Злая мачеха против! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Начнем, сладкая моя, — улыбается беззубой улыбкой мой оппонент.
Он кидает шарик, и, конечно же, попадает. Урод…
Лучше бы Арнольд проиграл себя в карты. Тут я мастак мухлевать. Но нет! Этому мальчишке непременно надо было проиграть себя в самой глупой и бессмысленной игре, где мне вряд ли сможет помочь мой интеллект!
Я примериваюсь. Кидаю свой шарик и он, конечно же, пролетает мимо.
Народ смеется.
Юджин смотрит на все со стороны, скрестив руки на груди.
— Промахнулась, детка, так пей штрафную! — говорит мне амбал-хозяин Арнольда.
И мне протягивают рюмку. Да, играть в это на пьяную голову будет сложнее. Хотя, демоны с этим!
Я отпихиваю рюмку, беру со стола бутыль и, под восторженные возгласы окружающих, отпиваю прямо из горла. Так-то лучше.
— Вот это дамочка! — восхищается кто-то.
— Не дамочка, а моя маман, — слышу я заплетающийся голос Арнольда.
Но в этот миг амбал снова кидает шарик и…промахивается! Ура!
Настал мой черед. Плавно, я делаю движение запястьем. Шарик летит по воздуху, и, на мгновенье, мне кажется, что он перелетит мимо, но-моя удача — шарик в стакане!
Один-один.
Дальше попадает амбал. И снова я.
Два промаха амбла хозяина-Арнольда. Один мой. И все должно решиться последним броском. Я долго приноравливаюсь. Последний стакан — самый дальний. Толпа вокруг вовсю делает ставки. Выходить на повторный раунд не хочется. Надо выиграть…
Я слегка прищуриваюсь, снова прицеливаюсь, как…
— Давай, киса! Не томи! — смеется мой противник и, видимо чтобы воодушевить меня, полной пятерней хватается за мою попу.
Такого я, как приличная замужняя дама, стерпеть не могу.
Резко развернувшись, я даю амбалу пощёчину.
Драться приличным дамам запрещено. Это не красиво. Все, чем мы можем выразить гнев — несчастная пощечина. И за время хождения между "мужьями" я выработала особый стиль, позволяющий причинить максимальную боль обидчику.
Поэтому, когда моя рука врезается в щеку амбала, голова того резко разворачивается, искусственный глаз вылетает из орбиты, а дальше — весь бар с замиранием сердца следит за полетом этого "шарика". Глаз перелетает стол и, словно в замедленном действии, опускается в мой дальний стакан.
— Ура! — почти подпрыгиваю я, — Я выиграла!
Амбал, конечно, хочет что-то возразить, но между ним и мной встаёт Юджин.
— Дама попала шариком в стакан, — спокойно говорит он, — Игра окончена.
Возможно из-за его уверенного тона, или по каким-то иным причинам, все в баре прислушиваются к учителю. Я хватаю Арнольда за шиворот и тяну его к выходу.
— Постойте, маменька…
Арнольд, в свою очередь, хватает бутылку из которой я пила.
— Не советую, — шепчу я ему на ухо.
— Отчего?
— Я туда сплевывала…
Арнольд выпускает бутылку, и мы с Юджином благополучно выволакиваем парня из бара.
Арнольда, конечно же, не хватает на весь путь до дома. Его сначала рвет, а потом вырубает на полдороге.
Приходится водрузить его тело на нашу единственную лошадь, а сами идти рядом. Я говорю во множественном числе, так как Юджин вызвался проводить меня и тело моего пасынка.
И, наверное, я все же рада дружбе учителя. Каким бы странным он не был.
Волки и огонь
Дорога, по которой мы идем-покрыта ночью, Юджин несет факел, я недоумеваю почему я не взяла дома шаль или иную теплую вещь? На дворе осень и ночью более чем прохладно.
Лошадь наша запинается на кочке, тело Арнольда слегка подбрасывает, и мой пасынок начинает бессвязно бормотать. Не знаю о чем он, но слова Аннита и любовь точно можно определить.
— Даже находясь в темноте, я чувствую, что сейчас вы закатываете глаза, — говорит Юджин.
— Даже если так, то что с того? — холодно спрашиваю я.
— Могли бы быть поснисходительнее к мальчику. Он пережил тяжелое предательство.
— Скажите, кого из нас не предавали? — парирую я, и на ум моментально приходит проклятый граф Соцкий.
— Но Арнольд любил Аниту, — словно читает мои мысли Юджин, — Разве вам не кажется, что в этом случае все по-иному?
