Любить по-сицилийски - Гордон Люси (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Хизер ничего не ответила, только прижала подругу к себе и погладила по голове.
Хизер хотела проводить Анжи в аэропорт, но ее провожал Бернардо. И она решила дать им возможность побыть наедине, надеясь, что он передумает. И, может быть, они вернутся домой вместе.
Но он вернулся один, мрачнее тучи. Все попытки Хизер поговорить Бернардо вежливо отклонил. Он как будто отгородился от всех невидимой стеной. Поговорив с Баптистой, он сел в машину и уехал в свой дом в горах.
— Что с ним такое? — спросила Хизер у Ренато. — Ведь у них все было практически решено.
— Я тоже удивлен. Всего несколько дней назад он был полон решимости жениться на ней. Он сам мне об этом сказал. Но потом неожиданно все переменилось.
— Поговори с ним, бога ради!
— Я не могу повлиять на Бернардо. У нас разные матери, а это очень важно. У нас на Сицилии есть поговорка: «Мать мужчины — его душа. И если он потеряет ее однажды, то больше никогда не обретет вновь». Бернардо считает, что если он женится на Анжи, то потеряет свою душу.
— В таком случае он дурак! — свирепея, выпалила Хизер.
— Мы все дураки по отношению к той, которая для нас много значит.
— А тебе откуда это знать? — презрительно спросила она. — Ни одна женщина для тебя ничего не значит.
— Да. И когда я смотрю на своих братьев, я рад, что это так.
— Ты просто защищаешься, не желая, чтобы тебе было больно. — Она вздохнула. — Да, наверное, это мудро. Надо мне тоже научиться так жить.
— Нет, не говори так, — неожиданно сказал он. — Это изменит тебя. В последние дни ты была сильнее, чем кто-либо из нас.
Она пожала плечами.
— Только потому, что я потеряла способность чувствовать. И знаешь, это очень удобно. Ты же сам знаешь, как легко при этом жить. Мы с тобой счастливчики, Ренато. Мы не будем так страдать, как Анжи и Бернардо и все остальные. Все, только не мы.
Он взял ее за руку.
— Прошу тебя, только не становись такой, как я.
Его пальцы прикасались к ее руке, но она не чувствовала никакого трепета. Те вспышки желания по отношению к нему, которые мучили ее до свадьбы, казались теперь просто иллюзией. Все прошло. Остались только пыль и пепел.
— Но ты — хороший пример для подражания, — сказала она. — Я завидую тебе.
На следующий день, вернувшись из больницы, Баптиста пригласила к себе Ренато и Хизер, как королева приглашает своих подданных.
Хизер пошла с большой неохотой. Она никак не могла привести в порядок свои чувства. После нескольких бессонных ночей панцирь нечувствительности, который до сих пор защищал ее, начал трескаться. И сквозь трещины она видела бушующие в ней унижение и ярость, которые могли охватить ее, если только дать им свободу.
А еще хуже были моменты, когда все казалось ей горько-смешным. И она знала, что стоит расслабиться, и она может разразиться диким, неконтролируемым смехом. Позволить такому случиться она не могла, поэтому еще глубже залезала в свой панцирь.
Баптиста сидела на софе в своей гостиной. Ренато и Хизер вошли в комнату и уселись на некотором расстоянии друг от друга.
— Мы не можем оставить все как есть, — объявила старая женщина. — Все прошло очень плохо.
— Может быть, стоит позвать Лоренцо? — предложил Ренато.
— Лоренцо в прошлом. А меня беспокоит будущее.
— Я понимаю, о чем вы, — сказала Хизер. — Я верну вам «Белла Розария»…
— Нет, это может подождать. Если ты вернешь ее в том же году, когда я тебе ее отдала, у нас возникнет много проблем. Мы еще не обсудили то, что произошло в церкви.
Хизер вздохнула.
— А что тут еще обсуждать? Все кончено.
— Кончено? Когда это моя семья успела так тебя оскорбить?
— Разговор об оскорблениях уже в прошлом, — сказала Хизер.
— А Сицилия не современная страна. Если бы такое случилось со мной, мой отец застрелил бы того мужчину. И не было бы даже никакого суда.
— Я стрелять не собираюсь, — сказала Хизер. Она хотела разрядить обстановку, но не удержалась и добавила: — По крайней мере, в Лоренцо.
