Сказка только начинается - Брукс Хелен (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
— Нет, конечно, я ни о чем таком не думала! — покраснев, смущенно ответила Марианна.
— Нет? Прости, не верю. — В серых глазах его таилось нечто глубокое, но непонятное Марианне. Гнев? Горечь? Уязвленная гордость?
— Хадсон, я вовсе не… — начала Марианна, но Хадсон прервал ее со своей обычной самоуверенной властностью:
— Не трудись оправдываться, Анни, мне малоинтересны твои объяснения. Вижу, ты действительно устала, так что…
— Хадсон…
— Спокойной ночи, Анни, приятных снов.
Эти слова он произнес таким тоном, что продолжать разговор было невозможно. Секунда — и Хадсон исчез, только в дверях обеденного зала мелькнули его гордый профиль и разворот атлетических плеч.
Расширенными от боли глазами Марианна смотрела ему вслед. Черт бы его побрал! Она не хочет, чтобы все кончилось так! Он снова ничего не понял и теперь будет презирать ее еще сильнее, чем раньше! Что делать? Бежать за ним? Объяснить все о своей поездке? Попрощаться как следует? Она застыла в кресле, пораженная этой мыслью. Что значит «как следует»? Молить его о прощении? Может быть, сказать то, что говорить нельзя? Нет, это безумие! Будь благоразумна, Марианна!
Она выбрала этот путь два года назад и должна идти по нему, как бы сердце ни рвалось к прежним мечтаниям. Если она его любит, по-настоящему любит — а Бог свидетель, это так и есть! — нужно оставить его в покое. Иной путь эгоистичен и жесток. Пусть считает ее бессердечной кокеткой, пусть уйдет прочь и забудет о ней навсегда.
С трудом передвигая ноги, Марианна побрела в номер. У двери она оглянулась в смутной надежде… надежде на что? «Дура, — жестоко упрекнула она себя, — неужели ты надеешься, что он стоит здесь и ждет? Может быть, воображаешь, что он тоже страдает? Идиотка, неужели не понимаешь, что, даже если твои мечты сбудутся, это обернется бедой для вас обоих?»
Но исполнение мечты ей не грозит. Хадсон горд и циничен, такие люди не прощают предательства. Все кончено.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ночь тянулась бесконечно. Приняв душ и переодевшись в ночную рубашку, Марианна вышла на балкон и опустилась в кресло, наслаждаясь ночной прохладой. Над горизонтом, отражаясь в волнах далекого залива, всплыл серп месяца. Один за другим гасли огни в городе: люди ложились спать.
Она позволила ему нарушить свой душевный покой. Усталой рукой Марианна потерла лоб. Хадсон снова вошел в ее мысли, пронизал собой каждую частичку ее существа, но разве он не был с ней всегда? Все эти долгие одинокие месяцы она говорила себе, что время — великий лекарь, что постепенно ее убитая любовь забудется и все это время лгала себе.
Забудется — не смешно ли? Ей никогда не забыть Хадсона де Санса! Она научилась жить без него; точнее, существовать, как существуют люди, пережившие катастрофу, — бледные призраки прежних, веселых и жизнерадостных, людей. Тело ее живет, но часть души — та, что отвечает за умение радоваться жизни, — умерла безвозвратно. Что бы она ни делала, куда бы ни направилась, тень Хадсона будет преследовать ее по пятам. И не будет конца тьме и отчаянию.
Над морем вспыхнул рассвет, окрасив тени в розовый цвет, и торжествующая красота его исторгла у Марианны слезы. Ей так и не удалось забыться сном. Ни на минуту.
В шесть она поднялась со своего места и шаркающими старушечьими шагами побрела в ванную. Горячие струи смыли слезы с ее лица. Жизнь продолжается, говорила она себе, я должна жить дальше.
Она вернулась на балкон и высушила густые золотистые локоны под утренним солнцем. В узел их не убрала — просто распустила массу сияющих кудрей по плечам. Надела простую белую блузку и такую же юбку. Краситься не стала — не было сил, да марокканская жара быстро расплавила бы любую тушь.
Марианна решила позавтракать, как только откроется ресторан, когда большинство посетителей будет еще спать. Поэтому не удивилась, увидев, что большая, залитая солнцем зала почти пуста; лишь несколько полусонных туристов, спешащих на утренний самолет, торопливо поглощали свой завтрак.
