Контракт для двоих - Чайлд Морин (полные книги txt) 📗
— Я люблю Адама с тех пор, когда была еще совсем девчонкой. Какой тут один взгляд. Мне кажется, что я знала это всегда.
Тереза с досадой взглянула на нее.
— Это не то же самое.
— Нет, не то, — устало согласилась Джина. — Папа хотел жениться. Адам - нет. Но, - добавила она, — мы уже поженились. И я знаю, что небезразлична ему. Он заботится обо мне.
— Это еще не любовь.
— Да, но может ею стать. Я нужна Адаму. Я люблю его и не собираюсь от него отступаться. Ради нас же обоих. Неужели ты не можешь быть на моей стороне, мама? Пожалуйста!
Лицо Терезы дрогнуло.
Поднявшись, она обошла вокруг стола и остановилась позади Джины. Обняв дочь за плечи, она прижала ее к себе и, словно убаюкивая, покачала из стороны в сторону.
— Конечно, я на твоей стороне, дочка. Я твоя мама. И хочу для тебя того же, чего хочешь и ты.
Так было, и так будет всегда. Я только пыталась уберечь тебя от боли.
Джина прижалась щекой к ее теплой груди, испытывая чувство умиротворения от этого единственного источника, на который она всегда могла рассчитывать. А затем подумала об Адаме, вспомнила его лицо, ласковые руки, и ее сердце воспрянуло. Два месяца Джина жила с ним, любила его. Она вошла в дом Адама и очень надеялась найти дорогу к его сердцу.
Этот шанс стоил того, чтобы им воспользоваться. Она верила в это и должна была попытаться. Иначе всю жизнь се будут мучить сомнения, не слишком ли быстро она отступилась.
— Я знаю, мама, что делаю, — сказала Джина, и с каждым словом ее голос звучал все увереннее. — Иногда, только пройдя через боль, можно стать счастливой.
— Должен сказать, твоя жена понимает толк в лошадях, — сказал Сэм, просматривая записи поставок зерна на ферму.
— Да, — улыбнулся Адам, — понимает. — Перегнувшись через стол, он сделал несколько пометок в своем блокноте. — Я хочу, чтобы ты позвонил Фланаганам и заказал еще овса. Теперь, вместе с ее лошадками, нам потребуется его как минимум в два раза больше.
— Конечно. — Сэм откинулся на спинку стула, сцепив на животе руки. — И вот что удивительно, эти чертовы создания ходят за ней, словно дрессированные собачки. Прямо талант у девчонки.
У нее много талантов, подумал Адам. А самый главный — это талант превратить его хорошо налаженную жизнь в сущую неразбериху. Он с трудом мог найти для себя пару минут с тех пор, как вступил в эту маленькую свадебную сделку. А если это и удавалось, то все равно его мысли упорно возвращались к ней, к Джине.
— Ты слышишь этих детей? — сказал Сэм, наклоняя голову и прислушиваясь к доносящимся со двора звукам.
— Как их можно не слышать, — проворчал Адам, хотя изо всех сил старался не обращать внимания на всеобщее веселье, царящее за стенами амбара.
Улыбка замерла на лице Сэма. Выпрямившись, он потянулся за пачкой сигарет.
— Ты будешь звонить Сэмпсону насчет той сотни акров, которые он собирается сдавать?
— Да, — Адам с готовностью ухватился за новую тему, — я завтра позвоню ему в офис. Мы сможем...
То, что он собирался сказать, было прервано высоким пронзительным визгом.
Вместе с Сэмом Адам выскочил из амбара и остановился как вкопанный — визг перешел в заливистый звонкий смех.
Мальчонка лет пяти сидел верхом на рыжей цыганской лошадке. Его сестра, держа за руки родителей и прыгая от нетерпения, ждала своей очереди.
Джина шла рядом с маленьким ковбоем, чуть придерживая его за ногу, и ободряюще улыбалась ему. Восторженный хохот мальчика рассыпался по воздуху, словно разноцветные маленькие пузырьки, а в груди Адама сжался тугой комок боли.
Замерев на месте, Адам не мог оторвать взгляда от Джины и мальчика на лошади. Он замечал все. Солнце, светящееся в русых волосах ребенка, мерную поступь лошади, терпеливую улыбку на лице Джины. Снова и снова мальчик смеялся, похлопывая ладошкой по шее кобылы, путаясь маленькими пальчиками в черной густой гриве.
