай сказки, – фыркнула Гарнет. – Сама понимаю: мужчина.
– Нет. – Раскаяние сменилось вспышкой раздражения. – Почему все сразу думают об одном? Как будто не может быть никаких трудностей в жизни, не связанных с противоположным полом.
– Потому что трудности чаще всего связаны именно с этим. – Гарнет отпила глоток своего коктейля. – Кроме того, я говорила с Гилбертом Смитом. – Она искоса глянула на Хэлли. – Он сказал, ты бросила его.
– Бросила его? – недоверчиво переспросила Хэлли.
Гарнет пожала плечами.
– Ну, он не совсем так выразился, но это неважно. – Она потягивала коктейль через соломинку, наблюдая за собеседницей из-под полуопущенных ресниц. – Говорит, у тебя есть другой мужчина.
– Что-что он говорит?! – Возмущение из-за того, что за ее спиной сплетничают, заставило Хэлли сжать руки в кулаки. С каким удовольствием она сломала бы нос Гилберту Смиту!
