Блондинки не сдаются (СИ) - Арбатов Сергей (полные книги txt) 📗
Он стоял в дверях в одних трусах и смотрел на меня.
— Рано спать ложишься?
— Устала, — натянув до горла одеяло, ответила я.
— У меня нога болит, — сказал он, медленно подходя к дивану, я судорожно приподнялась.
— Ты обещал не донимать! — воскликнула я.
— Когда? Не помню, — удивился Андрей. — Я тебе розы подарил, а ты мне ногу покалечила. Требую справедливости.
С этими словами он запрыгнул на диван и упал рядом со мной.
— Подвинься, — потребовал насмешливым тоном, — Такая маленькая, а все место заняла.
Я попыталась встать, но он схватил меня за руку и повалил обратно.
— Отпусти! — замолотила я кулаками. — Я буду спать одна!
— Не пойдет, тебе надо научиться не бояться мужчин, — сталь в его голосе была непреклонной. — Спорить бесполезно. Приставать не буду.
Я перестала сопротивляться, сжавшись в комок одеялом.
— Не боюсь, — обиженно протянула я, отползая на конец дивана, но он не дал, обхватил меня руками, уткнувшись в шею губами.
— Я тебе байку обещал вместо колыбельки. Из педагогического прошлого.
Ничего плохого не случится. Нахождение под одним одеялом это еще не секс, — усмехнулся он, водя носом по моим волосам.
— Отпусти, мне не уснуть! — отбросила я его руки. — Жарко!
— А как мне жарко, но я же терплю, — съехидничал Андрей. — Гаси свет и слушай.
Я послушно выключила ночник и затаила дыхание. Тепло его тела пьянило и будоражило воображение. Сильные руки обнимали так нежно, что я растаяла и решила расслабиться.
— После окончания вуза я стал помогать руководству писать докторскую, — начал он тихим голосом. — Он мне даже денег заплатил за помощь, а потом процесс так поставил, за гроши пришлось делать за него все работу. Мне, желтоперому выпускнику. Конечно, докторскую я не потянул. А деньги уже потратил. Поэтому пришел к нему обсудить вопрос. Сказал, все верну постепенно, но задачу взвалил на себя непосильную. Он мне ответил, деньги можешь оставить себе, и полез рубашку снимать. Я был с ним один в квартире. В итоге вмазал ему, а на следующий день меня уволили с кафедры.
Я повернулась к нему, изумленная.
— К тебе приставал руководитель? — не поверила я.
— Ну да, — он хмыкнул. — Я нравлюсь не только женщинам. К этому сложно привыкнуть. Я не сдался и отправился разговаривать с заведующей смежной кафедры, объяснил ситуацию, она меня пожалела и взяла к себе. Но козел не сдался. Он пользовался влиянием и начал распространять обо мне грязные слухи. Фингал, видимо, не смог переварить, — Андрей замолчал.
— И что было дальше? — затаив дыхание, спросила я.
— А дальше все было предсказуемо. Ко мне на занятия зачастили с проверками и замечаниями. Доставали до тех пор, пока я сам не написал заявление об увольнении. Так закончилась моя карьера преподавателя.
— Необычная история, — прокомментировала я, разглядывая его задумчивое лицо. — Жалеешь?
— Работа была интересной, в торговле много скучных операций, мозг редко включается. Купил там, продал тут, — он вздохнул. — Мне не хватает интеллектуальной активности.
— Зато ты в другой сфере эту активность развил, — хихикнула я. — Почему эта женщина изменяет мужу?
— Любовь прошла, завяли помидоры, — он снова прижался ко мне. — Я не спрашивал, да и не мое это дело. Все, спать.
— Отодвинься, — попросила я мягко. — Мне не уснуть.
— Привыкай, — он еще крепче обнял меня. — Будешь спорить, сниму с тебя пижаму.
Утром я проснулся без будильника: за окном слышался скрип трамваев и гудение мусороуборочной машины, заехавшей во двор. Посмотрел на часы — начало седьмого.
Маша отодвинулась от меня на край кровати и лежала, свернувшись калачиком. Ее лицо было безмятежным и расслабленным. Когда она не хмурилась, то была похожа на красавицу из волшебных сказок. Губы слегка приоткрыты, пушистые ресницы подрагивали во сне.