Пока глаза Адама вбирали в себя эту картину, в его памяти всплывали другие образы. Другого мальчика. В другой солнечный день...
— Я хочу остаться с тобой, папочка. — Большие темные глаза Джереми наполнились слезами, нижняя губа задрожала.
— Знаю, малыш, — сказал Адам, взглянув на часы и невольно вздрогнув. Он опаздывал на встречу. Предложения должны быть согласованы, документы подписаны, чьи-то мечты разрушены.
На лице Адама появилась улыбка. С тех пор как он занялся ранчо, ему уже многое удалось сделать.
Он нашел покупателей для их зерна и скота. Новых арендаторов на землю. И у него уже были планы по перестройке старых конюшен.
И если это означало, что ему придется проводить меньше времени с семьей, то это та цена, которую он должен заплатить. Он делает это для их же будущего.
— Пожалуйста, разреши мне остаться, — взмолился Джереми, маленькая слезинка скатилась по его щеке. — Я буду хорошо себя вести.
— Джереми, послушай меня, — произнес Адам, присев на корточки и заглядывая сыну в глаза. — Мне необходимо работать. Я все равно не cмoгy с тобой поиграть. Думаю, с мамой тебе будет веселее.
Адам поднял голову и посмотрел на Монику. Его жена тоже не выглядела счастливой, но в ее глазах были не слезы, а гнев. Обида. Те чувства, которые в последнее время Адам все чаще и чаще замечал на ее лице.
Маленький острый подбородок сына уткнулся ему в грудь, узкие плечи вздрагивали. Ковыряя носком красной теннисной туфли в мокрой земле, Джереми громко шмыгнул и вытер рукой нос.
— Ладно... — Он повернулся и медленно, словно старичок, побрел к большому серому седану.
Адам встал.
— Как это на тебя похоже, - сказала Моника, бросив взгляд через плечо и убедившись, что сын их уже не слышит.
Нахмурившись, Адам снова нетерпеливо посмотрел на часы.
— Давай не будем сейчас об этом говорить.
Моника вздохнула.
— Все понятно: тебе, как всегда, некогда. Ты просто не хочешь со мной общаться. Вот и все.
— У меня нет времени, — буркнул Адам.
— Почему бы тебе не вставить меня в свое расписание? Возможно, тогда бы у тебя нашлась для меня хоть одна минута. Или даже две...
Адам протянул к ней руку, но она увернулась и отступила в сторону, избегая его прикосновения. У Адама вырвался тяжелый вздох.
— Ты ведь знаешь, что у меня есть обязательства.
— О, да. Конечно.
Он был раздражен и уже начинал уставать от всего этого. Моника становилась все менее терпимой к его одержимости — так она это называла — делами ранчо. И когда жена начала отдаляться от него, он тоже отстранился. Это ранчо было его родовым владением, черт побери! Оно требовало времени. Требовало полной отдачи.
Адам услышал, как хлопнула дверь машины. Обернулся и увидел, что Джереми уже успел пристегнуть ремень безопасности.
— Можем мы сейчас не обсуждать все это? — процедил Адам. — У меня через полчаса назначена встреча.
— Отлично. — Моника тряхнула головой. Ее короткие волосы описали светлый полукруг. — Но неужели нельзя хоть один-единственный раз отменить встречу ради твоей семьи?
— Черт возьми, Моника!
— Черт возьми тебя, Адам. — Моника повернулась и, не оглядываясь, пошла к машине. Только перед тем как открыть дверцу, она обернулась, и их глаза встретились. — Я не к тому, чтобы ты начал отговаривать меня, но тебе это следует знать. Обратно мы не вернемся. Мы едем к моей матери в Сан-Франциско. И когда устроимся, я сообщу, куда прислать наши вещи.
— Подожди минуту, — начал Адам, сделав несколько шагов к машине, но Моника, хлопнув дверцей, быстро завела мотор и нажала на газ.
Адам стоял на дороге и смотрел, как пыль и гравий фонтаном вырываются из-под колес ее автомобиля. Летнее солнце опаляло горячими лучами его плечи и голову, но, несмотря на полуденный жар, он чувствовал холод. Холод, пробирающий его до самых костей.
Пыль уже давно осела на землю, а он все продолжал глядеть туда, где скрылась машина, увозящая его жену и сына. Громко зазвучал сигнал на часах: ему надо было ехать на встречу. Он даст Монике время, чтобы остыть. Затем они поговорят. И проблема, возможно, будет решена.
