Поиски любви - Паскаль Фрэнсин (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— А как же папа?
Деннис на секунду задумался.
— Позвони ему и скажи, что собираешься зайти куда-нибудь перекусить перед тем, как идти домой.
— Отличная мысль, — просветлев, сказала Джессика. Она встала и пошла к телефону.
Элизабет поняла, что должна стать невидимкой. Ступая осторожно, как пантера, она спряталась за ближним фонтанчиком и подождала, пока они выйдут из офиса.
Юноша помогал Джессике надеть свитер.
— Значит, мы пойдем к Гвидо? Это рядом, а потом я провожу тебя к машине, — говорил он по пути к лифту.
Обычно Джессика уходила раньше Денниса, и к машине ее провожал охранник.
— Я надеялась, что ты меня подвезешь, Деннис. Я сегодня без колес. Сестра упросила меня одолжить ей машину, а я не могу ей отказать.
Элизабет была возмущена тем, что ей отведена роль благовидного предлога.
Сегодня днем машина была нужна их матери, и поэтому мама не дала ее Джессике. Только поэтому вечером машина оказалась у Элизабет. Сестрам разрешали пользоваться маленьким красным «фиатом» только тогда, когда он не был нужен для работы их матери, дизайнеру по профессии. Элизабет знала, как рассердятся родители, если узнают истинную причину, по которой Джессика просила у них машину на прошлой неделе. Джессика убедила их, что автобусы ходят очень редко и что ей понадобится машина, если она будет допоздна делать уроки в офисе.
К счастью для Джессики, в дизайнерской работе Элис Уэйкфилд в это время было затишье, поэтому ей не нужна была машина так часто, как обычно. Кроме того, она была очень рада тому, что ее легкомысленная дочь становится такой серьезной и ответственной.
Деннис нежно касался губами лба Джессики. Он, естественно, понятия не имел о ее лжи.
— Какое невезение! — воскликнул он. — У меня сплошные проблемы с машиной, и сейчас она в мастерской. Я тоже должен ехать домой на автобусе. Мне ужасно жаль, Джес.
Джессику это похоже не смутило.
— Все в порядке. Мы подождем автобус вместе.
В это время подошел лифт.
— Двери лифта раскрылись, и из них вышел Роджер Барретт. На нем была зеленая униформа уборщика, а в руках — ведро и швабра. Смятение охватило его, когда он узнал Джессику. Джессика тоже сильно смутилась. Но оба не произнесли ни слова. Элизабет почувствовала, как у нее все внутри заныло от жалости к мальчику. Завтра утром опять он станет всеобщим посмешищем. Элизабет должна была действовать, и действовать быстро. Она проскользнула к лестнице и тихонько спустилась вниз. Она подождала, пока Джес и Деннис скрылись из виду. Затем расписалась в журнале и поспешила по улице в противоположном направлении. Вскочив в «фиат», оставленный на боковой улице, она быстро включила зажигание. Она хотела быть дома задолго до прихода Джессики.
Роджер знал, что попался. Ему надо было с кем-нибудь посоветоваться. Едва придя домой, он быстро бросился к телефону и набрал номер Оливии.
— У меня неприятности, Лив, — признался он ей.
Звонок Роджера был неожиданностью для Оливии. Она устранилась с его пути и избегала его с тех пор, как он выиграл соревнования, а вместе с ними, судя по всему, и сердце Лилы Фаулер.
Видеть их вместе было больно для Оливии. Она понимала, что многого она лишилась и как дорог был ей на самом деле Роджер.
— Что случилось? — озабоченно спросила Оливия.
— Во-первых, я должен тебе кое-что объяснить. Помнишь, я говорил тебе, что почти все свое время трачу на уроки. Я врал. Лив. Моя семья гораздо беднее, чем я говорил, и поэтому я должен работать. Каждый день после школы я работаю уборщиком в одном учреждении.
Несколько секунд на другом конце провода была тишина: Оливия переваривала новость.
— Ну что, скажи наконец, — продолжал Роджер. — Тебе стыдно, что ты дружишь с уборщиком. И если ты больше не хочешь дружить со мной, я пойму, только…
— Роджер Барретт, я в жизни не слышала ничего более глупого, — резко оборвала его Оливия. — Я не вижу ничего плохого в том, что ты работаешь уборщиком. Единственное, ты мог бы сказать мне об этом раньше. По-моему, это тебе стыдно. Но у тебя нет никаких причин стыдиться, понятно?
