Лики любви - Уэттерли Шэрон (прочитать книгу .TXT) 📗

«Быстрее, быстрее, пожалуйста, быстрее», – мысленно поторапливала Констанс медленно плетущуюся по улице Парижа пробку. Ее пальцы выбивали на руле замысловатую дробь, выдавая растущее напряжение. Когда ехавший перед ней «Рено» резко притормозил, Конни едва не врезалась в его задний бампер и только чудом удержала себя от желания вылететь из машины и закатить водителю грандиозный скандал. Вместо этого она крутанула руль, и ее юркий автомобильчик, поменяв ряд, продвинулся чуть дальше по узкой парижской улочке.

Время поджимало, и Констанс нервничала все больше. Надо же именно сегодня, когда ей очень нужно прибыть на место вовремя, всему Парижу встать в одной грандиозной пробке! Она выехала за полтора часа до назначенного времени и уже через несколько минут пожалела, что не воспользовалась метрополитеном. Но бросить машину в центре было немыслимо – все стоянки давно забиты более удачливыми автомобилистами. Поэтому Конни и плелась в потоке таких же бедолаг, умоляя пробку поторопиться…

Обычно она спокойно относилась к дорожным заторам, но сегодня ее с самого утра раздражало все. И все валилось из рук, буквально выбивая из равновесия. Как будто какие-то высшие силы сговорились, чтобы Конни не добралась вовремя до галереи «La Decoration de Paris» [8] , где сегодня открывалась ее первая во Франции персональная выставка. И прибыть на нее следовало не просто вовремя, а заранее, чтобы успеть в последний раз оглядеть экспозицию и убедиться, что все в порядке.

Констанс отнюдь не была новичком в персональных выставках. У нее их состоялось уже не менее десятка, но не в парижских галереях. В Америке она уже – признанная художница, но в Европе имя Констанс Лакомб ни о чем не говорит широкой публике. Покорить Париж – огромный соблазн, но получится ли это у нее? К неудачникам столица Франции безжалостна. Ничего удивительного, что она так нервничала сейчас.

На самом деле приятель Даниэля Юбер Карнаре оказался настоящим волшебником. Он не только с восторгом воспринял идею сделать персональную выставку мадемуазель Лакомб, но и на удивление энергично взялся за ее воплощение. Она еще никогда не видела, чтобы полноценный вернисаж подготовили буквально за полтора месяца. Условия контракта были очень выгодны для Конни, правда, ей пришлось дать разрешение на отчисление части дохода от всех проданных картин.

Благодаря Дану и Юберу Констанс пришлось пересмотреть множество собственных полотен, а за многими и послать в Америку. Персональная выставка стоила того, чтобы на ней было все самое лучшее, и художница постаралась представить на суд парижской публики картины, которые сама ценила превыше всего.

Эти полтора месяца она практически безостановочно курсировала из дома в аэропорт и обратно и потратила целое состояние на телефонные переговоры. Под ее чутким руководством американская соседка находила в запасниках картины, упаковывала их и отсылала международной «быстрой доставкой». Кроме того, скучающая американская домохозяйка была не прочь поболтать с уехавшей за океан подружкой и самозабвенно сплетничала на любые темы, заставляя Конни чуть ли не засыпать над трубкой. Правда, в потоке сознания, обрушившемся на Констанс, было и то, что пролилось бальзамом на ее душу. Оказалось, что тот самый продюсер – недавний возлюбленный Констанс – несколько раз приходил к ее дому и весьма активно интересовался, куда она подевалась. Но даже от этого приятного известия молодая женщина не получила особого удовольствия. Лишь промелькнула мысль, что инициатор их разрыва и должен был рано или поздно пожалеть о расставании. Впрочем, Конни это уже не слишком интересовало: во-первых, за три месяца ее пребывания во Франции у продюсера успело вырасти несколько пар рогов, а во-вторых, она поймала себя на том, что он ее уже ни в малейшей степени не волнует…

Жизнь и в самом деле вдруг сделалась такой насыщенной, что у Констанс не было времени сожалеть о прошлом. Суетливая подготовка к выставке перемежалась работой для клуба. Правда, Конни по-прежнему была там нечастой гостьей – нанесла всего три визита. Но каждый раз атмосфера царящего там безмятежного веселья захватывала ее целиком, и она стала даже побаиваться самой себя. Казалось, еще немного – и внутреннее «экстренное торможение» откажет. Она приходила с твердым намерением всего лишь посмотреть представление и вдохновиться на создание очередного полотна. Но каждый раз к ней рано или поздно подходил мужчина, перед которым она не могла устоять. Что-то неуловимое влекло ее к новым партнерам, хотя они были очень разными. А может, просто в самой атмосфере заведения было разлито ожидание страстных и ни к чему не обязывающих отношений…

Впрочем, сейчас ей было не до клуба Фонтеро. Юбер постарался пригласить на открытие выставки максимальное число представителей прессы, и опоздание «виновницы» произвело бы чрезвычайно неприятное впечатление. На ее сотовый телефон пришло уже пятое сообщение от Брижит, которая требовала немедленно сообщить, где носит дорогую кузину. Они с Даном давно были на месте и за результат выставки переживали едва ли не больше, чем сама художница.

Машины поехали немного быстрее, и Конни вздохнула с облегчением. Кажется, она все-таки успевает. Свернув на узкую улочку, она прибавила газу, и юркий «Рено» бодро проскочил несколько перекрестков. У галереи Констанс Лакомб оказалась за десять минут до назначенного часа. Времени на проверку не оставалось, тем более что на ступеньках уже толпились репортеры и посетители. С трудом втиснув машину на парковке между двумя джипами, героиня дня торопливо поправила прическу, глянув в зеркальце заднего вида, убедилась в сохранности макияжа и вышла из автомобиля.

Быстрая пробежка к дверям галереи – и художница уже взялась за ручку, когда вдруг к ней подскочил кто-то из репортеров.

– Это вы Констанс Лакомб? – восхищенно воскликнула девушка с диктофоном. – Я видела ваш портрет, когда в прошлом году была на вашей выставке в Майами! Позвольте взять интервью! – Не дожидаясь ответа, она на секунду отвернулась и махнула рукой своему спутнику с фотоаппаратом. – Эй, Патрик, быстро фото!