От злости я готова рычать. Рассуждения Юджина поверхностны и жестоки. Если он думает, что я никогда не проходила через то же, что и Арнольд — он глубоко ошибается. О предательствах я знаю все.
И это мне кажется, или я слышу реальное рычание во тьме? Исходит оно, однако, вовсе не от меня.
— Юдж… — договорить я не успеваю. Нечто огромное и лохматое вырывается из тьмы кустовых зарослей, набрасываясь на Юджина. От удара, факел вылетает из рук учителя, падает на землю и мы оказываемся во тьме. Лошадь мгновенно встает на дыбы, дико ржет и начинает нестись прочь, вместе с привязанным к ней телом Арнольда.
Остаемся мы трое. Я, учитель и зверь.
Но зверь пока занят борьбой с Юджином, и большая часть меня говорит бежать прочь. Однако вместо побега я стою на месте как вкопанная и судорожно соображаю что делать.
Зельем волка не опоить. На мои слезы он не поддастся. И волк точно не предложит игру в шарики-стаканчики. И отчего я не взяла с собой ружье? Оставалось одно глупое решение. Схватив факел, я судорожно поджигаю его и подхожу к зверю с морды, держа перед собой защитный огонь.
Волк поднимает морду, огрызается, но соскакивает с Юджина, начиная наступать на меня.
Теперь между мной и огромной зверюгой лишь слабое свечение факела. Демоны…
Внезапно волка пронзает столп огня. Его шкура опаливается… Зверь, скуля, отскакивает в сторону.
Я поворачиваю голову и вижу Юджина. Его правая рука, которой он блокировал пасть зверя, весит словно тряпка и вся в крови. В левой же руке Юджин держит нечто вроде небольшого огненного шара.
Волк, тем временем, злобно рыча, снова начинает подходить к Юджину. Более того — повсюду во тьме загораются золотые огоньки глаз его сородичей.
— Хочешь еще? — спрашивает волка Юджин, и огненный шар в его руке разрастается, превращаясь в сильное пламя. Волк делает бросок вперед, но на этот раз Юджин наготове. Столп огня, направленный из руки учителя, сливается с чудовищем, превращая того в пылающий факел.
Волк визжит, вьется, пытается стряхнуть с себя пламя, и тут все прекращается. Огонь исчезает, будто его и не было. Несчастное животное, осознав свободу, мчится прочь в лес. Остальные волки исчезают столь же внезапно, как и появились.
Я подбегаю к Юджину. Осматриваю его повреждения. Правая рука разорвана до кости — но с этим я могу справиться. Перелома нет. По телу — многочисленные царапины. Легкими движениями прощупываю грудную клетку. Юджин переносит это спокойно. Хорошо, значит ребра не пострадали.
— Почему ты не сказал, что владеешь магией? — спрашиваю я с раздражением.
— Во-первых, ты не спрашивала, — отвечает Юджин, — Во-вторых, я знаю совсем чуть-чуть.
— О да, каждый школьный учитель умеет владеть магией огня, — замечаю я.
— Эстэлла, я никогда не говорил, что являюсь школьным учителем, — вздыхает Юджин.
— Неужто?
— Да. Я говорил, что преподаю в школе.
— Две большие разницы…
— Эстэлла, — Юджин слегка приподнимает меня за подбородок, — Ты только что спасла нас от стаи волков, и все, что тебя волнует, это преподаю ли я в школе?
Глаза учителя блестят, и после всей этой переделки по телу моему идет странная дрожь. Но это лишь заряд адреналина. Я четко знаю такие вещи, так же, как и подобные трюки…
Я отвожу свои глаза от глаз Юджина.
— Нам надо найти Арнольда. Вдруг с ним беда.
— Я уверен, что Арнольд уже в Хилсноу, — спокойно говорит Юджин, — У него умный конь. Но идея добраться до поместья нравится и мне.
— Тогда чего мы ждем?
Мы поднимаем с земли факел, зажигаем его и двигаемся в путь.
Через полчаса мы уже в Хилсноу.
Юджин был прав: Арнольда мы находим дрыхнущим на диване в малой гостиной. Возле — белая как мел Амелия.
— Маменька! Господин Соммерс! — бросается она к нам, едва завидев на пороге, — Я так волновалась! Что произошло? Конь принес Арнольда, но брат не смог мне ничего объяснить. Я слышала волков, и …я…простите, маменька, я не должна была просить вас ехать за братом!