— Я сочувствую тебе, дочка, — сказала Баптиста, бросив на Ренато грозный взгляд. Он же смотрел на мать с обычным выражением любви и уважения. То, как Ренато преклонялся перед матерью и почитал ее, всегда немного удивляло Хизер.
— Мы с Лоренцо уже виделись и заключили мир, — сказала она.
— Я рада, но на этом все не заканчивается. Моя семья причинила тебе боль, но ты не должна страдать.
— Что ж, если Ренато, используя свое влияние, вернет меня на прежнюю работу, я буду удовлетворена.
Ренато нахмурился.
— Ты считаешь, что это достаточная компенсация?
— Я забуду о твоем существовании. Это наилучшее решение.
— Этого недостаточно, — сказала Баптиста. — Имело место бесчестье.
— Я уже говорила, что поведение Лоренцо не может меня обесчестить.
— Оно может обесчестить семью, — ответила Баптиста так свирепо, что Хизер испугалась. — Он оскорбил тебя. И вся семья будет покрыта позором, пока мы не поправим дело.
— Я не выйду за него.
— Конечно, нет. Но у меня есть еще один сын. Конечно, Ренато мало сделал, чтобы заслужить твою любовь, но он виноват в случившемся и должен все исправить. — Тон Баптисты был непререкаем. — Ваша свадьба должна состояться в самое ближайшее время.
На минуту воцарилась гробовая тишина. Хизер хотела заговорить, но не смогла. Она теряла самоконтроль, и сумасшедший смех рвался наружу. Она отвернулась, прикрывая рукой рот. Но все было бесполезно. Смех клокотал в ней, щекотал горло и вот уже вырвался наружу и разлился звонкими жемчужинами. Все происходящее было безумием. Такое можно было вообразить только в этой стране, которая жила по своим собственным правилам и плевать хотела на всех остальных.
— Извините, — выдохнула наконец она, — но это самое смешное, что вы могли сказать. Чтобы я вышла за Ренато? За человека, один вид которого для меня невыносим? О, небеса! — Новый приступ смеха охватил ее.
Ренато сурово смотрел на нее. Потом медленно заговорил. Он говорил на сицилийском, и Хизер не могла точно уловить смысл. Но она поняла слова «безумие», «невероятно» и что-то вроде «ни за что на свете».
— В мое время девушки были лучше воспитаны и не смеялись во время помолвки, — неодобрительно сказала Баптиста.
— Но это не помолвка, — сказала Хизер, когда немного успокоилась. — Во-первых, он не хочет ни на ком жениться. Во-вторых, он не хочет жениться на мне. В-третьих, я скорее стану королевой Англии, чем выйду за него замуж. И говорить больше не о чем.
— Ты приехала сюда, чтобы выйти замуж за сына из этого дома, и ты сделаешь это. Тогда все встанет на свои места.
— Все окажется еще дальше от своих мест, чем сейчас, — в отчаянии выкрикнула Хизер. — Как вы вообще могли об этом подумать? Это последний человек…
— Взаимно, — холодно отозвался Ренато. — Мама, я тебя очень уважаю, но ты должна оставить эту затею.
— О твоих чувствах никто не спрашивает, — строго ответила ему Баптиста. — Ты обидел порядочную девушку и должен возместить ей ущерб.
— Одного звонка в «Госсвейс» будет достаточно, — решительно заметила Хизер.
— Я сделаю это без проблем, — заявил Ренато. — А также оплачу твое путешествие сюда и…
— Ренато, предупреждаю тебя: если ты посмеешь предложить мне деньги, то очень об этом пожалеешь.
— Я уже жалею. Жалею о том, что познакомился с тобой, о том, что мой брат тебя встретил, о том, что пригласил тебя в наш дом…
— Итак, мы обо всем договорились… Извините, мама.
Хизер совершенно забыла о том, что Баптисте нездоровилось. Но сейчас Баптиста наблюдала за их перепалкой с искрой в глазах и даже с выражением, похожим на удовлетворение.
— Мама, извини, — сказал Ренато. — Мы не имели права выяснять отношения в твоем присутствии… ведь твое сердце…
— С моим сердцем все нормально. Но вы оба ведете себя как маленькие дети. Я советую вам подумать.
— Тут и думать нечего, — ответили они в один голос.