— Ты считаешь, что нет? С меня достаточно того, что всю мою жизнь надо мной насмехались из-за одежды. И меньше всего мне надо, чтобы вся школа узнала, что я чищу чужие уборные!
— Ну и что, если они узнают? Люди, которым это кажется смешным, тебе не друзья и никогда ими не будут. Но у нас полно ребят, которые будут только восхищаться тем, что ты делаешь.
Роджер вздохнул.
— Похоже, придется на деле убедиться в твоей правоте.
— В мои планы не входит никому об этом сообщать, если тебя волнует это, — сказала Оливия.
— Я знаю, что ты не скажешь. Меня волнует Джессика Уэйкфилд. Я сегодня с ней там столкнулся. И я уверен, что она уже всем названивает.
— Даже если она сообщит об этом всему миру, я не вижу причин для беспокойства. Сейчас ты звезда в школе, Роджер. И то, что ты помогаешь своей семье, может только увеличить твою популярность.
— Да, кстати, я должен тебе еще кое-что сказать. Звезда вот-вот упадет, я не могу участвовать в Барте. У меня не хватает духу сказать еще кому-нибудь. Ты — единственная, кто знает.
— Почему ты не можешь участвовать?
— Мой шеф, мистер Пендергаст — жуткий тип. Я знаю, что он не отпустит меня с работы, чтобы бежать. Я не говорю уже о том, чтобы тренироваться.
— А ты его спрашивал?
— Я боюсь спрашивать, Лив. Несколько недель назад я отпрашивался у него, чтобы отвезти мать в больницу. Он со скрипом отпустил меня на час, а потом сказал, что если я еще раз соберусь отпрашиваться, то могу считать себя уволенным.
— Он не может так поступать! — воскликнула Оливия.
— Он хозяин, — сказал Роджер, — и он никогда не упустит возможность напомнить, как мне повезло, что я работаю у него. Он может без проблем нанять кого-нибудь другого.
— Я в этом не уверена. Но как бы то ни было, нужно что-нибудь придумать, чтобы ты смог бежать. Сейчас яснее, чем когда-либо, что стипендия тебе очень нужна, гораздо нужнее, чем Брюсу Пэтмену. Знаешь что, давай я подумаю, что можно сделать.
— Спасибо, Лив, ты настоящий друг. Повесив трубку, Оливия надолго задумалась. Несмотря на Лилу, ее чувства к Роджеру не изменились. И мысль, что только из-за какого-то гнусного босса Роджер должен лишиться учебы в колледже, просто убивала ее. В музее, где она подрабатывала, у нее тоже случались стычки с начальством, поэтому она хорошо понимала Роджера. Но как она ни старалась, она не могла придумать, чем помочь Роджеру. Поэтому она и решила нарушить обет молчания и позвонить кому-нибудь, кто мог дать полезный совет.
А на другом конце города, в угловой спальне особняка Фаулеров, глядя в окно на мерцающие огоньки домов Ласковой Долины, раскинувшейся внизу, сидела Лила. Девушка ломала себе голову над тем, что же она делала не так. Она ни капли не сомневалась, что Роджер влюблен в нее, но он все еще не пригласил ее на танцы Барта. Несмотря на все ее намеки, он не шел ей навстречу, даже отклонил ее приглашение. Правда, увлечение было несколько неожиданным, ведь раньше она его просто не замечала. Но все это было в прошлом. Все недооценивали Роджера, но с тех пор, как он выиграл соревнования и доказал, что не хуже других, отношение изменилось. Вместе, она и Роджер, были бы новой блестящей парой в школе, гораздо более популярной, чем недолговечный, хотя и яркий, союз Джессики Уэйкфилд и Брюса Пэтмена.
Должен же быть какой-то выход! Лила хотела быть уверенной, что на танцах она будет вместе с Роджером. Но все ее усилия пропали даром, и надо срочно придумать что-нибудь новое. Ей оставалось только одно. Она схватила телефон и быстро набрала номер. Ожидая, пока на другом конце возьмут трубку, она нетерпеливо барабанила своими изящными, с великолепным маникюром пальцами по аппарату.
— Джессика? — сказала она в трубку. — Мне нужна твоя помощь.
Девушка на другом конце прервала ее.
— Лила, это Лиз. Джессика еще не пришла. — «И слава Богу», — хотела добавить Элизабет. Именно Лила Фаулер была самым нежелательным собеседником для сестры.
