Я и мой воображаемый недруг (СИ) - Алексеева Оксана (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Немного непредвиденная реакция, точнее — ее отсутствие. Наверное, ему просто скучно одному, а выслеживать очередного педофила — пока ни он, ни я не готовы. Просидел полдня дома, а теперь даже удержался от того, чтобы начать выспрашивать у меня подробности. В кои-то веки мы лицезрели тактичного Сережу — прямо красный день календаря!
Глянула на часы — оказывается, еще совсем не поздно. Встала решительно и заявила:
— Так, дорогой, я в душ, а ты иди кино выбирай — посмотрим что-нибудь страшненькое, раз ты сегодня такой грустненький.
Он кивнул и как-то слишком послушно направился к ноутбуку. Что это опять с его настроением? Это может быть связано с Артемом? А не решил ли в мое отсутствие мой неугомонный сожитель, что он теперь вроде как в стороне остается — и оттого ему грустно? Эгоцентричный при жизни, он и сейчас этот навык не потерял. Ничего, привыкнет — не век же нам с ним парочкой ходить. Но выходя из ванной, я, вопреки этой мысли, высказала внезапно назревшую идею:
— Сереж, а пошли завтра в парк? Скоро опять похолодает, а пока так здорово! Слышишь? Или куда ты хоч… ой.
Я осеклась, увидев на диване Пашку — собственной гандонистой персоной. Лыба у него тянулась вширь с таким размахом, что он уже на себя переставал быть похожим. Собралась:
— Пашка? А ты чего тут…
Он еще и бровь изогнул — вообще жуть!
— Мать фарш тебе отправила. А я вот думаю, не буду-ка звонить, предупреждать. И вон как вышло-то — прямо в строчку!
Сережа за его спиной просто пожал плечами, но потом решил оправдаться за косяк:
— Ты ж сама мне запретила заходить в ванную, когда душ принимаешь. Да и откуда я мог знать, что ты при брате начнешь про посторонних мужиков орать?
Ему я, конечно, не ответила, а Пашка моих комментариев вообще дожидаться не стал:
— Сережа! Сереженька! — закричал он сначала в одну, а потом в другую сторону. — Выходи, подлый трус, родственники в гости пришли, — он рассмеялся, а потом обратился ко мне. — Вот же у матери глаза на лоб вылезут, когда она узнает, что ты тут мужика какого-то поселила!
Я закатила глаза к потолку — в этом весь Пашка и есть! Он ни разу в жизни не упустил возможности настучать на меня предкам, а когда не о чем было стучать — приврать. А тут сам бог велел…
— Пашка, — я старалась не повышать тона. — Пошли, чаем угощу! — направилась на кухню, и после того, как он засеменил следом, заговорила громче: — Чаем угощу да напомню, кто твою жопу недавно от добрых школьников спас!
Он и не собирался смущаться, отмахнулся:
— Это когда было-то! Да я бы и сам от них отделался, тебя в спасители никто не звал!
Ну кто бы сомневался… Подростки благодарными быть просто не умеют. Я не смогла бы найти с ним общий язык, даже если бы пожертвовала почку для спасения его жизни! Он бы и в том случае через неделю сказал: "Это когда было-то! Мне что, теперь всю жизнь тебя за это благодарить?" Пашка уселся за стол и с довольной рожей наблюдал за тем, как я достаю печенье и чашки.
— А отец-то как обрадуется, когда узнает, зачем ты отдельное жилье выпрашивала! Когда познакомишь любимого папу с Сереженькой? До инфаркта или после?
Что-то довольность его рожи начала меня напрягать. Поэтому я усмехнулась и села напротив.
— Видишь ли, братик, я не могу познакомить предков с Сережей, потому что Сережа — призрак. Полтергейст, если быть точной.
Он расхохотался, будто до этого едва сдерживался:
— Решила прикинуться идиоткой? Не получится! Я тебя навещать в психушке не буду — даже не надейся!
Как же мне охота его треснуть! И у родителей дубликаты ключей забрать… Но внутри как-то все улеглось, теперь я тоже улыбалась:
— Сереженька, душа моя, будь любезен — хлопни дверцей.
Тот коротко пожал плечами и с хитрющей ухмылкой выполнил просьбу. Потом еще два раза. Пашка подскочил и заозирался — веселье как рукой сняло:
— Это че щас было?