Марианна взяла себе еще горячую, только что из печи, булочку и стакан ледяного сока папайи и направилась в уголок к укромному столику, как вдруг знакомый голос заставил ее замереть и выпустить из рук стакан.
— Ранняя пташка! — Голос Хадсона звучал тепло и приветливо: в нем не было и следа вчерашней ссоры.
— Хадсон! — Она отступила на шаг от липкой лужи. На место происшествия уже спешил официант с тряпкой. — Смотри, что ты натворил! — воскликнула она, от души радуясь, что ресторан почти пуст.
— Прошу прощения.
Марианна подняла глаза — и сердце ее ухнуло в пустоту, а затем, встрепенувшись, забилось частыми, болезненными толчками. Простые серые брюки Хадсона обтягивали бедра так, что ни одна женщина не удержалась бы от искушения взглянуть на него дважды, а шелковая рубашка подчеркивала могучие мускулы. Он был холоден, спокоен и опасен — страшно опасен. И еще потрясающе красив.
— Ты… ты рано поднялся. — Сердце Марианны билось так, что она едва слышала собственный жалкий лепет. Она-то думала, что больше его не увидит!
— Ты тоже. — Улыбнувшись, он указал в сторону столика на двоих: — Давай присядем, и я закажу еще сока. Это, кажется, была папайя? — спросил он, приглядываясь к луже на полу.
— Да, но не нужно. Я хотела сказать, я могу сама…
— Иди садись, Анни, — терпеливо повторил он.
Марианна пошла и села — это было легче, чем пускаться в спор. Но дело даже не в этом: злясь на себя и презирая свою слабость, она все же не могла отказаться от последнего свидания. Хоть и понимала, что совершает ошибку. Лучше бы им расстаться навсегда. Если сейчас он будет мил и ласков с ней, она не удержится и, разрыдавшись, расскажет ему всю правду.
Нет! Даже думать об этом нельзя!
Не успел Хадсон сесть, как к нему подошла служащая отеля и что-то тихо сказала.
— Посыльный отнес твой багаж вниз, как ты и просила, — сообщил Хадсон, обернувшись к Марианне.
— Вот как? — удивилась она. Неужели служащая подошла к нему только затем, чтобы об этом сообщить? И почему Хадсон беспокоится о ее вещах?
— И сейчас все твои чемоданы покоятся у меня в багажнике, — как ни в чем не бывало добавил Хадсон, помешивая кофе.
— Что? — Нет, она, должно быть, ослышалась! — Что ты сказал?
— Твои чемоданы — в багажнике моего «рейнджровера». — Он сделал глоток и восхищенно покрутил головой. — Давненько я не пил такого кофе!
— Хадсон! — Как ни старалась Марианна не повышать голос, ей это не удалось.
— Да? — Он поднял глаза — взгляд их был тверд как сталь.
— Если не ошибаюсь… — она набрала воздуху в грудь и заговорила почти спокойно, — если не ошибаюсь, ты только что сказал, что мои вещи лежат в твоей машине?
— Ну, если быть точным, машина не моя, а нанятая, — поправил Хадсон. — Дороги здесь не везде хороши, и я подумал, что для загородных прогулок больше подходит «рейнджровер». Но, если ты предпочитаешь…
— Я предпочитаю… — Марианна снова поглубже вдохнула, но на этот раз дыхательная зарядка ей не помогла: голос все равно сорвался на визг, — я предпочитаю узнать, что, черт возьми, происходит! Почему мои чемоданы у тебя в машине? Кто приказал их туда положить? Уж разумеется, не я! Мне сейчас уезжать.
— Знаю. — Он пронзил ее взглядом. — Со мной.
— Я еду в круиз! — выпалила Марианна, и разозлилась на себя: как легко он вытянул из нее всю необходимую информацию!
— Тур по главным городам Марокко, — бесстрастно уточнил Хадсон. — Пей лучше сок.
— К черту сок! Ты хочешь сказать, что сам приказал отнести мой багаж к себе? — прошипела она. — Это правда?
— Чистая правда. — Он улыбнулся, но глаза оставались холодными.
— Тогда прикажи обратно! — гневно потребовала Марианна; ярость заставила ее забыть о правилах грамматики. — Меня ждет автобус, я…
— Ошибаешься, — уверенно ответил Хадсон. — Очень сильно ошибаешься.
Он наслаждался каждой минутой этого нелепого диалога — и даже не пытался скрыть свое наслаждение!