С невыразимой нежностью я впитывал каждую черточку этого чуда, понимая, что попался. Вирус, которым так давно не болел, проник в сердце и хозяйничал, не спрашивая разрешения у рассудка. Я осторожно придвинулся к ней, борясь с диким желанием, и вдохнул ее запах, чтобы помнить о нем весь день. Мои движения разбудили ее. Маша попыталась высвободиться, но я не дал.
— Куда? — спросил я со смехом. — Час можно еще посопеть.
— Боже мой! — с тихим отчаянием затрепыхалась она, стараясь отодвинуться. — С тобой это нереально!
Я плотнее прижался к ней, посмеиваясь.
— Ведь дал поспать, — заметил я. — Упреки несправедливы.
— Что это!? — воскликнула Маша, ощупывая рукой пространство между нами. — Господи!!!
— Это хвост, — я рассмеялся, — Утром он иногда отрастает. Природный атавизм. Сложно его камуфлировать, когда рядом лежит писаная красавица, а я должен вести себя как евнух.
— Отвратительно! Ты животное! — Маша стукнула меня локтем в грудь и выскочила из кровати.
— Не согласен, — возмутился я. — Животные ведут себя иначе. Могу продемонстрировать.
Я встал с кровати и направился к ней, улыбаясь.
— Не подходи, а то я за себя не ручаюсь! — взвизгнула художница, отступая в угол комнаты.
— Сама виновата, нечего обзываться, — ухмыльнулся я, и не давая ей опомниться, поднял и понес в ванную.
Маша дергала ногами и била меня кулаками по спине, грозясь так громко, что последние метры я преодолел бегом.
В ванной опустил ее на пол и перехватил руку, которой эта негодница решила снова ударить.
— Без драк, — предупредил я. — Ты в плену у разбойника. Так что подчиняйся.
— Подлец, — прошептала она, чуть не плача. — Я знала, что все этим закончится.
Не обращая внимания на оскорбления, я начал стаскивать с нее пижаму.
— Не торопись с выводами, — предложил я. — Вместе поспали, вместе в душе постоим. Других преступлений не будет. Полезай на борт корабля, — шлепнул я ее по голой заднице. — “Титанику” нужна пара.
— Какому еще Титанику?! — вскрикнула Маша, трясясь от страха и обнимая себя руками.
Она с трудом перешагнула бортик ванной и прижалась к холодной стенке, отворачиваясь от меня.
— Это чугунное корыто — корабль, включи фантазию, художник, — я усмехнулся. — А мы с тобой — Ди Каприо и его возлюбленная.
Я открыл кран, отрегулировал температуру и быстро запрыгнул внутрь.
— Не бойся, раздеваться не буду, — сказал я спокойно. — Чтобы ты не упала в обморок, постою с тобой в трусах, — я обнял ее и затащил под теплый душ.
Маша зарылась головой в мою подмышку, выставив вперед кулачки, и тяжело задышала. Ее стройное тело было хрупким и беззащитным, маленькая грудь упиралась в меня, пробуждая желание покрыть каждый сантиметр ее тела поцелуями.
Усилием воли я сдержался, тяжело вздохнув. Струи воды гладили нас обоих, погружая в теплое и мягкое облако покоя и нежности. Поняв, что я ничем ей не угрожаю, она расслабилась. Я почувствовал, как ее руки опустились, и дыхание выровнялось.
— Не страшно же? — спросил я, выпуская ее из объятий. — Постояли, теперь можно и помыться, — с этими словами я взял мочалку и вылил на нее первый попавшийся под руку гель для душа. Маша наконец-то взглянула на меня, судорожно сглотнув.
— Ты страшный человек. Я поняла твой хитрый план, — вымолвила она, убирая мокрые волосы за уши.
— Интересное предположение, — я взбил пену и стал намыливать ее как маленького ребенка, бесцеремонно поворачивая туда и сюда. — И в чем же он заключается?
— Ты знаешь! — бросила она, напряженно наблюдая за моими движениями. — Перестань меня соблазнять!
— Я еще не начинал, — с юмором заметил я, — Теперь твоя очередь, — протянул ей мочалку.
— Сам мойся! — огрызнулась она, смывая с себя мыльную пену.
— Ну раз не хочешь добровольно, придется заставить, — шутливо пригрозил я и коснулся губами ее соска.
— Стой! — отпрянула она. — Давай сюда эту глупую мочалку, идиот!
Выдавив гель, она принялась ожесточенно тереть мою грудь.
— Нежнее, а то кожу смоешь, — поморщился я, придвигаясь поближе.