Сережа пнул его стул так, что тот даже подпрыгнул перед тем, как перевернуться. Пашка отскочил и вскрикнул. Ну что, гонору-то, я смотрю, заметно поубавилось. Отхлебнула чаю, пока мой напарник продолжал веселиться, хлопая по очереди всеми дверцами гарнитура, выдвигая ящики, а напоследок просто взял Пашкину кружку и сунул ему в руки. Тот уже даже не шевелился, разинув челюсть. Удивительно, но предложенный чай он пить не стал, а трясущейся рукой поставил чашку обратно на стол.
— Машка! — неожиданно заверещал брат после того, как немного пришел в себя. — У тебя есть свой собственный призрак! Господи, как же это круто!!!
Я офигела. Пашка отмер и, вытаращив глаза, вглядывался в воздух вокруг, но, очевидно, ничего разглядеть не смог.
— Сережа, — теперь он говорил тише, старясь отчетливее произносить слова — как когда разговаривают с иностранцем. — Привет! Я — Паша. Дай пять!
Сережа тоже малость офигел от его реакции, но без лишних уговоров дал пацану пинка под зад. Тот вообще взвился на месте, счастливо восторгаясь:
— Я почувствовал! Как ветер или сквозняк! А-а-а!!! Это же просто… охренеть! Охренеть! Можно, я буду жить с вами?!
— Ну уж нет! — тут уже и я поднялась на ноги. — Вали домой!
Он сопротивлялся, пока я уверенно выталкивала его в прихожую.
— Сережа, пока! — орал он в пустоту. — Я завтра приду, ладно? Блин, да я всем расскажу!
— Ага, расскажи. Только в психушке я тебя навещать не буду — даже не надейся, — всунула ему в руки куртку и кое-как выдавила в подъезд, но он опять застопорился:
— Сестра! Маша! — таким голосом президент новогоднюю речь толкает. — Ты — мой герой! Можно я тебя обниму?
Я захлопнула дверь перед его носом и вздохнула. Вот, оказывается, как нужно завоевывать уважение подростков — кто бы мог подумать. Настроение у Сережи теперь стало обычным — шумно-веселящим, поэтому остаток вечера мы отлично провели за просмотром фильма, прерываясь только на смех.
Пашка теперь наведывался часто — то "мать попросила тебе передать этот бублик", то "мимо проходил, замерз, можно погреться?", то "меня из дома выгнали, сестра! Ты же не оставишь ребенка на улице?". Да мне они как-то не особо мешали, если не сильно шумели. И Сереже новое развлечение, ну а Пашка просто влюбился — окончательно и бесповоротно. Пусть. Лишь бы к учебе давали готовиться. Брат, конечно, часто перегибал:
— Маш, смотри, Сережа шевелит моей рукой!
— Отстань.
— Сеструлечка, а что Сережа сказал? Он пытается написать на листке, но… дай нам ноутбук, а?
— Умрите оба! Хотя это не всегда помогает…
— Машуля, а ты выйдешь за Сережу замуж? Разве бывает кто-то класснее, чем полтергейст?
— Обязательно.
— Ма-а-а-аш! А поехали на кладбище? Я хочу на фотку его посмотреть!
— Сережа, ты с этим кладбищем уже и Пашку достал?
Из всех этих приключений мы могли сделать три вывода: 1) Пашка, хоть и верит, но Сережу не видит — даже тень. А это значит, что и другие вряд ли рассмотрят. 2) Со временем мы можем посвятить того же Артема в эту тайну — правда, не знаем, что он с этим осознанием будет делать. Может, и не стоит теребить старую рану, раз все равно друга в привычном виде он не вернет. 3) Пашка — идиот.
С Артемом еще пару раз посидели в кафе возле института — он явно не собирался торопить наши отношения, а я ему была за это заочно благодарна — сама еще не убедилась в том, что поступаю верно.
От группового "выпаса" в ночной клуб я Сережу даже не пыталась отговорить. Он радовался, как малый ребенок. Там вообще создавалось полное ощущение его присутствия — он смеялся со всеми, танцевал. Ну и пусть, что видела это только я. Правда, подвыпившая Танюха в женском туалете решила составить со мной серьезный разговор:
— Вы же с Артемом встречаетесь?
— Ну… вроде как… — я сама не была уверена, что у наших отношений появилось терминологическое определение.
— Со стороны и не скажешь! — Таня дышала мне прямо в ухо, чтобы посторонние не могли такие важные вещи подслушать. — И дело не в нем. Ты какая-то сама по себе — сидишь, улыбаешься, но на него ноль внимания. Парни такое не терпят.
